отец Онаний : сила образования

Помню, девять лет исполнилось, батя опять меня к столу позвал и при всех гостях заявил, что разрешает мне «ёбаный в рот» говорить.
Та же история - со слово «хуй». Подарить-то подарили, а употребление ограничили, в пределах «на хуй надо». Я аж до ПТУ ждал, когда батя посылать его на хуй разрешит.
М.Елизаров «Стать отцом»

Сосед Колька был старше нас на шесть лет. Но еблан. Вернее с отклонениями, с какими точно не скажу, я ж не доктор Айболит. За то с еблана никакого спроса. Вот мы всей округой на него и валили постоянно. Кто на заборе «хуй» написал - Колька, кто спичек в замок соседям натолкал- Колька и тому подобное.

Но еблан Колька имел и хорошие навыки. Он умел материться, по-взрослому, а не как мы, сикильдя. Он знал такие обороты, что дух захватывало. Особенно мне нравились «ебать ту Люсю» и «через три пизды колено». И было очень интересно, кто такая эта Люся, ведь на нашей улице девчонок с таким именем не было. И как это колено через три пизды. Надо же так умудриться. Вот тебе и еблан.

Так мы и учились у еблана.

А еще Колька учил нас дрочить. Ну, хули, ему уже тринадцать, писюн топорщится. Говорят, у ебланов, ну, у больных на голову то есть, это дело сильнее развито.

Вот уйдём мы всей компанией в трубу сидеть. Труба железобетонная под дорогой. То в карты играем, то в ножички, то карбитом бахаем. А Колька нам как-то говорит, вы типа мелкие дрочите уже или еще не нюхали. Я вот типа дрочу и хуй свой достал. Ну, мы все рты пораскрывали, конено. А Колька кожу вниз оттянул и говорит – это вот залупа. Фиолетово-лиловая какая-то. Потом говорит, туда-сюда рукой водишь, еще надо на руку поплевать, чтобы лучше ход был, туда-сюда, туда-сюда и кончаешь. И из этой залупы брызнуло что-то густое и белое. Даже Димке Полозюку попало на рубашку. Димка понюхал и сказал- воняет. А Колька-еблан ржал как конь. А после сказал, что если это съесть, то будут дети. Мол, все бабаы так делают, а потом рожают.

Но мы ему не поверили. Дома, я, конечно, попытался рассмотреть что там у меня. Но та самая залупа была маленькой и мягкой. Никакого интереса не вызывала.

Короче, дрочка меня тогда не прельстила. А вот слова я впитывал как губка. Про некоторые я уже понимал, что их нельзя домой тащить. Потому что уже пробовал отца на хуй посылать. Вышло больно. А главное, обидно. Я неделю на животе спал. Такое же произошло со словом «пизда». Отец мне тогда ответил, что я запизделся и снова пустил в ход ремень.

Но тяга к знаниям меня не покидала. И я впитывал всё новые и новые слова и выражения, чтобы к первому сентября, к школе быть во всеоружии. Про школу тогда рассказывали много страшного. Говорили, если ты в школу пошел и ни одного матерного слова не знаешь, то тебя там убьют. Поэтому я старался изо всех сил. Постоянно приставал к Кольке-еблану, чтобы тот ругнулся как-нибудь. Да чтобы без повторов. А Колька заставлял меня смотреть как он дрочит. Что ж, ради науки и не на такие жертвы пойдёшь.

Наконец, настал долгожданный день первого сентября. Торжественная линейка. Нарядные мальчики и девочки. Счастливые родители. После линейки нас отвели в класс и на какое-то время оставили одних, без присмотра. Конечно же, мы начали знакомиться друг с другом. Я же решил сразу показать свою крутизну и выдал «ёбаный в рот через три пизды колено ебать ту Люсю хуй мамин». Почему-то все замолчали, а девочка Люся Иванова заплакал. Оказывается, в дверях в это время стояла наша учительница и директор школы.

Так я в первый же день был исключён. Родители мои с позором отправили меня в деревенскую школу к бабушке. «Там все такие»- только и сказала мама. И, правда, там были экземпляры. В первый же день мне выбили зуб и отобрали портфель, который я нашёл позже, но вместо новеньких тетрадей в нём красовался ещё теплый катях. Вот такой ёбаный в рот через три пизды колено ебать ту Люсю хуй мамин получился.