Ольга Орлова : Фантомы

Изгиб гитары желтой занял свое место на ковре с белой лошадью, нещадно подпаленной с обоих боков. Квартирник сдувался, хотя на тогдашнюю вписку остались почти все пришедшие. Больше двадцати человек дровами укладывались в панельной двушке, ванная комната считалась престижным местом. Звенели сдвигаемые бутылки плодово-ягодного и портвишка, шуршали окурки, обертки, полузеленая кожура от пяти сеток сожранных мандаринов. (В местном «Овощном» выбросили вчера популярный сорт «абхазские незрелые».) Последние бессонные граждане оккупировали кухню, забив собой, как вомбаты, тесный проход из кривого коридорчика. Здесь сольник давал Ухаси, инфернальный пацан с бархатным голосом, в лиловых мокасинах и оранжевой ковбойке с джинсами, сильно и успешно косивший под Элвиса. Дышать было нечем, но Ухаси словно качал воздух из каких-то резервуаров. Он пел на манер спиричуэлс, без слов, без инструментов - чистый шаман, чуть приоткрывающий рот божок из оникса. От его импровизаций что-то щелкало в позвоночнике, бежали мурашки, душа и мысли прощались с телом. Такие ощущения я испытал еще лишь раз, услышав вживую Александра Башлачева, от которого шли такие вот вибрирующие импульсы...
Ухаси, поразивший и народ за окном первого этажа, гулявший до утра в жаркую субботнюю ночь, оборвал свой то ли клич, то ли плач на глубокой грудной ноте и смолк. Тишина стояла ощутимое время, а потом были такие овации, ради которых стоит жить. После все стали расползаться, занимая уже коридор, я же, на правах хозяина и почти трезвого человека, предложил Ухаси кофе. Он пил его не жеманно, но как-то не по-пацански манерно, никаких звонов ложечкой, прихлебываний. Показал мне вдруг рисунок в кофейной гуще - очень четкий. Мужик в пальто и шляпе, какую батя мой носил по весне. Пальто в точках-узорчиках, будто в горох. И я спросил Ухаси, думая, если что, притвориться сильно захмелевшим:
- Откуда ты свалился?
- Немножко не отсюда, да. Но бояться не надо, я просто должен тебя предупредить. Вот этот кофейный дядя - Бежевый человек. Он со мной повсюду, потому что я ему должен. Временно я оставлю его здесь, но потом вернусь за ним. Ты меня узнаешь. Главное - потерпи!
- Чувак, не знаю, что ты употребляешь, но пора завязывать.
Ухаси улыбнулся своей отстраненной улыбкой, прикрыл глаза и тихонько запел какой-то стон, похожий на народный бабий причет по покойнику. Я подобного с сопливых лет не слышал, с похорон прадеда, когда старушки причитали... И мне стало нехорошо, чё-то портвейн полез обратно. Пока пробился в туалет, пока вернулся - в кухне от Ухаси одна кубинская сигара дымится. А на желтой стене с кленовыми листочками кофейной гущей нарисован Бежевый человек. Как я его не оттирал, все равно контур оставался на месте.
В первый после ковида рок-фестиваль, который удалось со-товарищи организовать, я услышал в гуще толпы свое имя так, как будто его произнесли у меня в голове. Прямо на меня эпически, в луче прожектора, шел тот же юный Ухаси, весь в тату и брендовых кроссах с подсветкой, с маской на одном ухе. Он просто подошел, подобрал с земли флаер с фестивального фуд-корта и достал маркер из кармана широченных льняных штанов. И я нарисовал Его на этой загвазданной бумажке. Тут же меня дернули по рации, и Ухаси растворился вместе с флаером. Я орал, искал, звал его, как больной. Не знал, кому и какими словами рассказать, что чувствую сейчас. Я «потерпел» тридцать шесть лет... «Из забывших меня можно составить город» жен, любимых, детей и друзей. Я - фактически старик, переживший два инфаркта, почти всю свою тусовку и больше тринадцати тысяч дней и ночей в неотвязном обществе Бежевого человека. Я перепил все виды алкоголя и снотворного, чтобы не слышать Его команд. Не имел постоянного жилья, арендовал самые гнусные дыры без обоев, хотя на Него это не влияло, что очень скоро выяснилось.
Как граф Монте-Кристо, я хотел отомстить и успокоиться. Но вместо того я снова надел мятенький желтушный плащ с воротом-стойкой, батину шляпу и вышел на покатую сцену в обществе таких же старперов, последних из могикан... В составе музколлектива, отгадайте, «Бежевый человек». Казалось, среди зрителей, где-то над масками, я вижу прозрачные глаза Ухаси. Глаза призрака, путешественника во времени, волхва - или кто он там еще? Загадка этого парня меня больше не тревожила, а тогда, в той жизни, через неделю после квартирника, я искал его, как матерый чекист. Я уже перестал спать сам, а когда от ереси, лезшей мне в мысли, ножом разрезал обои на кухне и увидел Этот силуэт на стене, будто выжженный порохом, рубанул себе по руке - решил, что найду. Но никто из сотен знавших Ухаси не имел представления даже о настоящем имени или адресе пацана. И через год где-то я остановился, привыкая «терпеть». Я начал забывать Ухаси. А теперь вот вспомнил - и сыграл отходную по целой эпохе. Бежевый человек здесь, ребята. Это ж я.*

*Памяти всех одинаково хрупких, папы и СашБаша.

Из цикла о Бежевом человеке, эпизод на моём канале https://t.me/yxasy/70