отец Онаний : Бариста

Пятнадцать лет прошло. Время во всём сознаться. А впрочем, хуй вам.

Так вот, закончил я с горем пополам пед вуз по специальности учитель истории и культурологии. И на горизонте замаячила армия. В ту пору был я волосат и хиповат и в армию идти никак не планировал. Спасавшист со старой подругой Олесей, которая жила в Неаполе, я сделал нехитрый финт и оформил туристическую шенгенскую визу. Правда, греческую. Но это важно. Затем по готовой схеме купил билет на автобус из Москвы до Бреста, чтобы в Бресте пересесть на другой автобус - до Неаполя.

Сейчас, даже если бы мне заплатили, я бы хуй поехал трое суток на автобусе. Поездка до Бреста была лёгкой и непринуждённой. Полупустой автобус, пенсионеры едущие погостить и я- кость лобковая.

В Бресте началась суета, множество автобусов, толчея, снующий люд, орущие водители, разыскивающие словно потерянный багаж своих пассажиров. Направления в Германию, Грецию, Польшу, Австрию, Испанию, Италию.
Наш автобус забили под завязку. Сидели плотнячком, багажное отделение полное сумок. Да, тут точно ни одного туриста.

На белорусско-польской границе оказались ночью. Поляки слегка пшикали и отбирали у наших курв лишние сигареты и водку. Курвы кидались в ответ словами "фашисты" и непонятным мне, но чем-то очень знакомым и родным "Ty chuju!". Сигарет у меня было ровно столько сколько максимально можно везти с собой, поэтому пан, то есть я, прошёл границу легко и быстро.

На польской стороне в Славатыче наш водитель пересчитал всех курв и убедившись, что людских потерь нет двинулся в глубь Европы-кормилицы.

На всех парах наш автобус ебашил через Польшу, прогрыз Германию, зацепил краешку Австрии и впился в сапожок Италии.
Жопа стала квадратной уже на территории шлюхенштрассе, а к Италии я уже просто заебался ехать. Хотелось принять горизонтальное положение, принять душ, или вообще пойти в армию. Только поскорее покинуть автобус.

Ближе к Риму автобус наконец стали покидать первые жители. К Неаполю в живых осталось только треть.

На площади Гарибальди меня встретила Олеся и мы в троем- Олеся, я и моя квадратная жопа пошли в палацио.

Квартира, которую она снимала, больше походила на общежитие. Два этажа, два санузла и человек десять, на первый взгляд, жильцов. Мне выдели уголок на кухне и раскладушку. Стоило это удовольствие сто двадцать евро в месяц.

Через два дня Ромка, один из наших жильцов, повёл меня на работу. Вернее это была пока предварительная договорённость и надо было ещё базарить за неё. Базарил Ромка, так как поитаня не знал нихуя, даже вафанкуло тогда не знал.

Меня взяли в небольшое семейное кафе, бариста. В мои обязанности входило только разносить кофе по заказам вне заведения. Итальянцы пьют кофе чаще и чем мы пьем воду, поэтому работы хватало.

Два других бариста сводили меня по основным точкам. Это вот Джанни механико, это Карло флористо, он если что пидор. И один из наших бариста потрогал свою мочку уха, а затем указал на флориста. Это жест, по крайней мере в Неаполе, означал, что тебя назвали пидором. Ну или гомиком. Кому как больше нравится. Дальше были порукьери и барбьери, то есть женский и мужской парикмахеры. Панифичио, пекарня. Аввокато, адвокат. И ещё несколько точек, которые будут не так часто что-то заказывать.

Тут же меня научили считать до десяти на итальянском и складывать цифры в десятки. Ещё пара слов и фраз, которые нужно было непременно знать: тацца- чашка. Тацца пиколло- маленькая чашка, тацца Гранде- большая чашка. Вафанкуло- пошёл нахуй. И почему-то монголоид- долбоёб на неаполитанском диалекте.

Первый же мой конфуз случился в Salone di bellezza (маникюрный салон). Я принёс заказ, несколько капучино, несколько кафе соло (так здесь называют эспрессо). Со мной расчитались и дали ещё пять евро. И тут я начал тупить. Включилось русо туристо облико морале, в голове заиграл медведь на балалайке... А знойные неаполитанские маникюрщицы ржали наперебой и выталкивали меня своими чао белло нахуйэтовонтуда.
Злой я вернулся в кафе. Там тоже все ржали. Пришлось вызывать на помощь Ромка, а также Ромула и Рэма, шучу. Благо Ромка работал через дорогу в магазине. Ромка сказал, что манча- это чаевые. А ещё могут сказать регало- это тоже чаевые, но иногда переводят как подарок. Пять евро это солидные чаевые. Хохол Ромка явно завидовал.

