Санитар Федя : ПСИХОВАННЫЙ И ЗОЛОТО ИЛЬИЧА 8.

Глава восьмая
Технический Отдел

В детстве у Эдуарда Петровича было прозвище Самоделкин за страсть к изобретательству. Его комната напоминала лабораторию средневекового алхимика, дополненную предметами современного интерьера – письменный стол, кровать, радиола «Сириус-111». Стол, словно у чернокнижника, был завален специфической литературой. Правда, вместо мрачных трудов по оживлению мертвецов и вызыванию духов на столе лежали стопки вполне безобидных журналов «ЮТ» и «Моделист-конструктор».
Отношение взрослых к пристрастию Эдика было неоднозначным. Мама ругала за прожжённый ковер и испорченный телефонный аппарат, по которому её сын пытался связаться с внеземной цивилизацией или хотя бы с тётей Валей из передачи «В гостях у сказки», подключив его к электросети. Папа одобрительно разглядывал дневник, из которого двойки и тройки исчезали без следа, когда на них капали специальным раствором, изобретённым Эдичкой, и говорил: «Дерзай, сынок! Кулибиным будешь!» Учительницы в школе от его изобретений вешались. На уроке биологии макет человеческого скелета плясал и гонялся за преподавателем, пытаясь укусить. Химичка не подпускала его к реактивам, чтобы не было как в прошлый раз, когда после его неудачного опыта пришлось делать в кабинете ремонт, а ей покупать новое платье. С самого раннего детства Эдичка страдал дефектом речи – он шепелявил.
Повзрослев, Эдик изобретательство не забросил, хотя Самоделкиным его больше не дразнили. Шепелявить он так и не перестал. Закончив радиотехнический факультет местного государственного университета, устроился на местный же радиотехнический завод инженером, сделал сотни рацпредложений и изобретений в самых различных сферах и отраслях, вплоть до оружейной и авиастроительной, защитив их патентами, а потом его бурная изобретательская деятельность была замечена компетентными органами. Его вызвали в столицу, не объясняя причины. В поезде Эдик, то есть уже Эдуард Петрович всю дорогу размышлял, чего он мог такого натворить, чтобы им заинтересовались эти самые органы. Никакой противозаконной деятельности он не вёл, а про шпионов читал только в книжках. Посему решив, что вызвали его по ошибке, и на месте всё выяснится и образуется, он вытянулся на вагонной полке и заснул сном праведника. А в Москве его ожидал настоящий сюрприз, потому как никакой ошибки не было, а было неожиданное предложение возглавить Технический Отдел секретного Отдела Х, на которое Эдуард Петрович ответил радостным согласием. О таком он не мог мечтать и в детстве, потому как теперь в его распоряжении был не только неистощимый запас собственной фантазии вкупе с папиным благословением «Дерзай!», но и практически неограниченный бюджет, оборудованная по последнему слову техники лаборатория, секреты передовых шпионских технологий и разработок и штат из высококлассных специалистов. Штат, помимо технического и обслуживающего персонала, составляли: специалист по ядам, специалист по оружию и взрывчатым веществам, специалист по авто и мототехнике, стилист имиджмейкер (помогавший Аркадию определиться, какой галстук с каким костюмом надеть), инструктор по рукопашному бою и эротическому массажу, специалист-компьютерщик (семнадцатилетний прыщастый паренёк Тимофей по кличке Хакер-квакер, без труда взламывающий любые коды, пароли, да и вообще всё, что можно и нельзя взломать в мире высоких технологий), специалист по бальзамированию (всезнайка в области, как лучше схоронить труп врага, после того как специалист по ядам даст чёткие инструкции насчет лучшего способа отравления), специалист по выживанию (этот подскажет, каких букашек можно кушать, а каких нет, оказавшись налегке в джунглях или монгольских степях), специалист по литературе, живописи и искусству (чтобы просвещать культурно), специалист по рогам и копытам (учивший, как соблазнить жену французского, например, посла, чтобы использовать её в своих интересах – попытаться завербовать или хотя бы выудить нужную информацию. И как уносить копыта, если вдруг будешь застигнут врасплох разгневанным рогоносцем. Всего 193 способа), специалист по языкам (учит правильно ставить ударение в слове desert) и наконец психоаналитик, чтобы было кому поплакаться в жилетку и который ставит тебе релаксационный диск с шумами моря, когда депресняк давит похмельный или когда бьёшься в экзальтации после чересчур сложного задания.
Отлаженная работа механизма всей этой команды под руководством Эдуарда Петровича сводилась к одному: обеспечивать бесперебойную и неуязвимую жизнедеятельность главного винтика в этом механизме, суперагента Аркадия Филина, который, мягко спустившись по ступеням, вошёл первым делом в автомобильный бокс Технического Отдела.
На лице Аркадия отразилось разочарование, когда он увидел предназначенный для него автомобиль. «Porsche Cayenne 2». Средство передвижения телевизионных дамочек и гламурных подонков. На таких раскатывают Ксюша Собчак и Лера Кудрявцева. Рэппер Тимати. И теперь на такую же тачку должен пересесть и он? Это что, в полку гламурных подонков, безмозглых рэпперов и теледив прибыло? Но почему тогда цвет чёрный, а не розовый, как полагается?
