Петр Громов : Без очереди

Сегодня я был в своей районной поликлинике. Туда меня привела необходимость закрыть больничный лист.
Никто не любит поликлинику. Невозможно любить место, куда попадаешь только в связи с болезнью. Кроме того, я воспитан в атмосфере недоверия к официальной медицине. Мое детство пришлось на время, когда было модно заряжать воду и выпаривать урину. Из лекарств дома был аппликатор Кузнецова и кружка Эсмарха. Мама говорила, что 40 дней голода излечивают рак. Понятно, что болеть в такой атмосфере было бесполезно и глупо.
В субботу поликлиника работает с 9 утра, но я кое что знаю о жизни, поэтому пришел к 8. У закрытых дверей стояло несколько человек. Я занял очередь за седым человеком с глазами военного преступника. Он мне сообщил, что я пятый в очереди.
Было 8:15 и хотелось кофе, но я ждал. Первое правило очереди гласит: мало занять очередь за кем-то – нужно дождаться того, кто займет очередь за тобой. И только после того, как ты посмотришь в глаза первому и второму и увидишь, что они посмотрели в глаза друг другу, можно отойти по своим делам.
Итак, я дождался, пока очередь за мной занял коренастый парень, похожий на камазиста, и пошел пить кофе.
Вернулся я как раз к открытию. Людей заметно прибавилось. Мы переглянулись с военным преступником и камазистом и двинулись ко входу, чтоб занять более выгодную позицию. Но двери открылись раньше и авангард из опытных пенсионеров ворвался в поликлинику. Нам же оставалось только поспевать.
Перед стойкой регистрации отряд штурмовиков опять превратился в организованную очередь. Этот хрупкий порядок нарушила дама из регистратуры, которая громко сказала:
- Кто закрывать больничный пройдите в седьмой кабинет без очереди.
Без очереди! Часть людей рванули по коридору к заветному кабинету. Я признаюсь, тоже дернулся, но потом опомнился, ведь мне было нужно зарегистрироваться и заказать больничную карточку.
Внимательная регистратор взглянула на мой паспорт, щелкнула клавиатурой и направила меня в седьмой кабинет.
Прибыв к кабинету, я увидел, что дело дрянь. На моих глазах старая очередь попиралась и уничтожалась, а ей на смену приходила новая, в которой мои позиции стремились к концу. Подоспевший камазист, увидев это, стал наливаться кровью и шипеть, оказалось, что он плохо владеет речью. Впрочем, речь ведь для камазиста не обязательна. Военный преступник напротив преуспел и в новом раскладе продвинулся ближе к началу. Теперь он напоминал ветерана Моссада в тылу врага.
Думая, как восстановить статус-кво, то есть вернуть очередь к исходному состоянию, я спросил ледяным голосом:
- Граждане, а сохраняется ли здесь очередь, которую мы создали на улице?
Люди неопределенно заволновались, в том смысле, что было как было, а стало как стало. Камазист на это страшно зашипел и выдвинул челюсть. Ветеран Моссад солидаризировался с нами:
- Да! – сказал он. – Надо как на улице, иначе, вы меня извините! – и сунул руки в карманы жилетки. В таких карманах вполне могла поместиться ручная граната.
Новая очередь не выдержала давления и дрогнула. Пенсионеры и примкнувшие к ним набольничники нехотя вернулись к прежнему порядку. Камазист задвинул челюсть обратно.
Только мы перевели дух, как появилась новая напасть. Оказалось, что в результате трансформаций очереди один гражданин потерялся. После того как очередь пересобралась: «Кто-за-кем, я за вами, а вы за тем мужчиной», оказалось, что в очереди появился человек без очереди. Высокий, за 50, с животом и узкими плечами, он был похож на начальника ЖЭКа уличенного в коррупции.
Очевидно, он подошел к поликлинике в тот момент, когда очередь врывалась в регистратуру, а к кабинету пришел по призыву идти без очереди, и оказался здесь в числе первых. Но вдруг произошло что-то для него непонятное, начала выстраиваться чужая и враждебная для него структура, которая хотела отдалить от близкой цели.
