АЛУ ЗЕФ : Дембель близок рассказ 1, часть 2

Честно – говоря маршрут движения, я рисовал себе заранее, но меня сходу разочаровали, в Грозный, как оказалось, мы не направлялись, а предполагали пройти в горные районы, далекие от баз, и близкие, к совсем не дружелюбным - местным. Эта новость добила меня окончательно. Сама по себе перспектива туда переться, была не особо радужной, а довесок, в виде героически настроенных чинуш, так вообще приводил в уныние, не давала покою мысль, уж если из комиссии решили сделать героев России посмертно, показывая, тем самым, что и власть имущие несут на себе бремя борьбы с терроризмом, то нахуя при этом ложить еще и 2 группы, гораздо проще было бы выкинуть их нахуй в горах, расстрелять там, к ебеням, а легенду придумать какую угодно.
От мыслей меня отвлек водитель одного из наших бронников, доложил, что машины готовы и интересовался сколько еще будем стоять? Меня это тоже интересовало, по – сему я пошел к полкану, выяснять перспективы. Нашего нового командира, я обнаружил мило пиздящим с одной из представительниц Союза солдатских матерей.
- Здравия желаю товарищ полковник
- А…ну здравствуй, здравствуй
- Разрешите обратиться…приватно так сказать
- А что случилось? Ладно, давай.
Мы отошли на порядочное расстояние, когда я начал
-Понимаете товарищ полковник, наблюдая подготовку к отходу, я ни разу не видел, чтобы вы инструктировали наших подопечных по поводу поведения в поездке и в горах, судя по экипировке, они собрались экстремально отдохнуть и предполагают что поездка будет интересной и познавательной, один из них, кстати, предлагал моему снайперу бутылку водки, за возможность пострелять. Вы, я надеюсь, понимаете, чем такой энтузазизьм пролетарский, выльется нам?
Полкан, молча меня слушал и я, заговорившись, не заметил как он на меня смотрит, когда увидел…скажем так, мне стало как – то неуютно, просто я забыл с кем разговариваю и откуда новоявленный командир приехал.
Сначала он был удивлен, на вроде того, как удивился бы любой из Вас, если б ваш аптомобиль начал учить Вас, как им необходимо управлять, потом удивление постепенно сошло на нет и полкана прорвало.
- Ты что, охуел сержант? Я тебя бля спрашиваю, я что – то не понял, с какого перепуга ты взялся меня учить что делать, а что не делать. Тебе поставлена задача, и ты будешь её выполнять, даже если подопечные, как ты их назвал, будут играть на перевалах и ледниках в снежки и водить хороводы на минных полях, они вообще будут делать все, что захотят, а ты все это будешь обеспечивать, считай это приказом, запомнил?
- Достаточно хорошо, товарищ полковник, чтобы в случае чего, в точности передать его военной прокуратуре.
Развернувшись, я оставил, охуевшевшего от такой наглости полкана, предоставив ему приходить в себя в одиночестве и, костеря его в душе последними словами, самым мягким из которых было «пидорас паршивый», пошел к своим.
Вышли мы уже под вечер, когда в солдатской столовой наряд начал греметь кастрюлями, подготавливаясь к приему личного состава. Я по привычке сидел на броне, договорившись с Пономаревым по честному менять первый бронник, т.е. 10 километров впереди шел один из моих, на следующих 10 соответственно – его.
Расстояние, которое мы рассчитывали пройти в тот вечер, в принципе небольшое, мы осилили довольно быстро, что радовало меня безмерно, т.к. в наши планы никак не входило, имея на шее, гражданских, заниматься ремонтом на дороге. Поэтому, заметив невдалеке огни и шлагбаум военной части, расположенной около поселка, я почувствовал даже некоторое облегчение.
Осмотр населенного пункта был перенесен на следующий день, ввиду того, что в темноте осмотр разрушенной инфраструктуры был занятием бесперспективным. Поэтому, после ужина, гостей разместили в блиндаже пехотинцев, а мы расположились в спальниках около бронника.
Утро выдалось туманным, моросил мелкий дождь, а под берцами хлюпала, мерзкого вида жижа, в общем пиздец, в такую погоду не то что идти куда – то, из под навеса вылезать не хотелось. Подопечные в компании наших командиров и местных жрали спирт, закусывая его ветчиной, и, нарядившись в купленное или выменянное у местных военных, настоящее обмундирование, подкармливали мясом собак. Мы на довольствии не стояли, командиры просто забыли об этом, поэтому, распечатав, добытый у старшины сухпай и взяв хлеба у местных пацанов решили хоть немного перекусить.
Ближе к обеду, приняв на грудь достаточно, подопечные вспомнили о цели прибытия и засобирались. Представительницы союза поперлись к личному составу пехотинцев, вести доверительные беседы, а чинуши в нашем сопровождении Попиздовали осматривать поселок, стараясь не икать и не падать на каждой кочке. Со стороны вся эта кавалькада смотрелась наверное смешно, но мне было не до смеха, судя же по лицу Пономарева, ему тоже.
Дело в том, что полуживых и одуревших от спирта чинуш потянуло на подвиги, что вылилось в конце – концов в то, что они, посовещавшись, решили пройти по домам, пообщаться, так сказать с местными жителями, на предмет жалоб и предложений. Этого то мы больше всего и боялись, т.к. старались по возможност,и по максимуму оградить подопечных от местных. На наши просьбы ессно внимания не обратили. И долбоебы, героической толпой ломанули обходить поселок.
Рация разрывалась от сообщений, башка кипела, час этого хаоса отразился на мне так же, как отразился бы 20 минутный бой, как вдруг атмосферу разрезала автоматная очередь. Пока я бежал до места происшествия, сознание рисовало разные картинки, честно говоря первой из которых был мой и Пономарева срочный перевод в другое подразделение, а именно дисциплинарный батальон, за невыполнение приказа и халатность приведшую к гибели гражданского лица.
Но все оказалось гораздо проще, просто один из чинуш, ломанувшись за забор, не заметил, сидящего там огромного Кавказца, который, согласно своим караульным обязанностям тут же решил проверить на прочность его, чинуши, ногу и задницу. Находившемуся рядом Андрюхе, ничего не оставалось, как пристрелить Кавказца, что он, в принципе, и сделал.
Переведя дыхание я дал команду идти обратно в часть, охуевшие от происшедшего чинуши, даже не вякнули, когда их в тесном кругу, я на полном серьезе опасался мести за собаку, повели к бронникам.
Вечером, снимая полученный стресс, чинуши вообще нажрались в сопли, орали песни и клянчили оружие, дабы лично пойти и отомстить. За что и кому, я так и не понял, т.к. собака погибла, как говорится, на месте, да и разбираться не собирался, просто предупредил и своих и Пономаренковских, что если кто додумается дать автомат, самолично сломаю челюсть.
В общем ночь обещала быть интересной, с такими, в сущности, невеселыми мыслями я зачеркнул очередную цифру в календарике, еще раз перечитал письмо из дома и, проверив и перезарядив автомат, обняв его, провалился в неспокойный сон, готовый в любой момент подорваться. Так окончился день второй.
То be continued