отец Онаний : Взбзднулось...

Взбзднулось…
Анна Акакиевна упустила. На людях. И прозвучал этот достойный пук, как выстрел, как пощечина. Залп!

Анна Акакиевна покраснела, как вареный рак. Мысли её можно было прочесть на лбу. О, боже мой, о, боже мой, о, бООООооооже мой…

Тишина, повисшая в комнате и лёгкое амбре чесночных гренок. Ах, достопочтенная Анна Акакиевна, в сущности, ничего не случилось. И, чтобы хоть как-то поддержать даму, каждый из присутствующих бзднул.

Лев Иванович громко, будто прозвучал шлепок по заднице кнутом. Иван Андреевич, напротив, тихонько, с подветренной стороны, будто немощная старуха прошептала. А Егор Кузьмич троекратно завершил. Ура! Ура! Ура!

Вот и всё, ничего не было, достопочтенная, глубокоуважаемая Анна Акакиевна. Но (всегда есть но), посчитала, что её таким образом хотят не поддержать, а наоборот еще больше опозорить, ткнуть носом, так сказать. И Анна Акакиевна лишилась чувств-с.

Присутствующие мужчины переглянулись между собой и не сговариваясь решили Анну Акакиевну трахнуть. Прямо так, с чувством, с толком, с расФАСОВкой.

Каждый об этом давно мечтал. Лев Иванович даже сгрыз ус с правой стороны. А Егор Кузьмич сунул свою широкую руку в карман и принялся разминаться перед броском.

Иван Андреевич, не стал тянуть кота и накинулся на лежащую без чувств-с Анну Акакиевну. Приподняв ворох юбок и подъюбников, Иван Андреевич стремглав вошел в даму. И из дамы в тот же миг снова послышался шепоток. Чесночный запах выдавил слёзы у присутствующих. Иван Андреевич закашлялся, как от удушья и в тот же миг упал наповал. У оставшихся джентльменов разом опали члены.

Егор Кузьмич вынул руку из кармана, перекрестился и попятился вон.

Лев Иванович, стоял, как вкопанный, пока его не настиг контрольный выстрел. Анна Акакиевна снова упустила. Лев Иванович упал. Он был сражён.

Лишь чудом спасшийся Егор Кузьмич, бежал сломя голову не разбирая дороги. Он бежал как юный марафонец, если бы еще смотрел по сторонам, то вполне мог бы пойти на рекорд. Но кучер, гнавший взмыленных лошадей в трактир, не заметил бегущего человека и посему, судьбою, была предначертана смерть и третьему господину, побывавшему свидетелем конфуза Анны Акакиевны.

Кучер остановился. Обматерил мёртвого человека с разбитой головой. Громко бзднул, лошадь тоже взбзднула и они поехал своей дорогой.

Анна Акакиевна очнулась.
Очнулась, ощупала себя. По вспененным юбкам и подъюбникам определила, что скорее всего была попытка её обесчестить. Но по двум мужским трупам поняла, что был дан достойный отпор. Но где же третий сукин сын?

Анна Акикиевна поднялась с пола, подошла к окну и увидела лежащего человека. Он был весь в крови, явно не жилец. Дамская честь её была спасена. И она снова упустила. Но сделала это игриво, как будто Амур пустил свою стрелу в чьё-то сердце. Она взмахнула юбками и подъюбниками, чтобы проветрить амбре и крикнула служанке: «Дашка, иди скорее сюда, приберись. А я пойду пройдусь, подышу свежим воздухом. Душно здесь».