Разбрасыватель камней ® : Искрил ушатанный пантограф..

*
Искрил ушатанный пантограф,
Метали молнии ножи,
Безумный ветер бился мокро
В оконных стекол витражи.

Пока троллейбус номер тридцать
Скоблил рогами провода
За окнами, решил побриться
Поэт, но кончилась вода.

Смутясь, поэту выносили
Служанки свежий кипяток.
Для них кумиром был Василий -
Глубин поэзии цветок.

Цветок был высохшим, отчасти
Виновен в том кошмарный век.
И нитки шрамов на запястьях,
Морщины лба, припухлость век -

Всё результаты неусыпной
Борьбы творца с самим собой..
А за окошком дождик сыпал
И ветер нервно дул в гобой.

Побрился, рыжую макушку
Поскрёб ногтём страдалец наш,
В карман пальто поклал чекушку,
Яйцо, блокнот и карандаш,

И вышел - тайна вдохновенья
В туманном грезилась дыму.
С утра любил прогулки Гений,
Трамваи нравились ему.
С утра звенящие нескромно
"Динь - дон", будильники надежд..

Василий вышел в восемь ровно,
В пальто и шляпе цвета беж.
Стеной дождя прижало клёны,
Старинных улочек дома
Знобило. Вася наш влюблённо
Рукой ощупывал карман:
Шарман.. Вагон задорной трелью
Манил, лихой замедлив ход..
А что, проедусь, в самом деле! -
Запрыгнул молодо, легко..

**
Сердца и души надрывая
Процессом дивной лепки слов,
Поэты ездят на трамваях.
Таких несметное число.

Переполняются вагоны
Живыми, мёртвыми - толпа.
Друг с другом многие знакомы,
И наш Васёк сюда попал

Случайно, прыгнул на подножку,
Лицом, как дулом, проводил,
И обомлев, струхнул немножко.
Спокойно, Вася, погоди,

Вон, у окошка профиль Блока
В пальто и шарфе. Скучен франт.
Его по воле злого рока
Похмелье мучает с утра,

А у тебя с собой чекушка,
Иди, поэта подлечи,
Пусть ты не Байрон и не Пушкин,
Но не Емеля же с печи!

И Васька двинулся, качаясь
Вагонной дробной тряске в такт,
Ни тел, ни ног не замечая -
Бухим всегда ходил он так.

Не отводя от Блока взора,
Споткнулся, грохнулся, прилёг..

Вагон весёлым ржаньем взорван -
Подножку сделал Гумилёв.
Беззубо ртом кровавым шамал
Гомер, а плачущий Васёк
Зубами в ногу Мандельштама
Вцепился злобным карасем.
Тут началась такая давка,
Такая свалка, боже мой!
На Блока Маяковский гавкал,
Зиндан, смеялся, как живой,
И бил поддых поэта Фета,
Есенин, кудрями тряхнув,
Читал печальный стих про Лето,
Непостоянство, боль и хну.
Трамвай бежал, на повороте
Шекспира сбросили во мрак..
А были все приличны вроде,
Прям воплощение добра
И света... Ты всему виною
Со стажем чуткий рифмоплет,
Беги, Васёк, отдай вино им!

..Толкнулся, прыгнул, мордой в лёд
Воткнулся, нос сломал и шею,
И пару ребер с парой рук..

Трамвай же продолжал движенье
И заходил на новый круг..

***
Угрюмы барские покои,
Оплавлен воском канделябр.
Василий гипсовой рукою
По пухлым спинам гладит лярв.

Припухший целый глаз зажмурив,
Перо в чернила окунул
Поэт. В душе предвестник бури -
Овал, похожий на Луну,
Но не она - пятно досады,
Обиды клякса.

"Видит Бог,
Трамваи все - исчадья Ада",-
Глупее выдавить не мог.
И продолжая гневный эпос,
Писал: Мертва моя мечта.
Вот, то ли дело, блядь, троллейбус -
Трамваям пошлым не чета!"