godsayit : Зяма и Какалапукас: голые яйца.

Глядя на свое отражение в зеркале, Зяма поглаживал бороду и напевал: «смоооооок он зе вотаааа…». Перед отправкой заявки на патент он волновался, однако ровно побрился, смазав поверхность лица спиртом. В послеугревых рытвинах обнаружилось щипание, но в ряде случаев это было даже приятно. Проведя рукой по розовому корпусу машинки, он весело цокнул языком и вышел из ванной.

В спальне, рядом с бабушкиным комодом, на стуле с обивкой в зеленый горошек лежал белый конверт с большой маркой, на которой красовался Володя Путин в черном полуспортивном костюме, и подписью: «в светлое будущее с сильным президентом». Оставалось только облизать конверт, и дело сделано. Лизать конверт он любил в самом конце, это доставляло ему массу удовольствий и странным образом напоминало далекое детство, запах кухни, ржавые баки с бельем, и мягкость поношенных трусов тети Любы из соседней комнаты.

Зажмурившись, он высунул я зык и с неописуемым удовольствием провел им, влажным и шершавым, вправо, а потом влево. В дверь позвонили. Зяма вздохнул и пошаркал к двери, оставив конверт не заклеенным. В проеме двери показался улыбающийся Какалапукас.

- Охуительный денек – улыбался незваный гость – Это заебись, что ты дома. Я, бля, заебся по улице шнырять. Ни одна сука на пузырь не дает.

- Но Какалапукас, милейший – замямлил Зяма – я же на днях вам давал буквально двадцать или тридцать рублей. Мне кажется, что я вполне удовлетворил ваши потребности…

- Ик!.. – отозвалось из-за двери.

- И к тому же, вы мне… - Зяма замялся, потупив взгляд – вы, кажется, и так мне должны. Если мне память мне не изменяет...

Какалапукас прищурился, внимательно изучая лицо Зямы.

- Ах ты, еврейская морда… - выдавил он.

- Я бы вас попросил! - взвизгнул Зяма.

- Ладно, хуй с тобой. Рассказывай тогда, чё нового?

Несмотря на всю свою антиобщественность, Какалапукас был прекрасным собеседником. Обычно он молчал и говорил только: «охуеть» или «заебись». Зяма рассказывал ему о своих новых задумках, но не для того, чтобы побравировать перед человеком с тремя классами сельской школы, а всего лишь для опытов. Дело в том, что на мышей денег не хватало, а несчастные дохли почти сразу, как Зяма начинал свои опыты. Какалапукаса же ничего не брало, его закаленный организм мало что могло покоробить и тем более вывести из строя. Но так получилось, что в эти дни Какалапукас ушел в запой и на время выпал из экспериментального творчества.

- Проходите, так и быть, я с вами поделюсь. Только прошу, не ищите спирт, я убрал его после вашего последнего посещения.

- Ладно, ладно, ёбтить. Ща тока боты сниму, а то, сука, заблеваны все… ебить…

- Пожалуйста, как угодно..

В квартире пахло нафталином и спиртом. В последнем хранились мертвые мыши, к которым Зяма особенно привязался и не мог расстаться. Некоторые из них были его первыми подопытными пациентами.

- Переводишь спирт на хуйню всякую – процедил Какалапукас, разглядывая дохлую зверушку, как в невесомости парящую в жидкости.
- Пойдемте же – замахал рукой Зяма.

Прошли в ванную. Взяв со стеклянной полки машинку, Зяма взвил ее вверх.

- Вот, творение, которое сделает меня знаменитым.

- Что за… самотык, бля, что ли? Ты че, ёбтыть, сбрендил?

- Я бы попросил вас, милейший!

В руках Зямы красовался розовый прибор с синей кнопкой и набором резцов, крючков и прочих железяк на конце.

- Это супер-эпилятор последнего поколения, я назвал его «Z4» - Зяма потряс машинкой.

- Че, нах… Пи-до-ля-тор? А на хуя?

- Как бы вам объяснить – задумался Зяма – Это такая машинка для удаления волос, но не просто так, не просто на ногах или других местах, это машинка для труднодоступных мест. Ну, скажем, для промежности.

- Что ж вы, бля, за народ такой – евреи, хоть бы раз по-человечески сказал.

- Ну, там…

Зяма показал пальцем в район паха.

- Ой! Еб… Чёй-то, залупу что ль чесать?

- Бутылка коньяка. - Твердым голосом сказал Зяма.

- Идет – выпалил Каклапукас и добавил – «Московского», сука, не наеби, блядь!

- Оставайтесь здесь, я схожу за бутылкой, а вы в принципе можете приступать к эксперименту. Здесь все что нужно, а я буду минут через пятнадцать.

С этими словами Зяма сорвал в вешалки легкую, весеннюю, полиэстровую куртку и вышел за дверь.

Какалапукас огляделся, повертел в руках машинку. Дверь в ванную решил запереть. Оставшись наедине с розовым прибором он взялся за перебитый и зашитый леской ремень. Расстегнул застежку, и штаны со специфическим шлепающим звуком упали на пол. Просаленные семейники с желтыми уточками сквозь дыру обнажили волосатую задницу.

- Докатился, бля… – вздохнул он и стащил трусы.

«Помыться что ли заодно, раз такая-то пьянка» - подумал Какалапукас и, стащив с себя оставшуюся одежду, полез под душ.