- Нравится? – спросил, подходя, Михаил, специалист по авто, мото и всему, что движется и выдаёт не меньше хотя бы трёхсот лошадиных сил.
- Прикалываешься? – ответил Аркадий. – На выставке Allianz Super Car & Baks не было ни одной машины этой марки. А знаешь, какие там были машины? «Bentley», «Ferrari», «Lamborghini»! И это даже не внедорожник, это спортивный кроссорвер!
- Вот именно – спортивный! – сказал Михаил. – Всем известно твоё пристрастие к быстрым родстерам и тяжёлым внедорожникам, и потому начальство решило, что тебе нужна машина, сочетающая в себе качества гоночного болида и серьёзного проходимца.
- Серьёзного? – продолжал горячиться Аркадий. – Да я уверен, он завязнет в первой же луже!
- Зря кипятишься, - мягко сказал Михаил. – Ты ещё ничего не узнал про машину, а уже возмущаешься, словно тебе подсунули «УАЗ-патриот» или «Ладу-калину». Поверь, это действительно очень серьёзный автомобиль. К тому же сам знаешь, что на твоей любимице, турбированной «А-5», тебе выезжать попросту небезопасно. Надеюсь, что всё это временно.
- Я тозе на это надеюсь, - произнёс сзади шепелявый голос Эдуарда Петровича. Он так же, как Горболепов, отечески обнял Аркадия, хотя и был старше его всего лет на пять-шесть. Очки с толстыми линзами, неизменная щетина и седые, торчащие в разные стороны волосы прибавляли ему внешне лет двадцать, делая похожим на добродушного мужичка предпенсионного возраста. Рядом с ним были имиджмейкер, худой, высокий, весь в коже, вылитый Сергей Зверев, хотя звали его более красиво и гламурно – Арнольд, и специалист по ядам Жорик, маленький, толстый, с выпученными глазами и бритой наголо головой, которая почему-то отливала зелёным, делая его похожим на жабу.
Они тоже сердечно поздоровались с Аркадием.
- Аркаша, - жеманно сказал Арнольд, чмокнув его в щеку, - машина – просто чудо. Салон – кожа Nevada, отделка деревом, аудиосистема BOSE Surround System, сабвуфер, все дела.
- Да погоди ты, - перебил его Жорик. – Смотри, Аркаш, нажимаешь вот эту кнопку, и сзади выплескивается ядовитое облако, здорово? И в аптечке целый арсенал…
- Бар в салоне, - опять встрял Арнольд. – Там всё, как ты любишь. Пилюльки «Антиполицай» тоже в баре. И эмблема герба «Porsche» внутри каждого колёсного диска. Выглядит очень эффектно.
- Под задним сиденьем контейнер, - сказал Жорик. – В нём две песчаные эфы Echis carinatus carinatus, один арлекиновый аспид Micrurus fulvius fulvius и три самых ядовитых гада на земле Oxyuranus microlepidotus. Так вот этот Oxyuranus microlepidotus или попросту Тайпан ядом всего лишь одного укуса может отправить на тот свет сто человек. Кормить их не нужно, в контейнере имеется отсек для мышей и отсек для зерна. Мыши едят зерно, змеи мышей. Всё автономно. Когда зерно закончится, на панели загорается специальная лампочка. В багажнике мешочек с крупами. Так что не забывай кормить мышек. Контейнер съёмный, при надобности можешь брать его с собой на задание. Очень удобно. Подложил змею врагу в портфель или карман, и порядок.
- Очень удобно, - передразнил коллегу Арнольд. – Расползутся прямо в машине, и будет тебе удобно. А если мыши кончатся, что тогда? Нужно было дополнительный датчик установить.
Арнольд с Жориком вдруг принялись спорить, и этим воспользовался Михаил.
- Самое главное, - сказал он, - это технические характеристики. Думаю, они тебя впечатлят. Объем двигателя 6. 5 литров выдаёт семьсот лошадиных сил, представляешь? Если мощности вдруг не хватает, включаешь режим «Форсаж», и двойной турбонадув добавляет ещё сотню «лошадок». Пневматическая подвеска SUPER PASM на бездорожье автоматически увеличивает клиренс. Диски R26. Резина «Pirelli» – пуленепробиваемая, спецзаказ, всесезонка. На шоссе незаменима и в сухую погоду, и в дождь, а по грязи гребёт, как лопатой. Межосевой дифференциал регулируется электроникой, но это уже не заводские настройки, а наши собственные инновации. Коробка передач шестиступенчатая, Tiptronic. ABS, ASR – всё как полагается. Так что, Аркаш, на бездорожье вполне можешь потягаться с «Круизерами» и «Геленвагенами». Список опций можно разместить на десяти листах, а про климат-контроль, датчики дождя и света, ксеноновые фары, парктроник и омыватель фар и говорить нечего. Видишь, какой огромный, практически во всю крышу, люк?
- Наверно, прикольный вид через него открывается ночью, - сказал Аркадий. – Луна, звёзды прямо над головой.
- Это чтобы было удобнее катапультироваться, - ответил Михаил.
- Катапультироваться? – Аркадий ничем не выказал удивления.
- Ну, да. В случае необходимости нажимаешь вот эту кнопку, и срабатывает катапульта, как в истребителе. Люк откидывается, а ты вылетаешь вместе с креслом и спустя пару секунд выбрасывается парашют.
