кусок говна : Третья ночь

И пришел я на третью ночь на полянку между Прошлым и Будущим.
И стал орошать мочой цветок иван-да-марьи.
И стали прилетать летучие крысы в желтых куртках,
Как мигранты с едой за плечами.
Как Луна плеснула своим мертвым светом на страусиное яйцо,
Так треснуло оно под напором иглы изнутри. И явилось её острие
С кащеевой смертью на кончике.

Хотел я взять иглу, чтобы стать сильнее всех и даже смерти;
А главное, чтоб узнать, на чём сердце успокоится.
Но игла была так раскалена, что в руки не давалась.
Тут из-под кочки, поросшей густым мхом,
Выпрыгнула голова ящера на лягушачьих лапах,
Пахнула огненным перегаром, как поэт-алкоголик,
И прохрипела: "Поплачь, поплачь, мОлодец!
Камень-то на душе подтает, свалится,
Так и проснёшься счастливым".
Но сил заплакать не было, сильно давил камень,
Ажно упал на бурелом лицом, вдохнуть едва мог сквозь мох да труху гнилую.

Тут побежали муравьи с железными лапами,
Кожу на лице раздирали, в нос и рот влезали;
Кровь пошла от ран, пролилась на землю.

А голова ящера хрипит, хохочет, повторяет:
"Поплачь, сукин сын, добрый мОлодец! Не то сдохнешь тут в лесу, никто тебя не спасёт"
"Да что же ты, за Судьба такая, жизнь постылая!" - заревел, что есть мочи, и проснулся утром.
Жена уже с тёщей чай пила и, взглянув на меня, проворчала: "Проснулся, долбоёб старый? Вставай, дома хлеба ни крошки..."
Тут понял, что так и не узнал, на чём сердце успокоится. Не миновать, блять, завтра в ночь в лес идти..."