mamontenkov dima : Не звоните гангстеру после полуночи (1)

В последнюю субботу декабря 1992-го я ушел от жены, посрались мы тогда уже конкретно. Пока одевался, все мои бывшие родственники попрятались по комнатам, что бы ни прощаться. И я покинул квартиру, тихо закрыл за собой дверь, этим выражая спокойствие и равнодушие к происходящему.
Семь тысяч рублей, семь фиолетовых бумажек отдал таксисту, Купчино – Петроградская. И вот я дома, черный полукруг подворотни, первая дверь подъезда с табличкой «берегите тепло», последний этаж…
Соседка выглянула на шум из кухни, поздоровались, она сказала кому-то:
- Леша приехал...
Большая комната в два окна, стол, на нем телефонный аппарат и следы забытой пьянки: разбухшая пачка сигарет в пересохшей коричневой луже, пепельница ежиком, пакетики «Инвайта». Пустые бутылки из-под «рояля» на полу, шкафу, подоконнике, везде. Год назад я уехал отсюда в обратном направлении, так же на такси, после долгого разговора вот по этому телефону с будущей женой. Думал тогда, что навсегда.
Бросил сумку в угол, ни есть, ни пить не хотелось, покурил в открытую форточку, завалился на кровать, и сразу уснул.
Разбудил телефон, первая мысль – жена.
- Алло, - говорю.
- Привет! Звоню тебе в Купчино, там сказали - он здесь больше не живет…
Андрей. Старинный кореш еще со школы.
- Я у себя на Зеленина.
- Сегодня у Макса Шишигина днюха, он просил тебя найти, где-то в центре отмечать собрался, сказал, разговор есть…

Пока шли к метро, Андрей сказал, что давно не работает, надо что-то искать, а то предки из дома выгонят, денег даже на тренировку нет, в зале уже месяц не был.
- Макс как?
- Да лучше всех, Диасу пизды дал в октябре на городских. В Горном институте зал на ремонт закрыли, все к нам теперь ходят, весело хули, ринг в крови, ломаем носы кикбоксерам недоделанным в первом раунде...
Максим встретил нас на «Владимирской» на выходе с эскалатора.
- Ха, епт!..
Поздоровались по-братски.
- Думал, ты в армии.
- Какая армия! Такие дела...
У него звякнул пакет под мышкой.
- Пойдемте в зал, там проставлюсь, а дальше видно будет. Короче, разговор такой - люди нужны, я заебался уже один стоять. «Бонифаций» помните, клубешник на Фонтанке? В общем – на воротах стоять, ночь через две. Публика спокойная, все в городе знают, чей это клуб. Ну, думайте, пока идем.
Свернули на улицу Ломоносова, между перекрестком Пять углов и "холодильником", железная дверь с табличкой "Кикбоксинг клуб". Одинокая черная "девятка" у входа.
- О, Дима Яновский здесь.
Поздоровались с дежурным на вахте, поднялись в раздевалки, из распахнутой двери в зал, были слышны команды сенсея, глухие удары ба-бых! В предбаннике сауны несколько человек сидели за столом.
- О!..
- Ооо...
Я всех знал, кроме одного, худощавого с волосами зачесанными назад, на Геббельса похож. Он единственный не в спортивном костюме, в пиджаке и галстуке, брюки слаксы, воротничок на пуговицах. Протянул руку:
- Дима, можно - Ян.
Макс поставил на стол литр "Маккормика" и пару бутылей "херши". Водку разлили по чайным кружкам.
Вспоминали какие-то бои, последний чемпионат по контактному карате на Зимнем стадионе. Кто был, кто пал, кто не пришел. Потом Максим сказал:
- Ладно, мы по последней и на улицу, все равно скоро народ из зала попрет. Давайте.
Он кивком спросил у Яновского - ну как? Это про нас с Андреем, тот кивнул в ответ:
- Заебись.
- Ну, тогда помчались.
И снова я еду. Куда? Зачем? Как будто кто-то за меня все решает, толкает в спину. Мы летели по черным улицам, «дворники» на лобовом стекле бешено мели снег…
Заехали во двор под «кирпич». В бане было полно народу "все свои", незнакомые пьяные люди в простынях на бедрах здоровались с Яном и Максом, а заодно и с нами. Мои друзья потерялись среди голых спин и бицепсов, я нашел пустой шкафчик, взял из стопки чистую простыню. Помню, как мне стало стыдно за свой хилый рельеф.
В отдельной комнате стоял стол заставленный "балтикой", тарелками с мясом, зеленью, хлебом. Длинные неоновые лампы освещали комнату, несколько человек смотрели телевизор, никто не обратил на меня внимания. Я сел на краешек скамейки, открыл пиво.
- ...Вчера хуяк, выходим из парадной, а у меня там во дворе грузовик стоит ничейный, брошенный, весь разобранный, одна кабина торчит без стекол, без всего. Смотрим, два черта еще чего-то там откручивают. Валера такой - эй! вы ахуели! это моя машина! Черти чуть не обосрались, Валера говорит - ладно, гоните полтос и проваливайте. Те отстегнули полтинник и убежали.
- Гыгыгыгы...
Я удержался не смотреть на рассказчика, голоса достаточно для воображения.
На берегу бассейна никого, открыл дверь в парилку. Все были здесь, и еще какой-то толстый дядя.
- Вот он.
Я поздоровался с толстым.
- Хорошо, готовы уже завтра?
И Андрюха ответил за нас обоих:
- Да, конечно.

