Khristoff : Подождем еще

Верностью славы скольжу по утренней траве. Капли росы убиваю, нечаянно. Сегодня решил окончательно, что разорву эту мглу, стягивающую надо мной покрывало ненависти и недоверия. Признаюсь и скажу, что да. Я.

На юбилей мне подарили длинный нож. Хороший подарок, жаль, что без ножен.

На свадьбу мне подарили столовый сервиз. Хороший подарок, жаль, что без трепета.

Гроб. Я хочу всего лишь гробный сортир, дабы быть в нем одному. Вечность. Но не в тягость, а только лишь по собственной воле, как будто бы в радость. Счастьезаменитель.

Но все не так. Кто-то сверху тормознул, как обычно такое бывает. Мне опять выдали старую модель без порохового отвода. Без гидравлики и телескопического прицела. Плохая команда. Неумелый экипаж. А надо, как и всегда, захватить плацдарм на той стороне Луны. Дать Селене под зад сапогом с ядерной подошвой.

В который раз, говорю им в трубку, рыча продуманные проклятия. Снова получаю ответ. И ем макароны по-флотски. И говорю перед строем, мол, надо ребята сдать все свои фантики.

Ржавыми ножами, средь их частокола мой лишь сверкает, трясет толпа неистово скандируя:
- Веры рвем куски на радость!!!

И лавой растекаясь по изумленному лицу старухи, грозно топоча и пряча поглубже животину страха, бегут, не боясь оступиться.

Рявкают в ответ. А то как же. Раз, раз, раз. Кто-то подогнул колено, охнул в сомнении кто-то. Падучей сразу несколько сот заразилось. Не криком ни уговором. Блести мой нож.
Как макароны по-флотски вспоминают сейчас те, кто видит их вновь на своем размытом брюхе. Как чиркают птицы, серебрено взвизгивая вдоль и поперек.

Говорю в трубку. Рычу, как всегда. И снова получаю, те же слова. Мол, да мол. Не жди те горячей воды. У самих задержка по зарплате, но дадим сертификат. Обязательно пришлем сертификат.

Хоть что-то, пока не настала тишина и покой, рай семейству не поющих птиц.

И вот вой. И вот рев. И головы задрав недоверчивые улыбки младенцев, обнажая сточенные резцы и табаком пожелтелые десна. К нам? К нам, к нам!! Туда – туда, да, да, да!!!

И снова дыхание на учащенный режим, и снова сжимая в объятиях, сотни ржавых, только лишь мой одиноко блестит, и снова пар. И снова. И снова.

Гроб подождет? Сортирный гробник непременно ждет. Каждого из тысяч нас. Каждого из сотен их. Каждого.