Михаил Скубилин : Эссе

Герой в грехе был зачинён –
в кустах, приморского курорта.
Став жертвой пьяного аборта –
на белый свет произведён.

Самовоздвиженский Эраст
возрос в пройдоху - словоблуда.
Стал заговаривать простуду,
сифон, бобон и фтириаз.

Сам дважды в кому залетал…
Вернувшись, взвинчивал надои,
чтоб компенсировать простои
в сей статистический провал.

Педальный мерин, без пальто –
Полнейший ноль… Уже за сорок…
Ну, безо всяких оговорок -
совсем никак - и есть никто.

Звёзд, в мухосранске, не хватал.
Жена, братишка и мамаша,
разинув рты, просили каши…
Решился вдруг – пора в отвал!

Оставил резко Тлюстенхабль*,
родных и бабу-побирушку.
В шинке столичном, за полушку,
надел кафтан, как коннетабль.

И вдруг попёрло… Кой-кому,
в кругу семьи Аэрофлота,
в большие сроки от залёта,
досье зачистил на дому.

Петрушка ряженый, швейцар
стал знаменитым в одночасье.
Был обеспечен медсанчастью -
Чтобы нести свой «Божий дар».

Абсцесс, подагра и колит,
любые виды трепонемы…
Все шли к нему. В среде богемы -
он стал безумно знаменит.

В больших тусовках и окрест –
в карман шаманил, без патента.
Стал консультантом президента
как лучший спец причинных мест.

Понятно, что не самого́ –
а рангом несколько пониже…
Однако, домик под Парижем
Купил себе на Рождество.

… Ну, как и водится в эссе,
созрел этап апофеоза –
жизнь сопряглась с мусоровозом
на вело байковом шоссе.

Зевнул водила-азиат –
прищур до щелочек прикрылся.
И статус «бога» изменился...
В асфальт впечатан самокат.

Конец? Начало бытия? –
Кому-то вовсе не дилемма…

… Перекусить мифологемой
спустилась стая воронья.

*Тлюстенхабль - городок на Кубани