- Да, про подогрев сидений не сказал, - заметил Арнольд, отвернувшись от Жорика. Тот, растолковав Арнольду, что контейнер надёжен и бегство змей из него исключено, а запаса мышей хватает на два месяца, после чего он заправляет контейнер новой партией, теперь пытался ему доказать, что вместо серебряного подстаканника лучше было бы вмонтировать лишний контейнер с цианидом. – Температура регулируется, и в жару можно понизить до -10, если вдруг яички вспреют.
- Да, - засмеялся Аркадий. – Я словно в Эм Ти Ви попал в передачу «Тачку на прокачку». Столько вы мне всякого понавтыкали.
- Обизаесь, Аркас, - прошепелявил Эдуард Петрович, наконец-то решившийся встрять в разговор. – Та передася нам в подмётки не годится. И это есё не полный список опсый. Икс Зебит отдыхает.
И Эдуард Петрович принялся Аркадия просвещать. Для начала он сообщил Аркадию творческий принцип Фердинанда Порше, который заявил в 1948 году: «Я не нашёл автомобиль, о котором мечтаю, и потому решил создать его сам».
Аркадий на это заметил, что Генри Форд, выпуская первую партию автомобилей, заявил, что цвет может быть любым, но обязательно чёрным. И, видно, руководствуясь соображениями давно почившего гения автомобилестроения, ему выбрали машину именно чёрного цвета. Впрочем, это лучше, чем если бы «Cayenne» был розовый в цветочек, как у теледив.
На эти слова Эдуард Петрович ответил, что руководствовалась его команда, создавая авто для Аркадия, в основном философией Фердинанда, но и слова Генри Форда не лишены смысла, так как машина действительно по желанию владельца может менять цвет.
И продемонстрировал, вытянув из-под порога какой-то шланг с длинноносым пистолетом на конце, как это делается. Нажимаешь кнопку – и струёй специального раствора в две минуты смываешь чёрную краску, под которой обнаруживается действительно розовый цвет в голубой цветочек, как у теледив. Причём, ни дождь, ни летящий из-под колёс гравий краску повредить не в силах. Старый шпионский трюк. Если нужна снова конспирация, смываешь розовый цвет, и под ним обнаруживается обратно чёрный, под ним снова розовый. И так 86 слоёв. Раствора в специальном баке 30 литров, на три мойки, так что нужно не забывать подзаправляться. Номера меняются нажатием кнопки на руле. Документы имеются на те и другие. На случай, если вдруг всё-таки угораздит где-нибудь застрять, под защитной дугой спрятана лебёдка, а из восьми выхлопных труб сзади задействованы всего лишь четыре, - остальные четыре лишь имитируют их и в случае необходимости выстреливают ракетами, в каждой трубе по ракете. Нажатием кнопки из-под лебёдки выползает огромный диск циркулярной пилы, если вдруг дорогу преградит свалившееся дерево. Ну, и там примочки, вроде выливающегося масла, выстреливающей краской пушки, чтобы залепить в случае чего преследователям лобовое стекло, мощного бортового компьютера, навигации и оружейного арсенала, запрятанного в автомобиль как внутри, так и снаружи. Броня В-6. И самое главное…
Эдуард Петрович сделал эффектную театральную паузу, а потом прошепелявил:
- Афтомобиль умеет плафать. Амфифия, знасит.
Аркадий уже сидел за рулём своего «Cayenne», который начинал ему нравиться всё больше и больше, и старался не слушать назойливого Арнольда, забравшегося на пассажирское сиденье и твердящего:
- «Porsche Cayenne» - это не просто автомобиль. Это стиль. Это образ жизни.
- Амфибия? – удивился Аркадий. – Что-то новенькое. Таких водоплавающих созданий в моем гараже ещё не было.
- Фот мы упусение и испрафили.
- Здорово, - сказал Аркадий. – И как это действует?
Михаил принялся объяснять:
- По идее ничего сложного. Все полости в машине герметизированы и превращены таким образом в многочисленные поплавки, заполненные воздухом. Да и вся машина герметизирована не хуже подводной лодки. Есть два режима. Подводный и надводный.
- То есть я могу и под водой на ней передвигаться?
- Совершенно верно.
- Круто!
- Ещё как круто! Выбираешь режим, какой тебе нужен, и дальше дело техники. Для подводных путешествий вода заполняет специальные отсеки, и машина, утяжелённая балластом, уходит на нужную глубину, включается автономное снабжение салона кислородом, а выхлопные газы попросту растворяются в воде. Запаса кислорода хватает на пять часов.
- На какую глубину можно погружаться?
- Три-четыре метра, не больше. Это же не батискаф. Но ты можешь как по дну ехать, так и просто перемещаться под водой.
- А как по воде?
- По воде плыть проще простого. Заезжаешь в реку, например, и машина ведёт себя, как катер, при этом управление задействовано то же самое, то есть вместо штурвала – руль. Обрати внимание на колёсные диски.
- Очень напоминают такие круги с лопастями на старинных пароходах. Вот в фильме «Волга-Волга» можно увидеть нечто подобное.
