Daronio : Одиночество

Странно, но сегодня не хочется уходить. Взгляд блуждает по полупустому залу, изредка цепляясь за что-нибудь интересное. Это ведь такая игра. Игры, в которые я играю…
Игры, которые играют мной.

Я прихожу в эту гостиницу с не очень большим, но уютным баром уже полтора года. Каждый вечер я сажусь за свой столик в углу, с которого видно весь зал, заказываю выпивку, как правило, пиво, и жду. Ожидание является одним из главных составляющих моей игры. Я отпускаю свой взгляд, с интересом наблюдая за тем, как он живет собственной жизнью. Иногда он, после некоторого времени, успокаивается, намного реже – выбирает себе достойный объект для наблюдения и смотрит, смотрит… Мне ничего с этим не поделать, ведь даже если я заставлю его отвести внимание, он незаметно, когда я отвлекусь на свои мысли, вернется к наблюдению.
За полтора года своей игры я видел многое. Я видел неоспоримо больше того, что видят люди за всю свою жизнь. Они ведь никогда не наблюдают. Исключение составляют люди таких профессий как журналист, писатель, художник… Я видел, как жена оставляет свой номер неизвестному молодом человеку в то время, как ее муж отлучился в туалет. Я видел работу высокооплачиваемых проституток, которые спят с богатенькими боровами, толстыми и чересчур самоуверенными. Я видел их лица, когда они выходили из номеров, закончив работу. Такой смеси брезгливости и ненависти я еще не видел. На лицах простых людей все выглядит намного убедительней, чем на лицах расхваленных актеров, обладателей «Оскара», голливудских звезд… Иногда появлялись симпатичные девушки, которым мой взор отдавал должное. Постоянные жильцы гостиницы ко мне привыкли настолько, что я стал чем-то вроде мебели. Бармен никогда не позволял занимать мой столик.

Игра подчинила меня себе. Без этого я, наверное, уже не смог бы чувствовать такое удовлетворение от жизни. Как сейчас, когда мой ненасытный взгляд зацепился за девушку, смугловатую брюнетку с не очень правильными чертами лица. Изучая ее, я подметил, что она в общем-то несимпатична, но я увидел в ней то, что было скрыто от остальных людей. То, что она и сама о себе не знала. Я видел в ее лице, что она красива той красотой, что не каждый увидит. Я не мог оторвать взгляда. За мою практику это случилось впервые. Через некоторое время я, поняв, что она одна здесь, решил подсесть.
- Здравствуйте. Не занято?
- Нет, садитесь.

Вы знаете, этот старый мотивчик Рэя Чарльза, она насвистывает, что вы, это так замечательно, я из Владивостока, приехала по делам, в этой гостинице живу, а вы? О, у вас квартира здесь? Большая? Ничего себе! А вы видели новый фильм Роба Зомби? Очень актуально и реалистично! Вам обязательно надо посмотреть. Что? Какой день я здесь? Вот, сегодня и приехала. Надо же, в первый день наткнулась на такого интересного человека!

Разговор медленно подошел к тому, что она предложила продолжить знакомство в ее номере.
Мы вошли в небольшую комнату, сели за столик. Она что-то постоянно говорила. Я внимательно слушал, замечая некоторые особенности характера. Внезапно я положил свои руки на ее и заглянул ей в глаза. Она смутилась, покраснела. Я сказал:
- Наверное, это должно случиться сейчас.
Глупее фразы я не знал, но чувствовал, что в данном случае она подействует.
Она посмотрела на меня. И разрыдалась.
- Знаете, со мной никто больше одного раза не спал, - она всхлипнула, - поэтому меня называли проституткой. – Нам сейчас не стоит этого делать, - она спрятала лицо в ладонях. – Я так одинока, так одинока…
Мне стало больно за эту девушку, я испытывал огромную нежность к ней, как не испытывал еще ни к одному человеку.
- Одиночество – сложная вещь, - сказал я. – Понимаешь, все великие мира сего были одиноки. Ведь человек как устроен – все хочет достать луну с неба, как золотую чашу ее использовать. Все прыгают, прыгают… Некоторым все же удается поймать светляка. Но те, кто прыгнул, и не смог достать становятся простыми неудачниками. Быть таким с одной стороны легче, ведь тебя все жалеют, у тебя много друзей.
Поймать светляка способны лишь люди, которые остались детьми. Ведь только дети верят, что невозможно достать луну. Взрослея, ты понимаешь, что это недостижимо, и становишься неудачником, положив хуй на эту самую луну.
Но те, кто сумел его поймать, безумно одиноки. Им остается лишь постигать всю глубину своей неудачи, свое ничтожество, страхи, самообманы. Обретя величие, ты неизменно окажешься одинок в нем, у тебя не будет ни единого друга, лишь те, кто почитает тебя, или боится, или склоняется перед тобой.
- А ты пытался схватить луну? – тихо спросила она.
- Да. Я протянул к ней руки… и стал взрослым – и неудачником. И я завидую тебе, так и не повзрослевшей.
Я осторожно обнял ее, приговаривая: «Все хорошо, я буду с тобой, я не брошу тебя, не плачь, слышишь»
Она затихла в моих руках.
- Это правда?
- Что?
- Что ты будешь со мной и дальше?
- Да, я не солгал.
- Боже, я не верю в это.
- Я не вру тебе, милая.
- Выключи свет.

