Люся Пирожкова-Кюри : Свобода

Однажды мелкий банковский служащий Александр Иванович Авдеев, абсолютно не склонный к внезапным порывам человек тридцати пяти лет от роду, проснулся посреди жаркой июльской ночи с ясным пониманием того, что сию минуту должен собраться и ехать к морю, причем непременно “дикарем”. Он встал, оделся, пошарил в шкафу в поисках плавок, кинул их и ещё что-то из вещей в дорожную сумку. Затем вышел из квартиры, спустился по лестнице, сел за руль своей аккуратно припаркованной машины и поехал.

Выбравшись из города на широкое пустое шоссе, Авдеев несколько часов ехал совершенно бездумно, лишь фиксируя, как километры дороги плавно исчезают под колесами его автомобиля. В какой-то момент ему показалось, что он сидит на спине исполинского голодного зверя, жадно заглатывающего раззявленной пастью бесконечную плоскую змею.

- Чёрт, засыпаю что ли? -Авдеев сильно тряхнул головой, отгоняя наваждение.

Уже совсем рассвело, и он вдруг увидел море. Оно открылось внезапно и отразившимся солнечным бликом ворвалось Авдееву в зрачок, хлынув оттуда в сердце огромной волной детского восторга и безудержной радости. Переполненный этим давно забытым ощущением Авдеев резко затормозил и через мгновение уже торопливо шел по песчаному пляжу, сбрасывая на ходу одежду.

Дойдя до узкой полоски мокрого песка, он остановился, поджидая волну. Она накатила медленно и лениво, что-то прошептала и отхлынула нехотя, цепляясь за песок, будто хотела остаться. Не смогла и отступила, унося с собой песчинки из-под босых ног Авдеева. Раз и еще, и снова, волна убегала и возвращалась.

Вдохнув побольше пахнущего йодом воздуха, Авдеев разбежался и нырнул в упругую прохладную глубину. Вынырнул он довольно далеко от берега, полежал на спине, расслабившись и наслаждаясь легким покачиванием бескрайнего водяного “ложа”, потом перевернулся и неспешно поплыл обратно. Сквозь капельки воды на ресницах Авдеев разглядел на берегу, много правее места, где он бросил вещи, что-то вроде статуи Свободы. “Любопытно. И как это я сразу не заметил?” - удивленно подумал Авдеев и взял курс к “Свободе».

Статуя стояла по пояс в песке, немного наклонясь, как Пизанская башня. Задрав голову, Авдеев ошарашено разглядывал изваяние: игольчатая корона, факел в руке, суровое, твердое лицо. Вот лицо окончательно убило Авдеева. Оно было почему-то бородатым.

- Бред какой-то, - бормотал Авдеев, растерянно оглядываясь по сторонам. Вокруг никого не было. Вообще никого! На протяжении всего побережья, насколько хватало глаз, ни одной живой души. Даже вечных теток с кукурузой не было, и это в разгар сезона! Странно. Авдееву стало как-то неуютно, он покосился на бородатую “Свободу” и поежился.

- Это Че Гевара Зураба Церетели.

От неожиданности Авдеев подпрыгнул и обернулся. Прямо перед ним стояла девушка, и в ней не было почти ничего странного: симпатичное веснушчатое лицо, маечка на тонких бретельках и короткие шорты на длинных загорелых ногах. Под уздцы она держала белую лошадку. И у лошадки, и у девушки на голове красовались маленькие блестящие шапочки из фольги.

- Понимаете,- продолжала девушка, улыбаясь, -Церетели отлил его для Кубы, но Фидель умер, а его сын не захотел платить сумму, которую запросил скульптор за статую романтичного команданте.

- Но почему он здесь, да ещё в таком виде!?

- Ну, надо же было Церетели как-то деньги получить. Он сначала попытался выдать товарища Че за Петра Первого и продать Москве, но на этот раз номер не прошел. Пришлось Зурабу Константиновичу срочно “лепить к яйцу ноги”. Девушка рассмеялась. - В общем, продал он Че Украине под видом американской сестренки. Третий год уж как она тут ждет, когда остров насыпят, чтоб точь-в-точь, как у них было.

Она лукаво посмотрела на Авдеева и оба расхохотались. Отсмеявшись они замолчали глядя друг на друга. Авдеев смотрел, как ветер теребит выбившуюся из-под шапочки девушки светлую прядку волос, и ему вдруг безумно захотелось протянуть руку и по-хозяйски, словно он имеет на это право, поправить непослушный локон. Это внезапное желание почему-то смутило Авдеева.

Он вспомнил, что на нём сейчас только плавки, а в плавках он выглядит далеко не так, как спасатель Малибу, и смутился еще сильнее. Чувствуя себя полным придурком Авдеев продолжал молча смотрел на девушку. Она подошла к нему вплотную и поцеловала в губы.

-Мне пора, - тихо сказала она.

И у Авдеева больно екнуло сердце. Легко вскочив на лошадку, девушка мягко ткнула её босыми пятками в бока и поскакала прочь.

- Как тебя зовут?! Где тебя найти?! - закричал Авдеев срывающимся голосом. -Аэлла! Меня зовут Аэлла! Поселок “Коняшки”. Может и найдешь! - донесся до Авдеева звонкий девичий голос. Ему вторило лошадиное ржание.

В состоянии легкой контузии Авдеев добрался до места, где валялись его вещи. Он подобрал их и оделся, совершая действия механически, как робот. Так же механически он дошел до своего автомобиля и, усевшись в водительское кресло, долго и тупо смотрел на торчащий из замка зажигания ключ. Постепенно мысли стали возвращаться в голову Авдеева, сначала робко, по одной, потом поскакали, запрыгали беспорядочной гурьбой: «Непонятно! Странно! Товарищ Че в короне… хотя, как раз здесь всё вполне логично... Девушка с лошадью и в шапочке из фольги... от солнца, что ли? Она сказала её зовут Аэлла, странное имя.»

При воспоминании о девушке Авдеев испытал приятную щекотку в районе солнечного сплетения и легкую нехватку воздуха - странное, неведомое ему доселе ощущение. Нестерпимо захотелось снова увидеть её веснушчатое личико. Авдеев решительно завел машину и покатил по дороге. Двигался медленно, внимательно глядя по сторонам. Таким образом он проехал несколько километров, но указателя с надписью “п. Коняшки” так и не встретил.

Тогда он решил завернуть на заправку и расспросить местных жителей. Однако ни один из тамошних работников не знал о существовании поселка под названием Коняшки. А когда Авдеев начал расспрашивать про бородатую “Свободу”, на него и вовсе посмотрели, как на слабоумного, и объяснили, что единственным монументом в округе был бюстик Ленина, стоявший перед зданием бывшего сельсовета в бывшем совхозе “Завет Ильича”. К тому же в радиусе ста километров ни одного пляжа, ни тем более моря, местные жители никогда не наблюдали.

Ошеломленный Авдеев помчался обратно, туда, где он только что был и было море. Но местные оказались правы, море отсутствовало. На его месте произрастала чахлая кукуруза, правда её было много - целое море. Значит ему всё приснилось? И ничего не было: ни дурацкой статуи, ни девушки с лошадкой... и он больше никогда не увидит Аэллу. Авдееву стало душно и тоскливо. До вечера он колесил по округе, но всё напрасно. Вконец вымотавшись и потеряв надежду он поехал домой.

А дома обнаружил забившиеся в плавки бурые морские водоросли. «Не приснилось! Значит есть шанс однажды снова попасть туда!” - в глазах Авдеева ярким огнем вспыхнула надежда.