гандон на всю голову : Карма. (Глава 3. Запахи весны)

Начало здесь:
http://litprom.ru/thread83072.html

Некоторое время мне было совсем не до Васьки, друга моего и товарища, я был занят мыслями о строении Мироустройства и о сущности Законов, им управляющих.

Я даже отощал, так как еды в моем жилище не стало совсем.

Из размышлений меня вывел отнюдь не Васька, который пребывал в состоянии анабиоза, создаваемом р о е м инопланетян. Размеры Васьки так и не изменились с тех пор, как я пинцетом поместил его в миску для корма Ката, являя среднюю величину колибри.

Это Кот по имени Кат меня привел в чувство осознания Реальности, укусив всею пастью за ногу, в то время, как я тупо пялился взором в окружающее меня Пространство.

Значит, требовалась еда, причем срочно. Но сначала я налил Кату свежей воды и пока он, опуская лапу в сосуд и облизывая ее, утолял многодневную жажду, я отрезал подошвы от своих зимних башмаков и сварил из них похлебку для Ката, для себя, и для Васьки.
Пока похлебка остывала у раскрытого настеж кухонного окна, я дунул на рой инопланетян, создававших Ваське анабиоз, тем самым р а з в е я в ч а р ы, взял уменьшенного Ваську пинцетом и бросил на пол кухни.

Сразу же Васька увеличился до своего обычного состояния и ринулся к кастрюльке с похлебкой. Этот негодяй мгновенно втянул в себя треть жидкости и впился зубами в кусок разваренной подметки от моих зимних башмаков. Оторвать его от этого занятия было невозможно и я дал товарищу своему утолить многодневный голод.

Потом я налил супу в миску Ката и сам выпил остатки прямо из кастрюльки, мне не досталось ни кусочка подошвы, но на первое время этого было достаточно, чтобы заглушить позывы желудка к его наполнению.

Тут к Ваське, другу моему и товарищу, вернулась человеческая речь, утраченная на время анабиоза, и он стал говорить мне о случившемся с ним, напирая на то, что в его поступках нет его личной вины, а есть его Беда, и я при этом должен понять его, Ваську, и ему посочувствовать. Так как он, Васька, имеет с т р е м л е н и я и ничего с собой поделать не может, чтобы укротить свой нрав и не с т р е м и т ь с я.

И тут же, вытирая ладонью своею рот свой от крошек изжеванной подметки моих зимних башмаков, Василий поинтересовался судьбой и состоянием волшебной с м о л ы, собранной им в пещере горы Wanu Wanuyuq, где он провел целый год в темноте и одиночестве, собирая ее.

Тогда я сказал Ваське, что его драгоценная смола по сути есть guano летучих мышей, проживающих в пещере горы Wanu Wanuyuq, ценность эта субстанция имеет минимальную, обогатиться путем продажи этой дряни нельзя.

Васька долго плакал горючими слезами, ослабел от плача, своими рыданиями надорвал душу мне и моему Кату.
Он все повторял, что в этой неудаче нет его вины, а только его беда, и чтобы к нему я был снисходителен, а также чтобы был снисходителен к нему и мой Кат, который от презрения к Ваське повернулся к нему тылом и сидел так, помахивая хвостом.

Я сказал Ваське, что пора оставить приключения в пещерах и заняться Созиданием, хотя бы и самым минимальным, необходимым для поддержания живота Васьки, живота моего Ката, да и я сам нуждался в пропитании и поддержке.

Васька все продолжал горевать, а я, оставив это животное под присмотром Ката, пошел к метро просить подаяние на первое время хотя бы. Навстречу мне неслись запахи весны и я почувствовал Надежду.

To be continued.