Намылившись душистым мылом, он принялся усердно тереть себя хозяйской мочалкой, приговаривая: «ох, нах…» и тому подобное. Наконец, процедура была завершена. Осмотрев себя в зеркало и хлопнув ладонями по дистрофичным ягодицам, Какалапукас задрал одну ногу вверх, уткнувшись пяткой в раковину.

«Ща бы наркозу» - подумалось ему, но всплывающая в памяти дохлая крыса немного остужала пыл.

Наконец, вечно подрагивающим пальцем он нажал на синюю кнопку. Машинка тут же откликнулась и зажужжала. Все металлические штырьки и крючки задергались и задрожали. Неверной рукой Какалапукас поднес прибор к промежности.

«Ну его на хуй, этот коньяк» - подумал он, но в этот момент один из крючков зацепился за волосок.

-Сууууууууууууууукаааааааааааа! – Взвыл Какалапукас, падая на бок.

Больно ударившись головой о кафель, он продолжал стонать. Прибор продолжал работать, дергая несчастный волосок из стороны в сторону.

- Да, ебить, тут нах без наркоза ни хера не намутишь, надо въебать.

Решил дождаться Зяму, но не в таком же виде! В это время машинка продолжала работать. Синюю кнопку заклинило, и механизм нещадно дергал кусочек эпидермиса. Закусив губу, Какалапукас начал крутить эпилятор во все стороны, пытаясь высвободиться. Однако коварное приспособление впилось еще глубже, что-то в нутрии сработало и несколько маленьких рычажочков дернуло вниз.

- Бляяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяядь! – Заорал несчастный.

Слезы брызнули из глаз, сквозь раскрытый рот на пол полетели слюни.

- Уууууууууууууууууууууууууууу – выл Какалапукас.

Превознемогая боль, он, цепляясь ногтями за щели в плитке, пополз к двери. Сопли растерлись по щекам и, перемешиваясь со слезами и слюнями, падали вниз. А сзади в районе мошонки зверствовал агрегат. Войдя в определенную функциональную цикличность, он безостановочно дергал клок волос.

Наконец дверь была достигнута. Поднявшись, он дернул ручку, и в ту же секунду машинка дернула так, как никогда до этого. Издав звериный рык, Какалапукас схватился за розовую ручку и дернул.

- Уяяяяяяяяяяяяяя, бля, на хуй, пидоры…………….. – залепетал он, держа перед собой прибор, в когтях которого остался огромный кусок волос с кусочками кожи.

Ринувшись к полкам, он сорвал первую попавшуюся банку и опрокинул себе в рот. Кадык будто насос закачивал жидкость внутрь организма, пока в губы не ударила мокрая, склизкая шерсть. Языком отодвигая морду дохлой твари в сторону, он сделал еще пару глубоких глотков и поставил банку обратно. Полегчало.

Вытирая губы волосатой рукой, Какалапукас вернулся в ванную и, закрыв дверь, сел на толчок.

- Так, так – улыбнулся он – что это у нас за поебота?

Машинка продолжала жужжать. Раздвинув ноги пошире, он направил стальные когти прямо на мошонку. В этот раз было не так больно и ему даже доставляло удовольствие это необычное покалывание. Разглядывая оголяющиеся яйца, он задумался о продавщице Зинке из пивной. Лезвия оставляли позади себя кровавый след, а яйца становились все крепче и крепче. Какалапукас потрогал их и обнаружил, что его член неминуемо пополз вверх.

В дверь постучали.

«Блядь!» - подумал он.

- Какалапукас, милейший, как вы там? – послышалось из-за двери.

«Блядь»! – подумал он снова.

- Я встретил Зину по дороге, и она заинтересовалась…

- «Ой! Блядь!» - продолжал думать Какалапукас.

Сдернув полотенце с крючка, он прикрыл срам. Машинка продолжала работать, нежно массируя простату все глубже назад.

В дверь постучали. Рука дернулась.

- А….

Возглас застрял в его горле, лицо покраснело. Полотенце упало, обнажив машинку, орудующую в заднем проходе.

- Наркоза… - зашипел Какалапукас.

В этот момент в эпиляторе снова сработала часть, отвечающая за дерганье, и страдалец грохнулся на колени.

- Все на хуй… - выдавил Какалапукас, когда глаза его закатились за орбиты – пиздец!

Дверь под мощным натиском Зининого плеча отлетела в сторону и двое ворвались в ванную. Крепка сжав кулак, подтягивая полотенце, Какалапукас дернул за розовую ручка и дерьмо бурыми потока брызнуло из его анала на все окружающее.
Какалапукас расплылся в улыбке.

- Здравствуйте, Зиночка – невнятно процедил он и потерял сознание.

Через два часа перебинтованный, с рюмкой коньяка Какалапукас, прижавшись головой к грудям Зины, всхлипывал и думал о чем-то далеком из глубокого детства, а Зяма копошился отверткой в эпиляторе и приговаривал: «Ну конечно! Как же я сразу…»

Еще через час Зина от теплоты, излучаемой разгоряченным Какалапукасом, задремала, а Зяма застыл с толстой книгой в углу рядом с этажеркой и не двигался так уже не менее двадцати минут. Отмытый от говна, протрезвевший и захмелевший снова Какалапукас, поднялся с грудей и подошел к столярному столу, на котором покоился вновь собранный розовый прибор. Аккуратно взяв его в руку, он промямлил: «а если так…» и дрожащей рукой, зажмурив один глаз, начал подносить стальные щупальца к оттопыренной ноздре. Все ближе и ближе…

_____________________________________________________
* спасибо одной рыжей особе за орфографическую редакцию.