Шева : Аргентинская рапсодия

Не из самых больших: длина - сто восемьдесят пять метров, ширина - двадцать один, осадка - семь. Полное водоизмещение - двенадцать тысяч пятьсот тонн. Восемь котлов. Четыре винта. Скорость хода - тридцать два узла. Дальность плавания - до семи с половиной тысяч миль.
Двенадцать сто пятидесяти двух милимметровых орудий.
Крейсер был спущен на воду в США в тысяча девятьсот тридцать восьмом году под названием «Феникс». Пережил Пёрл-Харбор, - тогда, во время налёта японцев седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года, он находился в гавани.
После войны был выведен из состава ВМФ США и в пятьдесят первом продан Аргентине. Получил название «Генерал Бельграно».
В честь генерала Мануэля Бельграно, героя войны за независимость от Испании в девятнадцатом веке.

…Росарио, я вам скажу, конечно, не Буэнос-Айрес.*
Что в нём интересного? Да особо и ничего. Мост здоровенный через дельту реки Параны, да в центре города помпезный памятник какому-то генералу, национальному герою.
Типа он в Росарио впервые поднял национальный флаг Аргентины. Имя у него еще красивое - Мануэль. Фамилия Бельграно, что-ли.
Вот, пожалуй, и всё.
Но нам-то что?
Оборудование, аппаратуру установили, подключили, проверили, гитары настроили.
До концерта можно и расслабиться.
…Ох и горячая штучка оказалась вчерашняя Паулина. Интересно даже, она всегда такая, или перед заезжими иностранцами решила себя показать?
Но это было вчера, вернее - сегодня ночью, а сейчас надо думать только о концерте.
Чтобы всё прошло тип-топ.
…Первая песня - всегда как лакмусовая бумажка.
Во-первых - всё ли работает и звучит как надо. Во-вторых - как зал встречает?
Если хорошо - тогда у ребят на сцене как дополнительная энергия появляется…
Сегодня Фредди явно в ударе. Поёт песню за песней, почти не заглядывая в сет-лист.
Хочется взглянуть в зал, - высмотреть еще одну местную цыпочку на вечер.
Но понимаю - нельзя. Фредди тут же заметит и бросит гневный взгляд. Ведь каждую секунду надо быть готовым или бросаться распутывать ему шнур микрофона, или выполнять какие-то указания по аппаратуре или по звуку.
…Что интересно - звучание группы, когда ты сам на сцене, совсем не такое, как в зале. Более того, оно очень зависит от того, где ты находишься. Возле пианино Фредди, позади ударной установки Роджера, или возле огромных колонок.
Звук совершенно разный. Какой?
Да как можно передать звук? Нет таких слов.
…Ребята продолжают микс из старых и новых песен.
Мне не все песни нравятся из The Game, их последнего альбома. Но Another One Bites The Dust и Save Me, как по мне, очень хороши.
…Наконец, финальная Bohemian Rhapsody.
…Nothing really mattеrs.** Слова предпоследней строчки всегда торкают в душе что-то такое…Чему и названия-то нет.
Да еще когда потом, по окончании вещи, загораются все софиты, ты смотришь в зал и видишь толпу из тысяч людей, выглядящую как единый огромный организм, стоя аплодирующий группе.
Пиротехники в конце, слава богу, тоже сработали нормально. Ну обожгло немного пару фотографов, и поделом, - нечего было так близко подсовываться.
Ребята убегают со сцены под одобрительный рёв, топот ног и крик зрителей.
Двухминутная пауза.
Выход на бис.
…Всё.
В зале - лес рук с поднятыми зажигалками.
Но постепенно и он гаснет.
Зрители расходятся.
А вот теперь начинается наша работа: всё отключить, рассоединить, смотать провода и перетащить аппаратуру и оборудование в фуры.

Морячка этого я сразу заприметил.
Выделялся он среди толпы фанов, облепивших заграждение возле сцены.
Во-первых - в белой морской форме. Во-вторых - высокий, заметно выше стоящих рядом пацанов. В третьих - что-то такое было в его взгляде.
Даже не знаю, как объяснить.
Благоговение, что-ли. Будто он стоял перед статуей девы Марии в храме.
Не знаю, что на меня тогда нашло.
Бросил ему, - Хочешь помочь?
Обрадованно крикнул в ответ, - Конечно!
Сказал охране пропустить его.
Как он таскал тяжеленные ящики! Будто на кону стояло - жизнь или смерть.
Зауважал я его даже. Когда по окончании погрузки закурили, увидел я как, - да не как, а КАК он смотрит на мои фирменные майку и бейсболку с названием группы!
А попросить, вижу, стесняется.
Молча снял и отдал ему.
- Тебе, - говорю, - тебе! На память о концерте!
Чего-то он сказал, длинно, взволнованно, по-аргентински.
А потом снял свою белую шапчонку-панаму, - она у них вместо бескозырки, и протягивает мне.
Я-то сразу понял, - в ответку даёт, в знак благодарности.
Еще сказал ему, - Смотри, - не влетит тебе?
Из его тирады по интонации я одно понял, - …Да и хуйсним! Прорвёмся!
Руку мне пожал. Крепко-крепко.
И ушёл.

А через год война началась.
Между нами и ими.
За Фолкленды.
Ясное дело, я за наших переживал.
Когда их крейсер «Генерал Бельграно»*** потопили, радовался вместе со всеми. Пусть засунут теперь себе свои сто пятидесяти двух миллиметровые известно куда!
Крепко мы тогда набрались. Еле нас из паба вытолкали.
А домой добрался - и почему-то взглядом напоролся на головной убор того парнишки. Из Росарио. На полочке у меня лежал.
Взял в руки.
Смотрю, - а на шапчонке-то написано, - Генерал Бельграно.
По радио говорили - триста пятьдесят человек с того крейсера погибло.
И стало мне как-то…
Слово «хуйово» хуйово передает.
…А ведь он любил Queen так же, как и я.
А может и сильнее.

И нахуя?
Я вас спрашиваю - нахуя?!

Не могу с тех пор слушать Bohemian Rhapsody.
Как услышу голос Фредди в начале песни, - Mama, just killed a man****, так сразу и вспоминаю Росарио.
Как там заебись всё было.
Когда все были живы.



* По мотивам книги Питера Хинса «Неизвестные Queen»

** Ничто не важно

*** Аргентинский крейсер «Генерал Бельграно» был потоплен тремя торпедными залпами английской атомной подводной лодкой «Конкерор» 2 мая 1982 года

**** Мама, просто я убил человека