Напополам : Письмо другу

Лишь вчера во все пределы задувало;
Месяц март в России – пасынок Иуды.
К нам Весна приходит к самому финалу,
но мы верим и надеемся на Чудо.

Я пишу тебе – чего же еще боле?
Как живу... как перед Богом я отвечу:
Много счастья было и не меньше боли...
Зверю ближе стало слово «человечность».

Впрочем, мир времен Христа остался прежним:
те же храмы, те же лица, те же войны,
нищета и роскошь, тщетные надежды,
та же глупость и предательство у трона.

____________

Кофе нынче пью не в зернах – растворимый.
Мне не лень, а просто смысла нет и в этом.
Сколько Жизнь свою, мой друг, не сублимируй,
все в итоге станем пеплом сигаретным.

Скоро отпуск; время ставить многоточие.
Зной палящий - это хуже, чем метели.
Даже ночью не надеть хотя б сорочки -
рыбой биться в мертвом море - на постели.

Мы живем с тобой в неясную эпоху:
смуты нет; орды не видно с горизонта.
Вот поэтому, наверно, так и плохо,
если мы врагу нужны, как рыбе зонтик.

____________

Ходят вороны, накушавшись отбросов,
по фронтону на Соборе знаменитом.
Это с неба к нам слетелась Cosa Nostra,
хрипло каркая проклятья иль молитвы.

Что еще, мой друг, поведать, в чем открыться?
Эмигрировать пока, считаю, рано.
Не из долга пред мифической столицей,
из протеста – это гены Чингисхана.

Солнце всходит; и кирпич стены соседней
неприличен, словно позы Камасутры.
Ведь ее ваял совсем не Церетели,
А бригада понаехавших джамшутов.

___________

Время меряет нас всех чугунным взглядом
очень старого усталого тритона
из фонтана, где балуются ребята,
как лягушки в царстве ила и планктона.

Приезжай, мой друг, тебе я буду рада.
Погуляем по местам России царской.
Наша осень – это Рубенс листопада:
та же сочность плоти, эротичность красок.

Тридцать три годка – век бога на планете,
но пока еще не век кариатиды.
Потому и шлю тебе приветы,
как со дна морского Атлантида.