Корень Белкина : старый дом

Утро со всей дури колотилось в облезлые ставни. Дзенькали тоненько и жалко растревоженные стёкла. Дом, ухнув филином, погружался в тяжёлый застарелый сон.

Дубовый шкаф, светлый, в лохмотьях лака, с вросшим намертво зеркалом, тусклым, в проплешинах черноты, еле удерживался на полусгнивших широких и некогда крепких половицах. Домотканые дорожки, такие же замутызганные временем и сотней ног, безуспешно пытались создать видимость уюта и чистоты. Потолок пузырился размокшей штукатуркой. В углу - трещина, словно дом не смог вместить в себя всё , что случилось здесь, и разошёлся по швам.

Луч протиснулся в щель. Остановился, озираясь испуганно. Но любопытство победило. Скользнул по половичкам. Заглянул с опаской под пол. Погладил рассохшийся шкаф... и тут увидал себя в зеркале. Ему это необычайно понравилось, Развеселился, принялся скакать, то приближаясь, то удаляясь. Побежал радужными полосками по измождённому стеклу, бесшабашно, не боясь провалиться в прогрызённые отражениями норы.

Ослеплённое ярким светом зеркало досадливо жмурилось, раздражённо переминался с ноги на ногу шкаф, дом, стиснув беззубый рот, зло поскрипывал.

От ребячьей суеты луча вспорхнула давным-давно всеми позабытая пыль, разлетелась, словно порванное ожерелье, закружила бесчисленными мотыльками по комнатам, догоняя полоску света и убегая от неё одновременно.

Хаос в склепе. Невежество и жестокость детской наивности и чистоты.

Пытаясь избавиться от непрошенного гостя, шкаф распахнул створки, они ударились о зеркало, зеркало надрывно треснуло, луч замер, пыль прекратила свой танец, осколки стекла посыпались на умирающие доски, втыкаясь в них, раня до крови.

Утро перестало стучаться. Ушло по осколкам отражений, оставляя на сизых облаках алые следы...



Ночь дожёвывала сны. Медленно. Лениво. Так сытый кот перемалывает случайно пойманную мышь. За тучами копошилось солнце. Ветер походя, от нечего делать, приподнимал пыль с дороги, серой и узкой. Ни людей, ни птиц.
Улица подбитыми фонарями смотрела обречённо в заколоченные окна.

Он приходил сюда раз в год. В один и тот же день. На изломе осени. Снега пока не было. Застывшая грязь напоминала сморщенное лицо. Щербатый штакетник. Вытравленная чужими руками калитка. Полусгнивший деревянный тротуар. Понурая конура. Огрызок ржавой цепи с ошмётками ошейника. Пустая собачья миска.
Трещина вместо входа. Втоптанное крыльцо. Маленький сутулый барак-засыпушка. Облупленные ставни. По-стариковски слезились блёклые окна.

Огромные яблони перед домом сухими руками беспомощно держались за выцветшее небо.
Шорохи. Тени. Дом вздыхал не то радостно, не то с обидой.

Глаза в глаза. Долго. Не мигая. Не дыша. Отражаясь друг в друге, сопротивляясь этому отражению.. Один на двоих взгляд. Взгляд, как перетягивание каната из мира в мир.
Потасканное солнце лениво выползло из-за туч. Держась сморщенными лучами за потрескавшуюся полоску горизонта, как чадрой прикрывая им половину лица, щелкало бельмами размеренно и нудно: влево - вправо, влево - вправо... Тик-так. Тик-так... Часы без стрелок, без боя, без кукушки.

Потухшие фонари. Безликая улица.

Ни людей. Ни птиц. Ни дома. Один забор.



Старый дом грустил… страдал…
Расставался навсегда.
И оконные глаза
Затуманила слеза.

Выносили вещи, кошку —
Сиротел он понемножку.
Долго-долго, сколько мог,
Согревал нас и берёг.

Ждал тоскливыми ночами,
Провожал и вместе с нами
Радости делил и горе.
Через дырочку в заборе
Всё смотрел, скучал…,молчал…

Старый дом, ты обветшал.
Твоя крыша прохудилась,
Печь твоя вся истопилась
И прогнил дощатый пол.

Как в дому нам жить таком?

Ты отжил своё, пойми…
Больше нам не по пути.

Старый дом… мой старый дом…
Никогда мы не придём…

Много лет прошло с тех пор…
Дома нет… Один забор.