Шева : Говнюк

Челхеров еще раз посмотрел на себя в зеркало.
Да, лысый, зато высокий, широкий и загорелый лоб. Широко расставленные узенькие щёлочки холодных, колючих глаз. Скуластое лицо. Небольшой, но изящный, хищный нос. Плотно сжатые губы. Выпуклый, рельефный подбородок.
Остался доволен.
Как для его возраста - красавЕц.
Почти Чингисхан.
Перед юбилейной датой есть чем гордиться.
Да и жаловаться, по большому счёту, не на что.
Что ни говори, а далеко не каждый в его годы может похвастать тем же.
Завкафедрой, профессор, доктор наук. В научных кругах почёт и уважение. Хорошая квартира в центре, двухэтажный коттедж за городом. Всего трёхлетняя Subaru Forester. Дети пристроены.
Казалось бы, чего еще нужно?
Но иногда похожим на то, как показывают по телевизору когда песчаная буря из Сахары огромным, высоченным, пыльным валом накрывает город где-то в Эмиратах, так и в душе Челхерова возникала удушливая, тоскливая, чёрная мгла.
Мысли дурацкие появлялись.
Типа - если он такой заебательский, чего же всю жизнь его так не любят?
Началось со школы.
Учился Челхеров неплохо. Нет, отличником он не был, но и задних не пас. И быстро понял, что если оценки зависят от учителя, то значит что? - с учителем надо дружить.
Помочь что-то поднести иногда, еще что-то сделать. Или рассказать, по секрету, конечно, кто клеем стул учительский залил. Или, того хуже, кто тряпку возле школьной доски обоссал.
Ну, надавали ему тумаков пару раз одноклассники, - не смертельно. Павлик вон как за правду пострадал.
В строительном институте, куда Челхеров поступил после школы, он тоже освоился быстрее многих.
Уже на втором курсе, поняв, кому препы делают поблажки на экзаменационных сессиях, стал старостой группы. Никто не хотел лишнего геморроя, а он - без проблем. Бессменным, до самого диплома.
На третьем курсе выбился в комсорги потока. А почему нет?
Ну, понятно, что из-за вала общественной работы иногда с учёбой не ладилось. Ну, так входили в положение.
Опять же, не по годам мудрый Челхеров еще и подстраховался. Задружил с отличником их группы, Серёгой Ивлеевым. Помог тому в общаге в хорошую комнату поселиться. Двушку.
В которой они вдвоём до самого диплома и прожили.
Ну, ясное дело, что Серёге приходилось ему по учёбе помогать.
Иногда.
А иногда и чаще.
…Распределение у Челхерова было одним из лучших. В хороший, большой город, но, конечно же, на стройку - в СМУ.
Ну, с его-то опытом пыльной работёнкой Челхеров недолго занимался. И уже на третий год правдами и неправдами оказался в Главном архитектурно-строительном управлении.
Да неважно какая должность, главное - где!
Освоился быстро. Знакомствами полезными стал обрастать.
Одно было плохо - с начальницей отдела, умудрённой жизнью и опытом Ковалёвой не сложилось.
Если коротко - работать заставляла. Да еще и непрофессионализмом укоряла.
Носом в чертежи и схемы тыкала.
Как-то в сердцах, как потом Челхерову доброжелатели рассказали, даже презрительно отозвалась о нём, - М-да…Уровень говнистости зашкаливает!
Ну, когда через пару лет благодаря его уникальной способности убедительно показать и проявить себя, особенно голосом и языком, в первую очередь - перед начальством, он стал молодым замначальником управления, аукнулись Ковалёвой её слова.
Отозвались кошке мышкины слёзки.
Еле пенсии дождалась.
Бумеранг - он же может просто прилететь, а может и потяжелевший вернуться.
Опять же - остальным урок.
С коллегами Челхеров вообще не церемонился. Ибо давно усвоил, - залог жизненного успеха в простом правиле: угождай, разбивайся в лепёшку перед теми, кто над тобой, и выдавливай все соки из тех, кто под тобой.
Ничего сложного.
Ну а то, что народ по курилкам и закоулкам любил повторять слова Ковалёвой о нём, им же и хуже.
Всё в копилку его памяти легло.
В которой - никто не забыт и ничто не забыто.
…На его должности что поступление в аспирантуру, что сама защита прошли как по маслу.
Как кошка котят рожает.
Легко и безболезненно.
Как и последующий переход в институт.
А что институт?
Те же люди. Такие же.
С которыми можно.
Если умеючи.
Со студентами - так вообще проще простого. Да кто они такие по сравнению с ним?
Пыль.
Ну и что, что из поколения в поколения передают, что, мол, Челхеров - херовый чел?
Да плевать он хотел.
А вот тех, кто как он в своё время, понял закон жизни, можно и поддержать. Где-то и подтолкнуть. В нужном направлении. Своя научная школа, так сказать.
Может пригодиться.
Потом.
С возрастом.
Когда годы возьмут своё.
А то, что на кафедре время от времени по углам возникает недовольное брожение и бурчание, - и откуда, мол, он такой взялся? - уж Челхеров точно знает, есть люди, - докладывают, так не их собачье дело.
Откуда-откуда?
От верблюда.
Которых на его родине, в Калмыкии, было полно.

К старикам своим, в родное Бембишево, Челхеров ездил редко.
Не любил.
Потому что хоть и годков прошло уже немало, но были, были еще в посёлке людишки, что помнили его детское прозвище, - Говнюк.
Как прилипло к нему тогда, в четырёхлетнем возрасте, так и осталось на всю жизнь.
И не потому, что какой-то уж он херовый был.
Случай один с ним приключился.
Пошёл он как-то в отхожее место.
Деревянная будка за банькой.
Малой еще был, поэтому с ним и сестра десятилетняя пошла.
Чтоб не учудил чего. Потому что больно вертлявый был.
Только пристроился он, а тут, откуда ни возьмись, соседский верблюд к будочке тихонько подошёл и морду свою косматую в приоткрытую дверь и сунул.
Малой Челхеров с перепугу и нырнул рыбкой, или скорее - жопкой, в прорезанную в досках настила дыру.
Хорошо - сестра услышала громкое «чвок!», и недолго думая, прыгнула за ним.
И на поднятых руках держала.
Над.
Пока на крики народ не прибежал.
Когда он вырос, и всем стало понятно - кем, мало того, что прозвище как прилипло, так еще и поговаривать стали, зло так, - наглотался мол, наверное.
А еще говорили, - не надо было сестре за ним прыгать.
Всё равно ведь - …не тонет.