- Всё верно. По принципу этих пароходных колёс диск и устроен – все его «лучи» широкие и так выгнуты, что действительно являются лопастями. Но при обычной езде они не создают никаких неудобств. Что скажешь, Аркаш?
- Молодцы! Сказать больше нечего. Эмтивишная передача со своими недоделками – просто отстой. Вы, парни, реально постарались.
- Это ещё не всё, - снова прожеманничал Арнольд. – Я так переживал из-за этой пластической операции, что все ночи, пока ты был в клинике, почти не спал. У тебя такие правильные и мужественные черты лица – вылитый Кевин Костнер или кто там снимался в «Снайпере»? Том Бесингер, что ли? Дэниэл Крэйг? Я не пережил бы, если бы из тебя слепили какого-нибудь Брюса Уиллиса. С залысинами и ехидной ухмылочкой - вот, дескать, какой я крутой орешек. Да он урод настоящий! Ральфа Файнса я стерпел бы ещё, но Брюса Уиллиса – никогда! Эта метода «Хамелеон» - просто вау. Принял пилюльку, и ты на пару часов неузнаваемо меняешь суровую внешность гладиатора на юный типаж рыжеволосого ботана. Или на пенсионера. Или на брутальную красотку. На последний вариант в машине комплект одежды от Dolce & Gabbana, духи «Hannae Mori».
- А косметика? – спросил Аркадий. – Я подумывал об этом, когда сваливал из клиники. Например, помада Essence de Beaute от Dr. Pierre Ricaud, тени от Bourjois и тушь от Maybe line.
- Прикалываешься? – сказал Арнольд. – Намазюкаешься всем этим ширпотребом, и будешь как лох. Вернее, лохушка деревенская, приезжающая раз в год в столицу, чтобы на Черкизовском рынке или в Арбат-престижЪ отовариться этой, по её мнению, чертовски дорогой и элитной косметикой. Нет, брат. Косметика исключительно от MAC, которой пользуется каждый боец на передовой гламурного фронта. Кто не выпадает из ритма, для кого красивая нашивка – как лишняя «шпала» на погонах, для кого деньги совершенно не имеют покупательской способности, а носят символический характер. Кто туп, но, думая, что, натянув модную вещицу и взяв в руки сумку «Tod`s», становится самым умным челом на свете. Кто грудью, обтянутой кофточкой от «Prada», геройски готов заткнуть амбразуру вражеского дзота, изрыгавшую Bourjois, Maybe line и прочие флакончики и тюбики вне их формата. Кто готов умереть с криком «Calvin Klein!» на устах. И кому на надгробном камне можно писать: «Они сражались за «Gucci». Пойми, Аркаша, что если какая-нибудь наша тусовщица рекламирует тушь от Maybe line, это не значит, что она обязательно ею пользуется. Скорее наоборот. Все эти примитивы вроде бы страшно разборчивы, но на самом деле пользуются, так сказать, одним корытом, наполненном пойлом в их формате. Каждый мнит себя исключительным индивидуумом, не подозревая, что остальные хрюкающие создания у корыта, с перепачканными лейблами рыльцами, точно такого же мнения. Смотрят друг на друга, как в зеркало, и умиляются: «Вау!» Законодатели моды, все эти Dolce & Gabbana и прочие одурачиватели тусовочных персонажей, выливая в корыто очередную порцию эксклюзивного пойла, радостно потирают руки, подсчитывая барыши и удивляясь всем этим болванам и тупицам, которых за большие деньги они наряжают одинаково, как детдомовских, но которым дают надежду почувствовать себя в когорте избранных.
- Не больно ты жалуешь своих, так сказать, коллег по цеху, - улыбнулся Аркадий.
- Обижаешь, брат, - уже без жеманства ответил Арнольд. – Коллеги по цеху – это вы, Жорик, Эдуард Петрович, ты, ребята, вся наша команда. А то, что я разбираюсь в косметике, модной одежде и аксессуарах, это моя работа. На показы и тусовки я тоже хожу, чтобы не выпадать из ритма. Профессиональная, знаете ли, нужда гонит.
- Ага, - поддакнул подошедший Хакер-квакер. – Я тоже из чисто профессионального любопытства взломал все компьютерные сети Пентагона и NASA, запустил им туда самолично созданный вирус «Prozhorlivi Bush», и было обалденно, когда бывший президент Соединённых Штатов с огромными и окровавленными клыками, как у вампиров, появлялся на мониторе каждого пользователя в Пентагоне, говорил: «Vi eshe ne polizuetesi poroshkom «Tide»? Togda ya idu k vam!» - и начинал пожирать без разбору файлы с секретной информацией. Я им убытков на сотни миллионов нанёс, а Сергей Леонидович меня ещё и пожурил.
- И правильно сделал, что пожурил, - заметил Жорик. – Тебе волю дай, ты все инопланетные корабли с курса начнёшь сбивать. Не хватало нам ещё, чтобы «тарелки летающие» с неба сыпались, как яблоки с дерева. Ты и Била Гейтса по миру пустишь, дай тебе волю. В каждый мобильник готов посадить по своему вирусу.
- Он ещё ребенок, - возразил ему Арнольд. – Причём ребенок гениальный. Пусть развивается, нечего ему мешать.
