Люся Пирожкова-Кюри : Таракан

«...Врач психотерапевт профессор Л. М. Зайцман, — прочитал я табличку на двери. — Значит сюда». Я выдохнул, как перед принятием на грудь стопки водки, и вошёл в кабинет. Он оказался небольшим и вполне уютным: диван, кресло, журнальный столик выглядели не казённо, а вполне по-домашнему. У окна за письменным столом сидел темноволосый мужчина и сосредоточенно смотрел в монитор.

— Можно? — тихонько вопросил я, где-то в глубине души надеясь, что нельзя, что такой именитый человек, как профессор Л. М. Зайцман занят гораздо более важными делами и вовсе не интересуется такой мелочью, как я.

— Входите, входите… э-э-э… — Л. М. Зайцман оторвал взгляд от экрана и быстро заглянул в лежавшую на столе бумажку, —...Олег Викторович, правильно? — он доброжелательно и ободряюще улыбнулся, указывая рукой на симпатичный диванчик: — Присаживайтесь, пожалуйста.

Я неловко плюхнулся в мягкие диванные подушки.

— Не волнуйтесь, просто расскажите мне, что Вас беспокоит. Вас ведь что-то беспокоит, так? — Зайцман внимательно и участливо смотрел на меня, усаживаясь в кресло напротив.

Какое-то время я собирался с мыслями, тупо разглядывая низенький круглый столик, стоявший между нами, но столик был девственно гладким и пустым и никак мне не помог, так что я снова сильно выдохнул и брякнул:

— Доктор, у меня в чердаке завёлся таракан!

— На чердаке, — продолжая доброжелательно улыбаться поправил меня профессор.

— Нет! Именно «вы»! «Вы» — Володя! — сорвался я.

— Вот как? Я Володя? — брови Л. М. Зальцмана слегка приподнялись. — До сих пор я был уверен, что меня зовут Лёва — Лев Моисеевич. Но продолжайте, у Вас, по-видимому, своя версия, и это очень интересно, — он поудобнее устроился в кресле, всем своим видом показывая, как ему интересно.

— Дебилы. Оба, — захихикал таракан

— А-а-а-а! Заткнись, скотина! — заорал я и с размаху хлопнул ладонью по столику.

Профессор подпрыгнул от неожиданности, участливый взгляд мгновенно сменился на настороженный и метнулся к двери, определяя траекторию отхода.

— Простите, простите, это я не Вам, я сейчас всё объясню, — смущённо забубнил я. — Понимаете, у меня вы чердаке, — я снова сделал акцент на букве «в» и длинно с нажимом посмотрел на Зайцмана. Потом ещё, чтоб было понятней, постучал указательным пальцем себя по лбу. Таракан захихикал, а взгляд профессора снова приобрёл участливо-внимательное выражение, и я продолжил: — Да, в чердаке у меня завёлся таракан и, если он немного помолчит, я расскажу подробнее.

Все затихли, таракан усиленно сопел, показывая, как он молчит. Тишина затягивалась, а я всё не знал с чего начать.

— Так, и давно этот таракан живёт у Вас в голове? — пришёл мне на помощь Зайцман.

— В чердаке! — вякнул таракан.

Я поморщился, но повторил для профессора:

— В чердаке, он настаивает на этом определении. Полгода, как обосновался, козёл хитиновый, — я замолчал и прислушался. Таракан возмущённо сопел, но не вякал. Профессор ободряюще кивнул, мол, продолжайте, это безумно увлекательно, я весь внимание.

— Ну так вот. Поначалу всё было вполне прилично. Он вёл себя тихо, исследовал там, — я снова постучал себя по лбу пальцем, — накопившийся за мою жизнь хлам. Забирался в самые тёмные и пыльные уголки моей памяти, шуршал страницами книг, смотрел комедии Гайдая, в общем, занят был. Иногда мы беседовали и спорили, обсуждая те или иные эпизоды, — я улыбнулся и умолк, вспоминая наши жаркие прения по вечерам.

— А потом? Что случилось потом, что изменилось? — прервал моё молчание Лев Моисеевич. И я уловил в его голосе неподдельный интерес.

— Потом ему стало скучно, и он стал шалить, — грустно сказал я.

— Сам виноват. Надо было больше читать и кино смотреть, раз собственная жизнь такая унылая у тебя, сплошная банальщина: родился, женился. развёлся, опять женился, снова развелся... скучаища. Лучше б я у слесаря Михалыча в чердаке поселился, вот кто эрудит, опять же периодическая белая горячка весьма развлекательная вещь, — пробухтел ехидно таракан. Я хотел съязвить в ответ, но сдержался...

— И в чём же выражались эти шалости? — спросил профессор.

— Ну, к примеру, познакомился я с дамой. Окучивал её минут сорок, как положено, потом к ней поехали, а он всё это время молчал, будто и нет его и вообще не было никогда. И только когда мы с дамочкой в постели благополучно перешли от «прелюдии» к самому главному, то есть к возвратно-поступательным движениям, вот тогда-то этот гад и проявился. Вы бы слышали, как он гоготал, подвывал и всячески кривлялся, а потом вообще начал давать советы, под каким углом и наклоном мне нужно стараться, обосновывая это собственными математическими расчётами. Вот, Вы улыбаетесь, а мне пришлось одеться и уйти, оставив даму в глубоком недоумении и неудовлетворении. Или вот недавно, захотелось мне водки выпить. Открываю холодильник, достаю бутылку, а она такая холодненькая, запотевшая, ну вы меня понимаете, да? — я посмотрел на Зайцмана, кадык его непроизвольно двинулся, он кивнул понимающе. Я удовлетворённо кивнул ему в ответ: — Угу, у меня тоже слюна потекла, а этот усатый нелюдь как заорёт голосом Вицина: «Не трожь! моё самосознание!» И ведь сутки до этого молчал, своего любимого Карлсона на крыше перечитывал! В итоге бутылка вдребезги, а я после этого вообще пить боюсь.

— Кто тебе виноват, что у тебя в чердаке ни одной собственной мысли, одни цитаты? — проворчал таракан.

— Ага, а в данный момент, как он себя ведёт? Что-нибудь говорит? — вопросительно посмотрел на меня Лев Моисеевич.

— Обзывается, — наябедничал я. — Но надо отдать ему должное. это он посоветовал мне к Вам обратиться, иди, говорит, к профессору Зайцману, у него, говорит, чердак, всем чердакам чердак.

Лев Моисеевич польщённо улыбнулся.;
— Ну что же, думаю, я смогу Вам помочь. Сейчас выпишу Вам рецептик, попьёте таблеточки, если не поможет, тайский массаж попробуем или гипнозом выведем Вашего таракана.

На радостях я вскочил с диванчика и бросился обнимать профессора, мне показалось, нет, я совершенно ясно ощутил, что мне уже помогло, и таракана в моём чердаке больше нет. Я схватил рецепт, на всякий случай, ну мало ли пригодится и с криком: «Кудесник! Кудесник!» — выскочил из кабинета.

***

Лев Моисеевич потянулся в кресле и убрал заинтересованно-поощрительную улыбку с лица.

— Господи, как надоели эти придурки. Таракан у него в голове, видите ли. Идиот, — профессор подошёл к письменному столу, открыл ящик и достал бутылку коньяка со стаканом.

— В чердаке, — ласково поправил его таракан. Потом добавил, восхищённо оглядываясь: — Это я удачно зашёл. Тут у нас не чердак, тут у нас кунст-камера настоящая.

Лев Моисеевич Зайцман вздрогнул и уронил стакан с коньяком на весёленький ковёр.