Темнота, сними с меня свитер, глупый, не так, вот, молодец, теперь сам, ее чудесный запах, руки путаются в застежке лифчика, наконец вся одежда на полу, войди в меня, возьми меня, первые стоны, господи, это лучшая девушка в мире, тебе хорошо, дорогой, да, любовь моя, да…

После я закурил.
- Дай мне тоже, - попросила она.
Я дал ей сигарету, зажег спичку. Когда она прикурила, я бросил коробок куда-то в угол.
Докурив, я затушил окурок в пепельнице и перевернулся набок. Она слабо запротестовала, но я взял ее еще раз, несмотря на сопротивление.
Мы лежали в полной темноте.
- Включи свет, - попросила она.
Я щелкнул выключателем над головой. Лампа ярко вспыхнула и погасла.
- Перегорела, наверное, - равнодушно заметил я.
- Надо зажечь свечку, - встревожено сказала она. – Я не могу в темноте…
Открыла ящик, долго копалась, наконец нашла свечу и протянула мне:
- Зажги пожалуйста.
- К чему это? – с раздражением спросил я. – Спи, зачем нам свет?
- Зажги! – упорно настаивала она.
Я со вздохом поднялся и стал искать спички. Проклятые, никак найти не могу. Вернулся к кровати, она напряженно спросила:
- Что такое?
- Да вот спички не могу найти, понимаешь?
- Ищи, милый, ищи, - с мольбой в голосе попросила она. – Понимаешь, я темноты очень боюсь…
- Не буду, - зло ответил я. – Не нужен мне твой свет.
- Зажги немедленно! – она набросилась на меня, сильно сжимая мое лицо. – Зажги!
Я ударил ее ладонью по лицу, достаточно сильно, она охнула, я не увидел ее в темноте, ногтями по лицу, я отшатнулся, безрезультатно маша кулаками, назад, споткнулся обо что-то, она накинулась на меня, ретировался в прихожую. В темноте звук ее быстрых шагов, она уже бежит, включи долбаный свет, сейчас, я открою дверь, там светло в коридоре, светло, подожди, глухой удар – видимо, она наткнулась на открытую мною дверь, дверь номера, наконец-то, вожделенный свет, оглянувшись, вижу ее, лежит в крови около распахнутой двери в номере, выскакиваю, я в коридоре, дверь захлопывается...

Я, голый, стучу в ее дверь, Кристина, открой, это же я, что ты, Кристина, прости… Швейцар, увидев меня, принес мне одеяло, как это естественно – голого мужчину укутывать в одеяло, но соседи уже увидели меня и стали громко возмущаться, он не дает нам спать, что за гостиница – голые мужики по ночам ходят!
Не обращая внимания на них, я облокотился об ее дверь, медленно сполз, они сейчас увезут тебя, навсегда тебя увезут, и не встретимся мы больше, Кристина, твои однодневные романы, холод ухажеров, одинокие дни, я же был твоим, я готов быть с тобой всегда, но ты вышвырнула меня, кто же будет греть тебя ночами теперь, кто разделит твое одиночество?