- Это смотря кто кому мешает, - сказал Жорик, у которого второй день глючил мобильник, и который в любой технической неполадке, телевизор там дома барахлил или фреон из холодильника улетучился, привык видеть происки Хакера-квакера. - Он до того развился, что космонавты, покидая орбитальную станцию, не могут найти обратно дорогу и вопят в прямом эфире: «SOS! Пришлите спасательную шлюпку!» А он на это только посмеивается, что-то колдуя в своём компьютере.
- Прошу заметить, что космонавты-то не наши, - уточнил Хакер-квакер. – И даже не китайские, а американские. То есть наши если не враги, то и не друзья точно. И ничего такого с ними не случилось, помотались немного, повопили, а потом благополучно вернулись на свою орбитальную станцию. И урок им.
- Какой ещё урок? – спросил Жорик.
- Космополитический. Гагарин был первым космонавтом, значит, космос принадлежит только нам, и америкосам делать там нечего. Долой американскую глобализацию и хот-доги с Кока-колой! Да здравствует русский квас и пирожки с грибами!
- Ты, я гляжу, патриот, - заметил Аркадий, которого Хакер-квакер уважал безумно.
- Я, Аркадий, считаю, что правильно говорю. И вообще нужно поднять вопрос о том, чтобы Аляску назад забрать. Не люблю я этих америкосов. А ты, скажи, ты их любишь?
Аркадий деликатно промолчал, хотя так же, как и Хакер-квакер, был патриотом своей страны. Именно в этом и заключалось его ремесло – служить своему народу, быть преданным Президенту и выполнять деликатную работу своего Правительства по всему миру.
Вместо ответа Аркадий спросил Эдуарда Петровича:
- Бензин в баке есть?
- Полный бак, Аркас, полный бак. Понимаю, прокасися хосесь. Мис, - обратился он к Михаилу, - открой ворота.
- Аркадий, можно я с тобой? – умоляюще спросил Хакер-квакер. – Скорость, погони, перестрелки! Я так мечтаю об этом!
Аркадий внимательно посмотрел на него и включил зажигание. Мощный бас вырвался из выхлопных труб.
- Братишк, у тебя богатая фантазия. Конечно, как-нибудь я возьму тебя с собой прокатиться, но там не будет ничего такого, о чём ты мечтаешь. Обычная скучная работа. Сейчас и вовсе в городе одни пробки, будем тащиться со скорость 10 километров в час. Тебе это нужно?
Хакер-квакер выглядел разочарованным. Ему хотелось ответить, конечно же, нужно, и что он готов не 10 км в час тащиться в пробках, но и 5, и 2 км. И даже толкать «Cayenne» согласен, если тот вдруг заглохнет. Но ему было ясно, что Аркадий всего лишь нашёл причину, чтобы ему отказать.
- Извини, братишк, - примирительно сказал Аркадий. – В другой раз.
И вывел свой новый автомобиль из бокса на задний двор Управления, потом через КПП покинул территорию и, пропетляв между административных зданий, большей частью негласно принадлежавших также Управлению, вынырнул в Сретенском переулке.
Определённого маршрута не было, Аркадий наслаждался запахом кожи Nevada и мощью, спрятанной под капотом «Cayenne». Он ехал медленно, но знал, стоит надавить на педаль газа, и стрелка тахометра улетит на красное поле. Места, где Аркадий ехал, сплошь были исторические. Там когда-то издавали царские указы, тут публично рубили головы, а рядом торговый люд предлагал вяленую рыбу и фрукты тем, кто пришёл на казнь полюбоваться, - как сегодня в кинотеатрах предлагают попкорн и колу. И где-то прямо здесь протекала река Неглинная, которая по весне разливалась, затопляя окрестности, и которую позже заточили в бетонные берега и спрятали с глаз долой под мостовую. На площадях нынче головы прилюдно не рубили, не было торговых каменных рядов, да и на месте самих площадей и лобных мест высились дома, построенные в конце 19 века, лежал асфальт, по которому сегодня на каждый Первомай стучат башмаками марши несогласных - коммунисты с красными знамёнами и нацболы с имперским триколором.
Выезжая на Садовку, Аркадий резко тормознул и дал задний ход. В сантиметрах от «Cayenne», бешено сигналя и ровно, как по рельсам, пронеслась древняя отечественная «шестёрка». Прямо к крыше был привязан не менее древний (скорее всего неисправный) и раскачивающийся холодильник, готовый в любой момент сорваться и упасть или на прохожего, или на дорогую иномарку. Крышка багажника не закрывалась из-за выглядывавших из него лопат, мотыг и прочей петрушки. За рулём с каменным лицом и испуганными глазами сидел намертво пристёгнутый старый чел в военной рубашке и белой хэбэшной фуражке. Знакомый типаж. Водители профессионалы, и просто уверенные пользователи дорог давно и заслуженно прозвали этих горемык подснежниками за то, что выезжают они на своих древних корытах, гружённых нещадно чем попало, исключительно по весне, когда сходит снег, потому как резины шипованной у них отродясь не водилось, зимой они ездить боятся, да и некуда.
Весной надобность одна – отвезти на дачу барахло, которое всю зиму готовилось, складываясь на балконе, и немолодую свою супругу, которая за время этой поездки постареет ещё лет на десять. Бывают, правда, ещё другие подснежники, трупы, пролежавшие зиму под снегом, и которых с наступлением весны находят в посадках и лесных массивах. Но по сравнению с первыми они вполне безобидны.