Ну да, обычно чаевые составляли десять- двадцать центов, а тут сразу пять евро. При том что в неделю я получал восемьдесят. Правда, это была одноразовая акция со стороны маникюрного салона. Скорее чтобы потешиться над молодым русским.

Джанни механико опять не заплатил. Пой пой, повторил он мне. А потом мой хозяин сам пришёл в мастерскую и так отхуесосил раба покрышек и карбюраторов, что Джанни внёс сумму за кофе на неделю вперёд.

Флориста Карло всё время норовил поцеловать в щеку. Я уворачивался и хотел его уебать по яйцам. Лысый черт оставлял мне двадцать центов манча и я уходил. Так было по три-четыре раза в день.

Рабочие будни были похожи друг на друга. Я приходил к семи утра. Примерно в полдень у меня был лёгкий перекус в соседнем магазине, где добрый хозяин Ромки, делал для меня огромный Панини со всем, что я только увижу на витрине. И в семь вечера меня отпускали до юмой. Выходной один- воскресенье.

Вечером в основном сразу в душ и спать. Потому что целый день носиться по улицам Неаполя- можно заебать кого-нибудь угодно.
Иногда вечером ко мне на кухню спускалась Надя из Омска. Одна из обитателей нашей квартиры. Я трогал Надю за сиськи и она стонала, что она не такая. Оказалось, что и Ромка тоже иногда трогает Надю за сиськи, а иногда Надя сосёт у Ромки за двадцать евро. Но я был глуп и мечтателен, и вообще меня вполне устривал онанизм.

Обители нашей квартиры были разными. Например, Артём, откуда-то с Дальнего Востока. Сначала он работал на стройке, потом надоело, тяжело. И он сошёлся с местными бандитами, которым давал наводку на квартиры с нелегалами. Бандиты обносили квартиры, а Артем получал свой откат. Нашу кванон не сдавал, понимая правильно выражение "не сри там где ешь".

Кира из Белоруссии, ленивая блондинка. Ей всё работы были тяжелы. Сейчас она время от времени выходила работать в бутик, примеряя на себя дизайнерскую одежду. За это ей кое-что платили. Но грезила она о небесных кренделях.
Через какое-то время она пропала. Сошлась с итальянцем, который сначала подсадил её на наркоту, потом с её помощью стал также обносить квартиры где компактно и не очень жили нелегалы. А в оконцовке, ещё и сделал из Киры проститутку. Ну а чего добру пропадать.
Танюха из Белгорода. Дородная розовощекая деваха. По образованию повар какого-то там разряда. Её я во-он почти не видел. То она на работе, то на дискотеке после работы. Женщина-робот.

Все остальные бынне постоянными жильцами. Они приходили, жили от нескольких дней до пары недель и исчезали.

Однажды, у нас появилась одна хохлушка из Западной Украины. Мне тонн это ни о чене говорило. В свои двадцать три года я считал, что все жители из бывших советских республик, по крайней мере Украины и Белоруссии, одинаковые. Эта мадам, каждый вечер устраивала нам прочистку мозгов про москалей, кацапов и ещё и кого то, не помню. Потом подарила мне томик Тараса Шевченко, где было обведено ручкой:"не гуляйте с москалями, гуляйте девки с хохлами чубатыми". "Кобзарь" я выкинул, но как говорится, осадочек остался.

В Неаполе меня хватило примерно на четыре месяца. Я заскучал по девушки же Тане, оставшейся в Волгограде. Хотя Таня и послала меня нахуй, но я всё не считал себя в отношениях и раз в месяц высылал ей по сто евро через Вестерн Юнион. Даже то, что мне теперь платили не восемьдесят, а сто двадцать евро в неделю, никак не поднимало настроение.
Я попросил Олесю купить мне билет до Москвы и распрощался с шумным Неаполем навсегда. Позади остались узкие улочки, мощеные булыжником, коварные мотоциклисты, норовящие сорвать с тебя рюкзак сумкув тёмном переулке, самый лучнв мире кофе и круасаны, вкуснее которых я больше никогда не пробовал.