Заведение было действительно спокойное, люди ходили почти одни и те же, убивала только музыка, громкая, как компрессор. Этот ебаный доктор Албан со своим бесконечным хитом – итсмайлайф. Один раз я разогнал драку у туалетов, самых нервных попросил на улицу. А так, тихо, даже по субботам.
В Новый год собрались здесь же, все трое – я, Андрюха и Максим. Сидели за столиком в самом темном углу с перегородкой от танцпола. Макс рассказывал, как он тут работал без нас:
- Вся хуйня из-за баб. Вон, видите две шкуры? Денег только заплатить за вход, займут столик на четверых, сидят, курят. Скоро кто-нибудь подсядет, водяра, закуска для всех, конечно же. Бабы отдохнут культурно, попьют, пожрут и смоются. А парни потом ко мне или гардеробщику - где? А мы - хуй знает. Лучше так - пусть покричат, пальцами помахают. Соглашайся, сочувствуй, переживай. Я даже понятия не имею, кто сюда ходит, вдруг, беспредел какой-нибудь. Пришли как-то двое, здоровые, высокие, хули - рост в драке первое дело. Подсели к Лерке еще там какие-то шмары с ней были. Через час слышу рамсы у гардероба - где подруги? Они мне не подруги! Поедешь одна с нами. Лерка орет - охрана! Они меня тащат! Я и сказать ничего не успел, этот рыжий бац мне в челюсть, я сам бухой, реакции ноль. Лежу на полу, ловлю синичек. Из зала крики, драка началась. Пиздец. Он мне еще на живот наступил. Я на ноги и за ним, в зале темно. Херак! Еще удар в лоб каким-то железом. Ну, я в подсобку там "телескоп", волына. Кровища из разбитой брови водопадом. Пока бинт искал, утирался, те двое убежали, в зале уже спокойно, мебель на место ставят. Я на улицу, типа в погоню, смотрю, наши приехали, из машин вылезают - Маза, Ян, Маленький, Антон, Гера. Меня увидели, сразу паника – кто, где? Рванули по набережной, видим - стоят, голосуют, тачку ловят. Они? Они. Мазай такой - ну все, дрочите жопы! Повалили на землю, давай "телескопами" гасить. Прохожие замерли на мосту, смотрят. Дима орет им - граждане! вы присутствуете при задержании особо опасных преступников! Рыжий вырвался, здоровый хули, перешагнул через ограду и бултых в канал, поплыл по течению, как Чапаев. Пришлось потом тереть с ними, типа мусора были, резерв ОМОНа, такие же ракетчики. Веселое лето было.
- ...Измена у всех есть. Один раз все нарисовались здесь в шесть утра, я уже домой собирался. У Мазая сумка с оружием, говорит - с нами поедешь. Все зашуганые, тихие, вижу у Яновского на шее цепуры нет, нитка красная, ну пиздец, думаю, это у него иконка заговоренная, когда самый крайняк на шею надевает. Толстый в подсобке сунул мне обрез и шесть патронов. Стрелку забили с "казанскими", не тех людей на металл кинули. Стрела где-то в Автово, короче, из кафе первыми должны выйти Толстый и Ян, если первый появятся Саян или Мук, то наших уже нет. Валить всех, патронов хватит. Ага. Приехали, Толстый с Димой ушли, ждем. Гера за рулем, мы с Маленьким на валынах, полчаса прошло, дверь распахнулась, Саян... блядь, я весь мокрый мгновенно. Все волыны с предохранителей – чик, чик, Гера пернул от страха. Но это Саян так любезничал, пропустил вперед наших Серегу с Димой, фу... Они еще минут пять там стояли, прощались, обнимались, блядь…

Лера. Мы уже знакомы, вроде, не проститутка, я бы знал, шкуру трет здесь каждый вечер. Обещала придти сразу после двенадцати, я ждал. Еда и игристое сегодня за счет заведения, пожалуй, лучший Новый год за всю мою короткую, счастливую жизнь…
Но, вместо Леры нарисовался Гера, еще кто-то. Чего было дальше, я не помню.