Khristoff : Непредумышленное убийство

Все из-за лени и общего перенапряжения происходит. В частности, не могу написать что-нибудь такое, что самому было бы приятно перечитать спустя три года, а лучше пять.

Последнее время замечаю, что вдохновение, а точнее его тень, довольно смутная и ускользающая, застает меня в метро. Некстати, надо заметить. Потому что ничего полезного из того недолгого свидания я, увы, почерпнуть не могу по ряду причин.

Да, по ряду причин. Рядная шестерка. Ряд зубов. Ряд. Отряд. Ужас какой, извините.

В общем, налицо общий так сказать, кризис и неспособность к творческому ремеслу. Чтобы как-то спасти положение, я выдумал нового персонажа. Получилось не очень. Эдакий консервный монстр с довольно скудными идеями и мрачным прошлым. У него много комплексов, масса нереализованных амбиций, проблемы полового характера и болезненная тяга к иносказательности.
В частности, этот малый не может просто отказаться от утреннего чая с лимоном простым, но вежливо произнесенным «нет». Его обязательно закрутит в нечто подобное:
- Жнешь ли ты к вечеру адову смесь, что выпил утром, надеясь обманом стужу пристужить?

Иными словами:
- Я не буду пить этот дурацкий чай, потому что он все равно не согреет меня, а лишний раз писать в конторе мне неудобно.

Да. Именно в этом его суть. Стыд. Ему стыдно совершать вещи, которые другому человеку совершать вполне обычно. Он не может на работе грызть ручки, откидываться на вертящемся стуле или жевать припасенный из дома бутерброд. Он не в состоянии с коллегами тянуть вслед проходящей секретарши «ух, ты», и цокать языком, иногда подмигивая, мол, я бы ей вжарил!

И туалет. Он не может ходить в общественный туалет фирмы «по-большому». Он стыдится, что кто-то поймет, что он там делает. Что кто-то, не дай бог секретарша, зайдет в кабинку сразу после него. Поэтому, он ходит справлять большую нужду в кафетерий напротив офиса. А поскольку у него от неправильного питания и, что скрывать, чрезмерного увлечения спиртными напитками, расстроена система пищеварительного трака, ходит он туда три раза в день.
Разумеется, это не могло не привлечь внимание остальных сотрудников. Как это так, все сидят и выходят на улицу лишь в конце рабочего дня, а этот товарищ бегает трижды в день! И что это он там делает?

- Сережа, ты там жрешь что ли?
- Официантку клеишь?
- С конкурентами диалоги ведешь?!

В общем, когда выяснили, что он там всего лишь невинно какает, то все буквально заклевали его. Какун, прозвали они его. Хихикали вслед, пукали губами и подкладывали на рабочее место пластмассовые какашки.
Он терпел. Лишь густо краснел и пытался отшучиваться. Но получалось плохо – чувство юмора я ему дать забыл.

Закончилось это все трагично, но, по крайней мере, предсказуемо. В конце декабря фирма решила устроить вечеринку в честь приближающегося Нового года.

Дабы не утруждать себя долгими поисками приличного заведения, справляли в том самом злополучном кафетерии. После нескольких тостов, с традиционными поздравлениями, объявили конкурс на лучший стих. Из собравшихся отобрали три команды и обязали в течение пяти минут придумать коротенький стишок - шаржик, про кого-нибудь из сотрудников.
Первым выступила команда из отдела рекламы. Их стишок:

Мы собрались встретить праздник
Настоящий Новый Год
А Сережка Зелепукин
Только какает и жрет!

Володя Зелепукин, это, как Вы догадались, мой неудачный персонаж.
Потом вышел отдел по маркетингу. Их стих был довольно схож с предыдущим:

Скоро, скоро Новый Год!
И придет волшебник
Но Володя Зелепукин,
Какает наверное!

Третий стишок, который придумала команда из отдела безопасности был грубым повторением предыдущих.

Праздник настоящий
в гости к нам идет
Волшебство стучится в гости
Зелепукин все просрет!

Вот такие, прямо скажем, примитивные стихи, которые, однако, вызвали настоящую волну дружного корпоративного смеха. Отсмеявшись, все принялись есть и пить. А потом собрались потанцевать, а дальше, уже в силу собственного воображения. Разумеется, не обошлось бы без интимных заигрываний и возможных ночных поездок в гости.
Все так и было бы, если бы не Зелепукин. Видимо, чаша его терпения, да простят мне читатели, такой банальный оборот, переполнилась. Он, до этого, скромно сидевший в дальнем углу стола, неожиданно попросил слова.

Все были заинтригованы, и охотно согласились повременить с танцами. Не каждый день выдавалось такое шоу – Зелепукин будет говорить в микрофон!
Предвкушая радостный смех, который разразится после его наверняка глупого и заумного выступления, все замерли, и даже прекратили есть.
Володя прокашлялся, повертел микрофон и робко начал:
- Здравствуйте коллеги.
- Здорово, Зелепукин! – кто-то выкрикнул из-за стола, но на него тут же зашипели со всех сторон. Мол, не порть, а то он сейчас передумает. Но Володя не передумал.
- Аж весть от всех мне на вас тошнилово! Как впредь рассчитываю, так и буду надеяться, но нет. Напраслино. Опасливо! Мерзко и подного мне средь, как червю вслепую. Один, как Один. Многолик, одногранен. Верую я. Но верой инородной. В вас не вижу. Ничего.
На от вам. На се вам все, для радости. Детишкам расскажете. Связно и жалостливо!

Тут он стянул с себя брюки и на глазах изумленной и притихшей толпы справил нужду прямо на столе. А потом схватил нож и воткнул его себе в сердце. И умер.

Вечер был безнадежно испорчен. Мужчины хмурились и вспоминали модного писателя, дамы всхлипывали и жалели об утраченных возможностях, милиция осматривала и допрашивала, врачи увезли тело, уборщица убрала еду и какашки.

Мне же остается только извиниться перед вами, уважаемые читатели, что я убил этого героя, но, согласитесь - не велика потеря. В конце концов, у меня под крышкой в кастрюльке томятся в соку фантазии еще несколько, поистине замечательных героев. А в холодильнике. Ах, что у меня лежит в холодильнике! Впрочем, об этом в другой раз.

Пока же все – станция «Китай-Город», - моя станция. Пора выходить из вагона и дальше вверх по эскалатору, затем на Солянку, потом на Подколокольный, мимо полуразрушенной церкви. Через сорок три шага повернуть направо, протиснуться между мусоросборником и «Лэнд Крузером» Лимитед эдишн, и вверх по Подкопаевскому.