Роман Шиян : одарённый

Юра – муж моей сестры. Лицо алкоголика – худое и беззубое, тело длинное щуплое, как у героинщика, повадки зэка. А по факту – никем не числился: пил, но по праздникам, жрал прилично, но культурно, не сидел. Такое бывает, когда воспитывает улица. Отец – военный: приказал поступить в военное училище «на лётчика». Юра поступил, отчитался и бросил. Причём, категорично: семью, город, страну. Из Белоруссии в Россию и ни куда не будь, а в Волгодонск. Правда, после армии. Отец не отмазал. Ум живой, строптивый, артистичный. С таким – везде пристроишься. Почитал группу «Алиса» и БТР – белорусский тяжёлый рок. Это для души, а для общества высокий штиль припасён. Каждому замку – свой ключ. Сестру охмурил в троллейбусе, зачитав по памяти кое-что из Мопассана.
- Он меня уважает! Человека во мне видит, а не жопу! - с истерической гордостью заявляла сестра после нескольких бокалов вина в кругу семьи.
- Ой, Лен, перестань, - скептически отвечала мама. - Уважает, лежа на диване. Работу находит на пару месяцев и бросает. Гроши приносит да и те в первый же день растрынькивает, чтоб впечатление произвести. А потом палец сосёте. Лен, ну, что ты в нём нашла!? У него же из мужского только яйца!
Папа вставлял пять копеек:
- У тебя что – женихов было мало?!
- Ой, всё! – обрывала Лена. – Это моя жизнь!
Но разговор шёл по кругу и приводил к прямолинейному скандалу. Впрочем, без громыханий дверьми с убийственными пожеланиями и смены замков, чтоб на порог ни нагой. Праздник, вино, итальянские страсти. На следующий день «привет» как ни в чём не бывало. В присутствие зятя торжества проходили в примирительно-назидательной тональности: «Пара за ум взяться. Пора, Юра…». Зять пускался перечислять многообещающие проекты, куда его уже позвали ещё вчера. Осталось только за это выпить и будет аминь.
Ко мне Юра относился как к равному: ценил мои экзистенциальные поиски, желание поржать, выживать и оставаться человеком. Он был чуток к моему любопытству, скепсису и цинизму. Есть вероятность, что тоже в ответе корень квадратный из двух. Но мне верилось, что всё точно. Юра изящно рассказывал о жизни, шутил и скандалил с кем придётся интеллигентно, но по понятиям. Может, так бы всё и продолжалось, если бы однажды зимой великого комбинатора не избили арматурами за долги. 98-ой – год тяжёлый… По итогу: сотрясение мозга, множественные переломы. Два месяца в больницы. Вышел Юра «из санатория» человеком, одарённым кистой в голове. Стал выпивать и есть обезболивающие. Но в рамках приличия с оправданием:
- Башка у меня болит. Трудно понять?
- Сходи к врачу, - настаивала сестра.
- Чтоб он мне лоботамию сделал? Тебе цветочков мало?
Шли годы. Нескучная пара отметила оловянную свадьбу, подмороженную заплесневелыми претензиями друг к другу в стили БТР. Совсем забыл – росла у них дочка Ира, но будто бы в параллельной Вселенной. Все на свой лад её воспитывали, учили, наставляли, любили, но никто не знал. В 11 лет любимыми для Иры стали группа Green day и аналогичная по атмосфере компания мальчиков и девочек. Мои родители всерьёз подумывали отдать Иру в интернат, потому что там «контроль и дисциплина».
В очередной раз я приехал из стардома на январские праздники навестить родителей. В первый день гостил у сестры. Сидели за столом – отмечали приезд. Ели, пили, обсуждали...
- Ты, если решишься, - говорил Юра. – Переезжай к родителям жить. Казённый дом – так себе местечко. Служил – знаю. Власть меняется, а ты остаёшься.
Опрокинув стопку водки и закусив наскоро пельменем, продолжил:
- Мы с Леной поможем обустроиться – без вопросов. Конечно, нам далеко до поколения Next… Но ни в этом ведь суть?
Я кивнул.
- Юра, завари чай! Чё, не видишь – чайник закипел?!
- Я вижу пельмени, которые ем, – ответил он с улыбкой и воткнул вилку в сахарницу.
- Ты что делаешь?! Совсем офонарел!
- Я иду заваривать чай.
Сестра суетливо вынула из сахарницы вилку и принялась её мыть со словами:
- Вот ещё опездал.
Блатной походкой в одних спортивных трусах Юра направился к печке, взял кипящий чайник и полил цветок.
Лена вскрикнула, подбежала ко мне и прошептала:
- Рома, что с ним?
- В спальню! – скомандовал я, едва слышно.
- Видишь? – словно ничего не произошло, обратился Юра ко мне и подмигнул. – Чуть что ни так – истерика: «Юра! Что ты делаешь?! Сколько можно!?» - передразнил он.
Поставив чайник на окно, с азартом потёр руки:
- Эх, люблю я пельмешки. Почти как анаком, но вкуснее. Ностальгия! – и многозначительно поднял указательный палец.
Я мельком посмотрел в тёмный коридор – сестра выглядывала из-за угла.
- Так вот, мы всегда поможем, если что без проблем, - продолжил Юра, поедая пельмени.
- Да, конечно. Пора уже оттуда валить, - ответил я в его манере, переводя взгляд то на собеседника, то в стол. – Меняется всё там, но ни к лучшему.
- А что конкретно?
- Да, дурачков завозят, - фантазии соврать у меня не хватило.
- «Давайте, все сойдём с ума. Сегодня – ты, а завтра – я». Помнишь?
- Агата Кристи.
- Она самая. Ром, ты не возражаешь, я пойду покурю? Ухи пухнут, - он приложил руки к голове и изобразил хлопающие уши слона.
- Да, конечно.
- Ты подожди, - проговорил Юра, закладывая за ухо сигарету. – Я скоро вернусь.
На пороге остановился, пощёлкал пальцами, будто что-то вспоминая: - Был у нас один дурачок прапор. К салаге подходил, вертел головой и орал: «Ёфаныврот! Ёфаныврот!». А дальше – по делу или так просто на губу…
- Юра! – услышал я пугливый окрик сестры.
- Ша, медуза! Я курить, - завсегдашняя поговорка с жестом рокерской козы.
- Ты куда?! Оденься! Январь месяц!
Но одеваться было лишним – Юра выпрыгнул с балкона в никуда.
31.12.2021