Ste-pl@n : Deed In Stratosphere

Воздушные шары летят в воздух! Сила бирюзовых небес в соитии с горем солнечных лучей, решивших приободрить эту землю и узревших в своих отражениях в глади мутной воды болотистых земель одной северной страны свое равнодушие к ней, к солнцу и вообще ко всему ими озаренному. Я смотрю на отражение своего лица в небольшой луже, над головой чистое осеннее небо с несколькими белоснежными пушинками облаков, под ногами тут и там его копии, ненужные дети, живущие только по прихоти судьбы в забытых глумящимся над всеми нами богом уголками земного шара. Шара, который в сущности вот-вот должен лопнуть из-за перипетий на его поверхности, но он почему-то летит всё дальше по оси времени, безудержно взмывая по ней ввысь. Тем временем из лужи на меня смотрит давно не бритое лицо какого-то странного человека с потухшим взором и всклокоченными волосами, на щеке у которого едва зарубцевавшийся шрам, а губы искусаны. Он смотрит на меня с некоторой издевкой, как будто ему ведома какая-то тайна, пока я всматриваюсь в его глаза, мои колени, на которых я стою, утопают всё глубже, но если я и чувствую холод воды, то он точно нет, он прожил на болоте уже несколько месяцев и понял в чем смысл отшельничества. Он уже точно понял, а я пока нет, наверное, это странно, что я говорю о себе как о двух разных личностях, но фактически так оно и есть, ситуативность сознания, а точнее сознаний – не только моя особенность.
Я приехал сюда в конце весны, чтобы выращивать на болоте розы восхитительного оранжевого цвета, теперь же сентябрь катится к завершению, кусты роз погибли, засохшие цветы попадаются тут и там, лежат и смотрят на тебя вывернутыми внутренностями, как бы напоминая, что каждая оранжевая революция (даже внутренняя) со временем теряет свой внешний блеск и начнет пугать вылезшим на свет ее содержанием. За время проведенное здесь я понял, что в ночном лесу можно убежать от чего угодно кроме самого леса, который играет с тобой порой даже виртуознее, чем Дэвид Линч со случайными зрителями его картин, покупающих билеты на сеанс в каком-нибудь захудалом кинотеатре в пригороде Арканзаса для того, чтобы просто посидеть в тепле. По сути, в этом и есть главная тайна американской культуры: можно зайти погреться и понять о жизни гораздо больше, чем просидев несколько лет в ленинской библиотеке или в КПЗ во время следствия по делу, где максимальный приговор – 6 месяцев. Наверное, правда в том, что всё несбыточное когда-нибудь перестает таковым быть и становится предрекаемым, а в этот момент и ненавистным.
to be continued...