Подснежник на дороге – существо страшное и непредсказуемое, как байкер с бутылкой пива в руке и фашистской каской на голове вместо шлема. Подснежник и байкер – это, пожалуй, два бича российских дорог в период оттепели. Для обычного водителя они страшнее инспектора с радаром и неожиданной ямы на шоссе. Потому как встреча с инспектором грозит всего лишь штрафом, а яма – пробитой покрышкой.
Байкер, впрочем, предсказуем тем, что практически всегда пьян и ему плевать на все знаки, правила дорожного движения, да и вообще на всё на свете.
Подснежник, наоборот, непредсказуем и опасен тем, что ездит исключительно по правилам. Он пристёгивается ремнём безопасности, даже выезжая из гаража, но и здесь умудряется чуть не столкнуться с другим автомобилем. Потому как права свои он получал лет тридцать-сорок назад и ездить давно разучился, тем более что толком никогда и не умел. О том, что водительское удостоверение давно нужно было поменять, он и не слыхивал, последнее ТО было пройдено лет двадцать назад, и заключалось в том, что он собственными силами поменял колесо в гараже и на лобовое стекло налепил германскую наклейку – овал с улыбающейся немкой. Да и вообще чел этот убеждён, что инспектор за нарушение до сих пор ставит дырки в талоне. Инспектор же при виде этих горемык на своих «шестёрках», «копейках», «Москвичах-412» и даже «Москвичах-408», везущих разный хлам, деликатно отводит глаза в сторону, потому как поживиться с них нечем.
Подснежнику чужда водительская солидарность. Он никогда не остановится, чтобы дать прикурить от своего еле дышащего аккумулятора или одолжить на пять минут древний ручной насос. Он никогда не притормозит в потоке и не пропустит автомобиль, выезжающий с второстепенной дороги. Там, где «Range Rover» и даже «Cadillac» притормаживает, впуская в поток благодарно посигналившего водителя «десятки», подснежник бешено летит революционным бронепоездом, готовым всё снести на своём пути, подобно Тунгусскому метеориту.
Перестраиваясь, подснежник никогда не смотрит по сторонам и, тем более, назад, потому как боковых зеркал у него нет, а в салонном он видит лишь огромные и испуганные глаза супруги на заднем сиденье. Он просто включает поворотник (ни правый, ни левый из них не работает) и занимает, чуть не протаранив шикарный внедорожник, который успевает «увернуться», другую полосу. Супруга отчаянно молится про себя и мечтает об одном: чтобы скорее приехали и чтобы не свалился с крыши этот чёртов холодильник, который всё равно не работает и который взяли на дачу только потому, что выбрасывать жалко. Память её хранит прошлогодний случай с соседями по даче. У них по весне свалилась плохо привязанная газовая плита. Уделала иномарку, за которую они по сей день не расплатились.
Избежав столкновения, Аркадий подождал, пока его пропустит симпатичная девушка на «Х 6», и благодарно кивнув, выехал на Садовое Кольцо. И сразу же утопил педаль газа. С чудовищным рёвом он помчался по улице, обгоняя машины как справа, так и слева. Дорога – его стихия. Он даже не пользовался навигацией, которая помогла бы выбрать маршрут. На электронику, подсказывавшую, когда лучше совершать обгон, Аркадий не обращал внимания. Все расчёты он производил в голове, убеждаясь всё больше в том, что Эдуард Петрович с командой подготовили для него действительно серьёзный автомобиль. Тормоза действовали безотказно. Там, где поток машин сгущался, Аркадий через две сплошные выезжал на встречную. И скоро был замечен инспектором на «Ford-focus».
Заметив нарушителя, тот сам грубейшим образом нарушил правила дорожного движения, развернувшись через две полосы. Включил мигалку и, эффектно помаргивая ею и похрюкивая в автоматюгальник, помчался за Аркадием.
- Попробуй догони, - сказал тот себе, входя в азарт. – Какой там у тебя, приятель, движок? Максимум двухлитровый. Что ж, давай посоревнуемся.
Соревнования, вернее, погоня завершилась так же быстро, как началась. Сто сорок пять «фордовских» лошадок не смогли угнаться за табуном из восьмисот породистых скакунов. Инспектор быстро отстал.
Но какое-то время Аркадий кружил по московским улицам, замечая снисходительные взгляды владельцев «Land Cruiser» и BMW X5, хотя, если сравнивать, даже в стандартной комплектации его «Cayenne» был на порядок дороже этих навороченных джипов. Воистину, Арнольд, утверждавший, что «Porsche» - это и стиль, и образ жизни, оказался прав.
Потом Аркадий неторопливо ехал по Кутузовскому проспекту, а затем неожиданно для самого себя свернул на Рублёво-Успенское шоссе. Подснежников здесь практически не увидишь, зато чаще, чем где-либо в столице, можно встретить «Bentley», «Bugatti» и «Lamborghini».
Планка-ограничитель не позволяет попасть на шоссе большегрузным автомобилям, а дорожные знаки вечером и ночью красиво подсвечиваются.
