Доктор Просекос : Франкофоны зажигают, или Оранжевая революция

В "Спизженное". Подписываюсь под каждым словом автора, моего лучшего друга, Николая Полищука, комиссара Молодежного революционно-патриотического союза "Лучи чучхе". (и б.х., пожулуйста, статья не о том).

Три недели горят автомобили во Франции, Германии и еще где-то в том закрытом для нас пространстве, которое именуется "шенгеном". Все это время украинские медиа стараются отслеживать развитие французских событий. И все эти три недели я не без интереса наблюдаю за тем, как украинская пресса их освещает. То есть, картинку наши каналы дают регулярно и ежедневно соответствующие фотографии выходят в газетах. Оценки происходящего - вот чего я не вижу.

Она пришла

Я все хочу дождаться той минуты, когда ведущий признается: да, во Франции происходит ненасильственная оранжевая революция. Я даже удивлен, почему до этого времени оранжевые термины не востребованы. При том, что украинские журналисты не первый раз находят признаки оранжевой революции за рубежом: то в Ливане, то в Мавритании. А во Франции почему-то нет. Почему? Это для меня вопрос.

Мы имеем дело с восстанием негров и арабов — объясняют мне мои коллеги, а соответственно оно претендует разве лишь на то, чтобы называться межрасовыми беспорядками, но и этот термин мы не будем употреблять ввиду политкорректности (у нас ведь иностранные инвесторы!). Я против такого мнения. Мы не европейцы. У украинцев есть большая (но игнорируемая повсеместно) привилегия – писать то, что думаешь. Им это непонятно.

Общественная мысль, взлелеянная поколениями социал-демократов и либералов, приучила европейцев мерить не по морде, а по паспорту. Считается, что на этом постулате и базируется европейская идентичность, помогающая европейцу отличать себя от всяких других, не настолько развитых рас. Конечно, в Европе расизма как такогого сегодня нет. Наоборот, насколько я замечал, 99 процентов всех участников радикальных маршей за отмену расовой дискриминации в западной Европе составляют белые. При этом и нашу украинскую оранжевую революцию в частности европейская газета "Гардиан" подавала как расистскую: по мнению их корреспондента в Украине, на помаранчевой трибуне было подозрительно мало негров. Мерить революцию неграми, это то же самое, что мерить удава попугаями - в конце концов можно прийти к вечному вопросу: что больше, килограмм или метр? Революцию во Франции делают ИМЕННО французы, и не стоит делить этот мужественный воинственный народ по цвету кожи.

Я считаю, что происходящее во Франции – это самая настоящая революция. Подумаем: если какие-то проходимцы двести лет назад разобрали по камушку и кирпичику тюрьму, то это называется революцией и днем взятия Бастилии. Я сомневаюсь, что те, двухсотлетней давности революционеры были более грамотными и сознательными, чем нынешние. Когда противные очкарики, папенькины сынки, обалдевшие от своей безнаказанности, дебоширили в 1968 году - это, оказывается, тоже была революция. Почему те же очкарики, остепенившиеся и пришедшие сейчас ко власти теперь отказывают в революционности новому поколению, младому, незнакомому, темному? Да потому что вчерашние революционеры, ныне возглавляющие европейские правительства, не знали, что такое настоящая революция. Сейчас она пришла, и им стало страшно. Оказывается, наши (и их) понятия о революции были слишком абстрактны, а те беспорядки, что наблюдались в 1968 году, мы считали революцией абсолютно зря. Это на самом деле была борьба за легализацию марихуаны в Голландии, не более того. И то, что какие-то идиоты даже сложили в это борьбе свои головы, не оправдявает мизерности поставленных т.н. «сердитой молодежью» целей.

Разный огонь, один жар

Огонь, в зависимости от того, что горит, может быть синим, красным, желтым или даже зеленым. Терроризм тоже в разное время разный: может быть и красным, может и зеленым, при этом он остается терроризмом. Но при этом Ульрика Майнкопф остается легендой левой молодежи, а Бен Ладен вызывает осуждение. Да потому что деятельность РАФ припала на юность всех нынешних европейских ведущих политиков, когда они сами бегали в составе левацких структур, демонстративно курили коноплю и протестовали против буржуазной бездуховности. Сейчас они достаточно закостенели в системе своих квазиценностей, чтобы не понять того, что на улице другие революционеры. По форме разные, по сути – такие же. Для еврочиновника причины конфликта в обществе нопонятны, непостижимы. Мы видим, что и французский президент обращается к бунтовщикам с абсолютно оторванными от реальности фразами о мире, согласии и единстве. Он просто не знает что делать. Президент говорит оторванные от реалий слова, а афро-арабские васьки тем временем слушают, да едят.

