Ёшкина и Цедербаум : Убийство в парикмахерской

Дед Петро закрыл «Литпром» и рискнул подняться со стула. Попытка оказалась неудачной. Он не сдался и попробовал снова. Попытка оказалась удачной. Дед Петро обтёр языком пересохшие губы своей старухи и зашаркал к холодильнику, но в нём было пусто, как и в дёснах у деда Петро.
«Куда бы сходить поскандалить: в домуправление или в бар», - задумался дед.
Старуха открыла единственный глаз деда Петро и погрозила в него кулаком:
- Унюхаю перегар, спущу с лестницы, - пообещала старуха и сковырнула козюльку в носу деда Петро.
И дед Петро передумал.
Но голос парикмахерши Татьяны из розетки возбудил деда Петро:
- Не бойся старой мымры, следуй своим Путём. В бар.
Дед Петро возликовал и зашаркал в бар.
Вышибала вышиб деду Петро зуб, но он ещё 17 лет назад выпал сам.
В баре «Чрево кита» было как в чреве кита. Под столиками лежали тела посетителей и посетители. Тело бармана за стойкой плавно покачивалось в такт волшебному голосу Шуфутинского из кассетника и веселило посетителей, выкидывая волосатые коленца.
За дальним столиком сидел внук Андрюшка. Он пил водку из горла деда Петро. Дед Петро подсел и протянул руку своему внуку. Тот вложил в неё фужер с водкой и велел:
- Пей, старый.
Но дед Петро знал, что один глоток водки разорвёт его куски на желудок.
- Нет, - решительно спросил дед Петро и уронил скупую мужскую слезу Андрюшке за шиворот. – Молока!
- А ты знаешь, что в Никарагуа, - расширил Андрюшка кругозор деду.
В это время в квартире деда Петро ожила старуха и потянулась за ножом:
- Я отрежу старому алкоголику селезёнку, - поклялась она на селезне и зашаркала к розетке, откуда уже выглядывал голос парикмахерши Татьяны:
- Астанавитесь! – заголосила парикмахерша Татьяна голосом Януковича, но старуха не вняла.
В это время в бар пришаркала женщина-соблазнительница.
Андрюшка отреагировал. Дед Петро крякнул и осушил стакан молока залпом. Барман пошатнулся.
- Меня зовут Лия Жадная, - томно прошипилявила женщина-соблазнительница в рюмку Андрюшке. – Угостите меня, и я облазню вас.
У деда Петро начались необратимые изменения личности. Ему предстояло сделать дилемму: выпить водки и умереть, но соблазнить облазнительницу, или не выпить водки и вернуться к старухе.
- Прощай, желудок, - разрыдался дед Петро и выпил всю водку в баре.
Но ничего не произошло, кроме того, что посетители с их телами вылезли из-под столов и избили деда Петро на общак. И для закрепления опыта ещё раз.
Андрюшка с Жданной облазнительницей восхитились дедом и силой его желудка и захлопали в ладоши деда Петро. Но старик передумал: ему не нужна была жадная потасканная облазнительница с неприлично широким кругозором, и он зашаркал скандалить в домуправление. Вышибала на прощанье вышиб ему зуб, но он ещё 27 лет назад выпал сам.
На полпути к домуправлению он увидел пархающую на метле старуху с ножом в зубах.
- Шаш я тебе, шшарый, шары-то зашорю, - зашаркала старух к деду Петро.
Она почти вонзила в шары нож. Но в это время из USB-розетки остановки высунулся голос парикмахерши Татьяны и метнул в старуху машинку для стрижки старух. В полёте машинка обернулась старушечьим мастером Свекланой.
Пока старуха стригалась, деде Петро умчался, шаркая шарами, в банный комплекс на Карбышево. И все сучки были его. Конец.