Раньше по обочинам были установлены билборды с текстом, недоступным восприятию среднестатистического немца или, например, испанца: «Любые дома. Вертолёт в подарок». Теперь их сменили билборды психотерапевтов, потому как нувориши, понастроившие здесь дома, живут в постоянном стрессе и страхе.
Причин много. Толстосум боится, что жена узнает про любовницу. Боится узнать, что жена завела себе любовника, но тем не менее нанимает частного детектива, чтобы тот за ней следил, и детектив исправно это делает, выслеживает голубков, но супруга клиента делает ему предложение, от которого доморощенный следопыт отказаться не может, потому что она бывшая модель и шикарная блондинка и всё такое. И теперь уже детектив не просто дурачит своего клиента, он с удовольствием наставляет ему рога с его же женой, потому как она шикарная блондинка и бывшая модель, спит с ней практически каждый день, в то время как клиент начинает это подозревать, но, боясь, что это правда, нового детектива боится нанимать. Он боится коммунистов и антисемитов. Боится вездесущих гринбомберов. Боится, что в навороченном бассейне с подогревом случится замыкание электропроводки, и его синий распухший труп в дорогущих, инкрустированных изумрудами плавках от «Vodynogo» на целую неделю станет главной темой в сюжетах о чрезвычайных происшествиях. Боится, что акции его компании упадут. Боится, что жена во время очередного визита к стилисту поцарапает лоснящиеся бока его новенькой «Ferrari». Боится, что приватизацию признают незаконной. Боится, что компаньон его заказал, и что броня его джипа «Humvees» недостаточно крепка, чтобы выдержать автоматные очереди. Боится колдунов Вуду с их иголками и куклами. Боится, что секретарша считает его толстым, и боится делать липосакцию, потому что боится, что ему занесут какую-нибудь инфекцию. Он боится глобального потепления, и боится, что жена промотает все его деньги, если он вдруг отдаст Богу душу. Смерти он боится тоже. Боится попасть в ад, но для того, чтобы надеяться на рай, ему нужно раздать свои деньги бедным и уподобиться верблюду, которому через угольное ушко пройти легче, чем богачу попасть в райские кущи. Стать бедным он боится больше, чем попасть в ад, потому никому ничего не раздаёт, понимая, что если однажды вдруг всё-таки раздаст голодранцам всё до последней копейки (так легкомысленно он поступал пару раз в ночных кошмарах), тогда ему нечего будет бояться. А этого он боится больше всего.
Так и живёт несчастный человек в замкнутом круге из постоянного страха, депрессии и раздиравших его противоречий.
Предприимчивые психотерапевты, зная психологию богачей, слетаются сюда, как мухи на навозную кучу. Услуги недёшевы, от 500 у. е. за час душеспасительных бесед, от которых у толстосума поднимается кровяное давление и возникает новый стресс. Он понимает, что его дурачат за его же собственные деньги, потому как все эти беседы не избавят его ни от любовников жены, ни от коммунистов и не спасут даже от глобального потепления. Но поделать ничего не может, потому как близким на его проблемы плевать, а настоящих друзей нет. И потому он вынужден плакаться в жилетку совершенно незнакомому человеку, 500 у. е. в час, и это крайне его бесит и злит, и он давно придушил бы этого психотерапевта, если бы не боялся тюрьмы.
За коваными оградами виднеются готические башни и адмиралтейские шпили. Определённого архитектурного стиля и направления здесь нет. Выстраивая себе жилище, человек руководствуется собственной фантазией и толщиной кошелька. Нищих здесь тоже нет, хотя по соседству с замками нуворишей и теледив можно ещё встретить ветхие хатки коренных рублёвцев.
Раздоры. Жуковка. Замки. Лес. Сосны. Не доезжая до Николиной горы, Аркадий сворачивает на какую-то просёлочную дорогу с лужами по обочинам. Наверно, ночью здесь шёл дождь. Аркадий решает испытать машину на бездорожье. И видит впереди ещё один «Cayenne». Дорога ведёт в никуда, потому понятно, что человек за рулём машины хочет уединиться с подружкой или же он, как Аркадий, решил проверить ходовые качества своей машины. Практически каждый водитель полноприводного авто мнит себя в душе гонщиком-раллистом. Ему видятся пески Сахары, разрисованный шлем на голове, призовые места за гонку Париж-Дакар или Москва-Пекин и покрытые грязью бока своего мощного внедорожника. И обязательно большая бутылка с шампанским, из которой он поливает проигравших соперников и трёх девиц в бикини.
Аркадий догоняет ползущий впереди автомобиль, равняется с ним, шлифуя левой стороной обочину, и видит, что за рулём парень и он один. Значит, действительно из тех, кто с детских лет мнит себя гонщиком. Стать которым, увы, не довелось, и потому разъезжает по загородной грязи на купленном папой авто.
Аркадий сигналит, приветствуя парнишку. Тот сигналит в ответ, и понятно, что он рад попутчику, и записал его уже в соперники, с которым нужно посостязаться на бездорожье. Улыбается Аркадию и показывает знаками: дескать, давай позарубаемся?
Аркадий показывает знаками, что не возражает. Парень этому рад ещё больше, приоткрывает окно и, подождав, когда Аркадий опустит своё стекло, говорит:
- Через пару километров лес кончается, впереди – поле, овраг, и дорога идёт в объезд. За полем старая водонапорная башня. Давай, кто первым до неё доедет? Но, чур, прямо через поле, через овраг.