И все же при этом события во Франции - это революция оранжевая, ненасильственная. Ничем не хуже нашей. Мне возражают, что во Франции жгут машины и это плохо. А я отвечаю, что, во-первых, избиение полиции это нормальный французский прикол, а во-вторых, тогда давайте признаем, что и наше блокирование Кабмина и Администрации президента тоже было насильственным. Хотите - признавайтесь, а я не буду.

Впрочем, задача оранжевой французской революции – это даже не уравнять в правах черных и белых французов. Она гораздо шире. Ее задача - заставить людей смотреть на действительность реально. Сбросить с глаз шоры позорного 1968-го года. Это очень трудно, кстати. Заблуждения современных европейских "интеллектуалов" зашли слишком далеко, сформировав некий мировоззренческий паневропейский тип, настолько герметичный, что из него невозможно вытянуть ни одного камушка без того, чтобы все здание не рухнуло, и не наполнило вселенную шумом, пылью и запахом горелых автопокрышек. Идеологические построения настолько сильны в голове современного европейца, что выйти за их рамки для него так же невозможно, как для зайца выпрыгнуть за свет автомобильных фар. Ограниченное сознание современного европейца – вот что должна преодолеть новая революция.

Опыт Дэн Сяопина

Китайцы когда-то нашли способ преодолеть логическое препятствие между "так должно быть по теории" и "так есть". В постмаоистской Китайской народной республике возникло противоречие между искусственно созданным пропагандистским блестящим и сверкающим миром и реальностью изможденной культурной революцией страны, где сотни тысяч человек умирали от голода, а в опустевших городах бушевали пыльные бури. Ситуация, кстати, была очень похожа на описаную в романе Станислава Лема «Футурологический конгресс». И лишь такой гениальный человек, как Дэн Сяопин догадался провозгласить лозунг "только практика - главный критерий истины", который помог внешне оставить идеологическую шушеру, а реально — осуществить крупнейшие модернизации государственного сектора. Следом за Китаем пришла очередь Европы, общественное сознание которой находится в таком же раздвоении между взлелеянной теорией и жестокой практикой жизни, вошедших в жесткое противоречие друг с другом. Какой найдут выход из создавшейся ситуации французы, я не знаю. Думаю, что он будет по-советски глупым: загнать проблему поглубже, задобрить афрофранцузов социальными подачками и делать вид, что ничего не произошло. Когда-то, конечно, «ярость благородная» вырвется наружу со страшной силой, но кто, позвольте, в сегодняшней Европе думает категориями будущего?

Интересно само позиционирование украинских авторов относительно французских событий. Авторы однозначно на стороне официальных властей. Думаю, это объясняется распространеным ныне представлением о том, что «мы – европейский народ». Представлением ошибочным, на мой взгляд, введенным в подсознание навязчивой рекламой. Тем более, что объективно наш народ-то находится на противоположной стороне оранжевых французских баррикад. Народ откровенно злорадствует по поводу беспомощности французских полицейских перед революционерами. В глубине души, возможно, он видит в этом какой-то элемент расплаты за унижения, которые должен пройти украинец во французском посольстве для того, чтобы получить этот самый «шенген». За ту подозрительность и презрение, с которым смотрят на «диких» украинцев гордые европейцы. Да ведь и сами французы часто позиционируют украинцев, как племя, более близкое к арабам и неграм, чем к белым европейцам. Уверять в этой ситуации, что «Украина – это часть культурной Европы» по меньшей мере глупо. В результате можно заполучить такое же раздвоение сознания между желаемым и действительным, какое было и у китайцев после Мао, и у французов сегодня.

Впрочем, наши отечественные проповедники паневропейской идеи умудряются найти государственную мудрость даже в абсолютно неадекватном сегодняшнем поведении французских властей. Возможно, потому, что такие люди сами по себе мазохисты. Украинские смердяковы готовы быть презираемыми и оплеванными, лишь бы еще больше окрепла святая вера в то, что "в Европе цивилизация, а мы все по сравнению с культурными европейцами – бараны". Но это, конечно, не остановит оранжевую революцию во Франции. Которая по сути своей призвана разнести современный европейский порядок вдребезги.