Юра Дзоз : Рыльский и Смерть

Во времена Польского ига сопротивление освобождало село за селом — казаки ежедневно меняли границы страны, как внутренние, так и внешне.
Особенно активничали в те времена Гайдамаки — больше чем боевое подразделение, это клан, это уклад жизни. (Что-то вроде махновщины в России).
Воины, казаки, действовали жестоко: по колено в крови, они отрезали и выкидывали бродячим псам головы своих врагов, — врагов из племени людей, насиловавших их сестёр, расстреливавшим родителей.
Гайдамаки воевали на своей земле и за свою землю.

Заняли село под Киевом (точное название неизвестно) и до поздней ночи рубили головы. Это действительно было. И это была ужасная бойня.
Возглавлял то подразделение Гайдамаков Максим Зализняк — весьма лихой казак, но не самодур, а рассудительный человек: честь по чести.
И вот стоит Максим Зализняк весь в крови, устал рубить пленных, а надо, ничего не попишешь. Очередь доходит до хлопца десяти лет; детей, понятное дело, не щадили. И обратился этот хлопец к Максиму Зализняку:
— Дай мне спеть!
Среди крови и кишок на тротуаре, когда подошла его очередь умирать, этот парень попросился спеть. И спел. Он пел, и плакала смерть, та самая мрачная старушенция с косой рыдала, как дитя. А вместе с ней палачи, и их жертвы.
Красота восторжествовала. Красота победила смерть на этот раз не в переносном смысле, а буквально.
Вытерев слёзы Максим Зализняк, отбросил кинжал, вытер руки, и не стал больше убивать: дал волю остальным в очереди за смертью, и мальца тоже отпустил.

Жизнь текла, изменяла людей, не трогая память. Войны закончились, составилась цельная Украина — первая, шаткая версия государства. Мальчик-певец вырос. Постарел. У него родились и выросли дети, родились внуки.
Одного из внуков уже девяностолетний мальчик-певец попросил наречь Максимом, в честь Максима Зализняка, человека вовремя остановившего нож.
Этот внук вырастит, станет поэтом, известным литератором Максимом Рыльским.