Шева : Fred Olsen‘у совсем не

посвящается.
От слова вообще.

…Между островами народ перемещается на паромах.
Паромы двух компаний: Armas и Fred Olsen.
Armas внешне - классический белый морской пароход с большой широкой трубой.
С поднимающимся вверх носом, куда заезжают машины. Длиной сто сорок два метра. Водоизмещение - более пяти тысяч тонн. Вмещает почти полторы тысячи людей и четыреста автомобилей.
Совсем другой Fred Olsen.
Фантастический, современнейший тримаран, сошедший со стапелей австралийской фирмы Austal Australia совсем недавно, в две тысяча двадцатом.
Длина - сто восемнадцать метров. Вмещает тысячу сто пассажиров и почти триста автомобилей.
Показателя водоизмещения нет, потому что при движении он фактически поднимается над поверхностью океана. И летит над ней со скоростью в сорок узлов.
Если Armas до ближайшего острова Ла Гомера идёт час десять-час пятнадцать, то Fred Olsen укладывается в пятьдесят минут.
Когда Fred Olsen выходит из порта в открытый океан и там набирает крейсерскую скорость, за его кормой возникает высоченный белый гребень пены от мощных турбин.
Ну и волны, конечно.
Волны, блядь…

…Вечером они приходили на пляж к шести часам.
Когда дневная жара спадала и солнце переставало печь раскалённым утюгом. Зато вода, казалось, наоборот, с нетерпением хотела отдать твоему телу накопившееся за день тепло.
Как обычно, располагались на границе сухого и мокрого песка.
Метрах в двадцати пяти-тридцати от воды.
Мокрый песок, оставшийся после ночного прилива, за день хоть и нагревался, но не высыхал.
Жена плавала плохо, - по-собачьи.
Но в отсутствие волн обычно сидела в воде, вернее, плавала подолгу вдоль берега, радуясь этому как ребёнок.
Сегодня на пляже было интересно. Слева от того места, где они разделись, с двумя малыми детьми расположилась молодая мамашка.
Топлес.
Как многие тут загорали.
Справа - стайка из трёх девчонок лет шестнадцати-семнадцати. Тоже только в узеньких, «шнурочных» трусиках. Которых издали почти и не видно.
Метрах в пяти от них лежала пожилая испанская пара.
Он - жирный, отвисшим брюхом напоминающий старого морского льва, изредка отпускал в сторону девчонок какие-то замечания или шуточки.
Девчонки хихикали.
Жена морского льва недовольно фыркала. Мол, - о вечном пора думать, а он всё туда же!
Комов втянул живот, натянул бейсболку. Принял, как ему казалось, более спортивную позу, и дружелюбно взглянул в сторону девчонок.
Одобрительно отметив про себя торчащие на их голых грудях соски.
Те прыснули.
- Эх…, - с грустью подумал Комов, прикинув в уме, сколько десятков лет их разделяет.
Перевёл взгляд на океан, на жену, - Не накупалась еще?
Та как раз перестала плавать и стояла по грудь в воде. Глядя на Комова и иногда слегка подпрыгивая, будто подтанцовывая.
Вдали, на расстоянии с километр, а то и полтора от берега, набирал скорость вышедший из порта бело-жёлтый красавец Fred Olsen.
Неожиданно на поверхности океана появилась небольшая, может быть чуть более полуметра волна.
Она ударила жену в спину и слегка приподняла её. Жена встревоженно обернулась в сторону океана.
На неё надвигалась вторая волна.
Уже повыше, с метр.
Внутри Комова будто что-то тревожно ёкнуло.
В доли секунды в голове мелькнуло, - Может не устоять!
Жена растерялась.
Явно испугавшись, дёрнулась было в сторону берега, но было поздно.
Волна сбила её с ног.
Она судорожно попыталась стать на ноги, но третья волна опять ударила в спину.
И она исчезла под водой…
Еще «на второй волне», набрав спринтерскую скорость, Комов уже мчался к жене.
Перед океаном на долю секунды остановился, кинул на песок солнцезащитные очки и бейсболку, и бросился к тому месту, где только что исчезла жена.
…Она плавала сверху.
Но лицом вниз.
Комов обеими руками схватил жену за плечи, за руки, начал поднимать.
Та, в шоковом, полубессознательном состоянии, будто совсем без сил, всё никак не могла подняться, стать на ноги.
И Комов вдруг понял, что ему самому будет очень нелегко её вытащить.
Мелькнула злая мысль, - Да неужто на берегу никто не видит?!
Именно в этот момент с другой стороны жену подхватили еще одни руки.
Жирный испанец.
Который взволнованно что-то залопотал.
Вдвоём они вытащили еле передвигающую ноги жену на песок.
Она тут же опять упала, бросив, - Ноги не держат!
Начала выплёвывать воду.
Подбежали три испанки, тётки их возраста. Запричитали, - мол, может врача?
Но Комов увидел уже, что жена отходит.
Перепуганная, перебоявшаяся, перетошнившая морской водой…но приходит в себя.
Живая. Живая!
С испанцем подняли её с мокрого песка. Поставили на ноги.
Испанец начал показывать на мигах, что надо глубоко дышать и двигаться, двигаться, двигаться, - надо походить!
Жена опёрлась на руку Комова, и они осторожно пошли вдоль берега.
- Блядь! На глазах всего пляжа! – недовольно подумал Комов.
Подняв глаза, увидел, что те молодые девчонки, на которых он пялился, теперь смотрят на них. И снимают на мобилки…
- Небось, с самого начала подаставали! – зло догадался Комов.
Потом жена сказала, - Да я уже сама…Иди к вещам!

…Как и пять минут ранее, Комов опять стоял возле их пляжной сумки.
Опять не отводя глаз от жены.
Та потихоньку, медленно, но уверенно топцяла по песку вдоль океана.
- Отошла! – радостно подумал Комов.
И вдруг мысль о том, что могло в секунды случиться, но слава Богу, не произошло, как ожгла Комова.
Комок застрял в горле.
В глазах запершило.
Комов встряхнул головой.
Чтобы как-то отвлечься от мысли, тяжёлой гирей засевшей в голове, поднял глаза. И пытаясь придать себе невозмутимый вид, взглянул налево, потом направо.
Девки с голыми сосками, после произошедшего с интересом поглядывающие на него, показались ему сейчас бездушными пластиковыми манекенами, в которых на самом деле нет ни капли живого.
- Да пошли они в жопу! – беззлобно решил Комов.
И радость, что он успел, УСПЕЛ!, будто ярким безудержным светом утреннего солнца залила его душу, - Главное - жива!