Шева : Олимпийский принцип

Кулешов, сорокалетний авантажный крепыш, приподнялся на лежаке и ленивым, но заинтересованным взглядом обвёл пляж. Вернее, не сколько пляж, как женские тела в пределах видимости.
Как детская считалка, в голове будто маленькими молоточками звучало, - Ба-бу-бы!
- Вот так посмотришь - вроде их и много, но как? – расстроенно подумал Кулешов. На китайском, кроме «нихао», он больше ничего не знал.
Маловато для знакомства и соблазнения.
По полугодовому контракту Кулешов работал наладчиком трансформаторного оборудования на строящейся тепловой электростанции.
В провинции Хэнань.
Возникла заминка с поставками очередного оборудования и появилась возможность кратковременного, на три дня, отпуска. Которым Кулешов незамедлительно воспользовался, прилетев в Санья, на остров Хайнань.
Аналог Ялте в Крыму.
Вроде всё было как в туристическом буклете: Южно-Китайское море, жаркое солнце, песочный пляж, всевозможные пляжные развлечения.
Но как любил говорить напарник Кулешова хохол Хоменко, - Так то воно так, та тришечки нэ так.
От безделья и обильной кормёжки появились дополнительные силы, заиграли гормоны - а пристроить их было и некуда.
В начале двенадцатого, когда солнце стало реально припекать, Кулешов собрался и ушёл с пляжа.
На выходе подошёл обмыть ноги от приставучего песка под столбиком с душем.
Нажал большую круглую кнопку раз, второй - ни фига.
Даже струйка воды не побежала.
- Вот всё у них так! – разозлился Кулешов на китайцев, - Вроде всё как положено, сдирают же у западников, но в какой-то мелочи - обязательно прокол. По поговорке: совсем как настоящий - но не едет!
К столбику, возле которого чертыхался Кулешов, с пляжа подошли две китаянки в купальниках.
- Симпатичные, фигуристые! – одобрительно отметил про себя Кулешов, - Прямо как две панды!
Возраст было не понять, - круглым, улыбающимся, «лунным» лицам можно было дать как двадцать пять, так и сорок.
С этим феноменом китайских женских лиц Кулешов уже сталкивался, но каждый раз удивлялся как впервые.
Китаянки тоже хотели обмыться.
Кулешов буркнул им по-русски - не работает, мол.
Они улыбнулись, затем одна из них сильно три раза ударила рукой по кнопке…и вода потекла.
- Три раза надо! – сказала она Кулешову на ломаном русском.
- Кто ж знал! – смутился Кулешов.
Смутился не только потому, что не догадался, но и потому, что китаянки с явным неподдельным интересом оглядывали его большую фигуру.
- А вы тут отдыхаете, или…? – спросила вторая китаянка.
Слово за слово – завязался разговор. Хоть и с чудовищными ошибками, но на русском разговаривали обе подружки.
Звали их Суин и Всиулан.
Вспомнив стишок из пацанячьего детства про «суньхуй в чай…», Кулешов про себя решил называть их Сунь и Высунь.
По дороге к корпусу отеля Сунь и Высунь рассказали, что обе работают на сувенирной фабрике. Уже через полгода в Пекине состоятся двадцать четвёртые зимние Олимпийские игры. Поэтому их фабрика сейчас миллионными тиражами штампует официальный символ Олимпиады - Бин Дун Дуня.
- А кто это? – признался в своём невежестве Кулешов.
- А это маленькая панда в космическом скафандре! – объяснила Высунь.
И даже показала, на мгновение застыв в потешной позе с игриво оттопыренной попкой.
- Эх! Если б не на улице, так бы и вдул эту Дуню! – с тоской подумал Кулешов.
Разговор вдруг получил неожиданный поворот. Оказалось, девчата-китайчата тоже вырвались сюда всего на три дня, чтобы отпраздновать день рождения Сунь в комфортной курортной обстановке.
И приглашают одинокого русского товарища сегодня вечером стать их гостем.
Ошарашенный Кулешов с видом человека, выигравшего в лотерею миллион, благодарно закивал головой, - Третьим? Буду обязательно!
…Над подношениями имениннице долго не заморачивался.
К бутылке водки, которая у него еще осталась, прикупил красивую бутылку местного красного вина Great Wall, а в парке неподалеку от отеля быстро и незаметно нарвал охапку цветов, типа - букет.
Ну а в качестве собственно подарка решил вручить сувенир, который всегда носил с собой. Оригинальная штучка: фигурка с огромным хуем, который, на самом деле, - открывачка для бутылок.
Ну, не Бин Дунь Дунь, но тоже ничего. Скромненько, но со вкусом.
И с тонким намёком.
…В восемь часов вечера, как и договаривались, с подарками в руках Кулешов постучал в двери девчачьего номера.
Ему радостно открыли.
Только взглянув на накрытый стол и возвышающиеся на нём две бутылки Great Wall, Кулешов понял, – Дело будет!
Несколько тревожило, что он так и не определился, кто ему больше нравится, - Сунь или Высунь?
- Накатим водочки, а там жизнь и подскажет! Не заморачивайся, - успокоил себя Кулешов.

…Проснулся он от наглого луча солнца, утром ворвавшегося в номер и воткнувшемуся ему прямо в лицо.
Открыл глаза.
Слева от него лежала Сунь.
Справа посапывала Высунь.
Кулешов сразу же вспомнил ночное кувыркание и расплылся в довольной улыбке.
Результат вчерашнего знакомства превысил все ожидания.
- Да и показал он себя достойно! В соответствии с олимпийским принципом - сильнее, быстрее…третье забыл, - глубже, вроде? Хотя нет, это вроде не олимпийский принцип, а девиз! Но что же там третье? Точно - не глубже!
- Старше! – бесстрастно подсказал внутренний голос.
И тут Кулешов вспомнил.
И радость его померкла.
Ночью, в самый интимный момент, благодарно застонав, Сунь призналась ему, что уже бабушка.
Дочка весной родила.
Еще смешно так выговаривала, - БабУшка, бабУшка…
С ударением на втором слоге.
В темноте, да еще на пике процесса, Кулешов пропустил эту новость мимо ушей.
Еще пролетарский трибун в своё время изящно заметил, - Когда хуй как радиомачта топорщится, мне всё равно, кто подо мной - королева или уборщица!
Но сейчас, утром, это, казалось бы, ненужное знание не то чтобы омрачало, но несколько смазывало вчерашний успех.
Придавало ненужный оттенок.
Серого.
- Докатился! – с чувством неловкости подумал Кулешов, - Бабушек ебать! Это еще хуже, чем ебать ту Люсю!
Китаянки зашевелились.
Неожиданно встрепенулся и ожил у Кулешова.
Подтвердив полную готовность.
В голове всплыл голос героя из культового фильма, - Нам ли быть в печали…
- И то верно! – подумал Кулешов.
И решительно пристроился сзади к сонной китайской бабушке-бабУшке.
Внутренний голос услужливо подсказал, - Опять же, олимпийский принцип - главное не победа, а участие!
Кулешов блаженно улыбнулся, - Что в переводе на сермяжный означает: ебём всё, что шевелится!
Даже бабушек.
В состоянии Бин Дунь Дунь.