Он растерялся, он тер живот, его нос, торчащий над маской, поник, глаза бегали. Пузан соображал, как быть: отступить в конец очереди или упереться. Он решался долго, может быть пять минут. И он решил: «Ни шагу назад». «Врагу не сдается наш гордый Варяг!», - должно быть, гремело у него внутри. Это было видно по его лицу: глаза сузились и остекленели, нос угрожающе побагровел.
Он уставился на моссадовца и заявил:
- Вы за мной!
- Вот еще, - отмахнулся тот, - я пришел без десяти восемь, когда вас тут и близко не было.
- Возле кабинета я был раньше, - настаивал начальник ЖЭКа.
- Это никого не интересует, - моссадовец был непреклонен.
- Ладно, я пройду сразу после вас!
- После меня - он! - моссадовец показал на меня.
Не выдержав напряжения запыхтел камазист. У пузана побагровели уши.
Очередь заволновалась. Женщина с серым лицом запричитала звенящим высоким голосом:
- Успокойтесь мужчины вы же мужчины а ведете себя как женщины мужчины так себя не ведут мужчины ведут себя как мужчины а не как женщины…
Очередь притихла. Все удивленно уставились на источник этого жуткого писка. Женщина с серым лицом смутилась и замолчала.
Тут из кабинета вышел очередной посетитель и моссадовец ласточкой нырнул внутрь. Дверь закрылась и мы стали лицом к лицу с пузаном. Он слева от двери, я справа.
Он тяжело посмотрел на меня и сказал:
- Мне только больничный закрыть.
- Мне тоже, - ответил я.
- Я вас не пропущу.
- А я у вас и спрашивать не буду, потому что очередь не ваша!
Рядом угрожающе угукнул камазист.
- Вы думаете, что тут все, кроме вас, идиоты? - пошел я в атаку.
- Нет, только вы, - срезал он меня.
- О, значит это я идиот? – я повысил градус.
Он тут же попятился:
- Я этого не говорил.
- Сегодня без очереди вы можете попасть только к травматологу, - нейтрально заметил я, гадая, ведётся ли запись на видеокамеру на потолке.
Очередь затихла. Женщина с серым лицом вибрировала поджав губы. Было видно, что молчание дается ей большим трудом.
Тут из кабинета вышел моссадовец, совершенно уже не причастный к нашим проблемам и пошел по коридору свободным человеком. В этот момент пузан рванул в кабинет, оттолкнув меня животом.
Его живот оказался неожиданно мягким и беззащитным, как брюшко маленького ежика. От соприкосновения с ним я вдруг почувствовал как слаб и уязвим человек. И этот пузан и вообще все люди. Мне стало жаль этого запутавшегося большого человека, не способного даже занять очередь. Нелегко быть "Варягом", ведущим бесконечный смертельный бой с собственной глупостью.
Очередь не поняла перемены моего настроения. Они хотели крови.
- Пройдите в кабинет и скажите, что он без очереди!
- Сядьте там и скажите, чтоб сначала обслужили вас!
- Надо его выкинуть из кабинета!
Я примирительно поднял руки и сказал:
- Да ладно вам, давайте ему пожелаем...
- Да-да, - перебила меня писклявая с серым лицом, - я тоже подумала, что надо ему пожелать, чтоб на него срачка напала а я, знаете, что кому пожелаю - все сбывается, такой талант...
- Ну зачем же срачка, - перебил я ее миролюбиво. - Давайте ему пожелаем, например, чтоб его везде без очереди пропускали.
- Ну давайте, - согласилась она, хоть было видно, что мысленно она осталась при своем.
Камазист разочаровано засопел. Ему тоже хотелось чего-то жестокого.
Наконец пузан вышел из кабинета и не глядя ни на кого пошел к выходу.
- Хам! - пискнула ему в след серолицая.
Я прошел в кабинет и за пять минут закрыл больничный. На выходе я увидел объявление, которое висело на двери кабинета с внутренней стороны: "Инвалиды I - III группы принимаются без очереди".
" Черт, - подумал я. - Вот, черт."