- Хорошо, - отвечает Аркадий, понимая, что представился отличный шанс не просто испытать автомобиль, но и сравнить его, так сказать, с одноклассником.
Парень за рулём «Cayenne» совсем молодой, может, чуть больше двадцати, адреналин кипит и настойчиво требует раскурочить папин подарок. И ещё он с восхищением смотрит на диски необычной формы, чудовищного просто размера. У него-то обычные на 20, и диски, и резина, а тут – R26, и диски словно лопасти у вентилятора.
- Что ставим на кон? – спрашивает Аркадий.
Парень, казалось, озадачен, но только на секунду. Ему лишь бы в грязи побуксовать, подарок папин раскурочить, почувствовать себя гонщиком, который в два счёта уделает всех своих соперников. Но награда должна же быть, в самом деле.
- Бутылку шампанского, - отвечает он.
- Rose от Dom Perignon, - добавляет Аркадий, вспомнив коварную зеленоглазую красотку. Кулон в виде Скорпиона, пальчики в золотистой икре. Почему всегда так? Стоить почувствовать симпатию к хорошенькому созданию, как тут же это создание пытается отправить тебя на тот свет.
- Идёт, - говорит парень.
Они ставят автомобили на одну линию, бешено газуют, а парень, подражая профессиональному судье в автоспорте, загибает пальцы на руке, приближая момент старта.
Три, два, один!..
Два «Porsche Cayenne», словно две пули, выпущенные из автоматического оружия, устремляются вперёд.
Аркадий намеренно пропускает соперника вперёд, тот, видимо, хорошо знаком с дорогой, и потому необязательно бросаться в омут с головой самому, достаточно понаблюдать за своим соперником. Тот мчит на полном ходу, съехал с дороги, мелькает между соснами, но по тому, как он бешено поддавал газку в лужах, Аркадий понимает, что ездить он ни черта не умеет. Научился выпендриваться, а знать не знает, что в грязи и лужах нельзя газовать. Машину в таких местах нужно вести в натяг, чувствуя её поведение. Конечно, электроника, поможет вывести тебе машину из заноса, АБС вовремя распределит нагрузку между колесами, но в том, что машина не завязнет в грязи, электроника гарантии дать не сможет. И потому иногда нужно полагаться на себя, на свой опыт, который подсказывал Аркадию: веди машину без перегазовки, в натяг.
Впереди показалась огромная лужа, и Аркадий, не желая испытывать судьбу, тоже свернул с дороги, в сосны.
Пейзаж за окном «Porsche Cayenne» проплывал восхитительный. Коричневатые стволы сосен, устремляясь в небо, плавно покачивали вечно зелёными кронами. Земля между сосен песчаная, практически сухая, с тут и там вылезшими наружу корневищами. Иногда встречались обугленные полянки от пикников. Через дорогу между соснами мелькал второй «Cayenne».
Аркадий подумал, интересно, кто этот парень? Представить золотой молодежи, как он решил вначале? Балбес и лоботряс, который только и умеет, что куражиться на папины деньги? Или же читает рэп, как Тимати? А может, Жигало, живущий за счёт местных богатых и зрелых дамочек?
В данный момент он был просто соперником по гонке.
Лес кончился. Машины вырвались на простор, пересекли дорогу и, ломая заросли бурьяна, лопухов и репейника, помчались по полю. Аркадий продолжал держаться сзади и немного в стороне, чтобы грязь из-под колёс впередиидущего авто не залепляла ему стёкла. Он знал, что победит. Объем движка в 6.5 литров против обычных 4.8 без труда позволит это сделать. Но решил поиграть с соперником.
Водонапорная башня была уже видна. Лишь овраг разделял её с машинами. Аркадий подумал, зачем в этом месте водонапорная башня? Кто её выстроил? Когда? Для чего? Поблизости не было ни замков с готическими башнями, ни ветхих жилищ коренных рублёвцев. Наверно, выстроили её в давние советские времена этаким форпостом или указателем, что здесь неподалёку будет начато строительство дачи видного политического деятеля сталинской эпохи. Но деятель оказался врагом народа, шпионом, контрреволюционером и его быстренько пустили в расход. А башня осталась. Кирпич местами обвалился, местами зеленел мохом, и всё подножие башни поросло бурьяном.
На краю оврага соперник Аркадия притормозил, спуск был крутым. Машина накренилась так, что того и гляди перевернётся. Дно оврага представляло пейзаж из Camels Trophy. Аркадий спустился следом и тут начал, так сказать, наступать сопернику на пятки. Тот нервничал и отчаянно давил на педаль газа, чтобы не дать Аркадию опередить себя. Аркадий уверенно и спокойно гнал рядом, его машина взлетала на кочках, штурмовала лужи, обдавая машину противника грязной жижей.
До башни оставалось метров пятьсот. Аркадий притопил педаль газа, и машина, набирая чудовищные обороты, вырвалась вперёд. Соперник, не справившись с управлением и пытаясь объехать огромнейшую и судя по всему глобоченную лужу, на полной скорости влетел в неё и завяз.
Аркадий доехал до башни, зафиксировав своё первенство, затем развернулся и, доехав до лужи, остановился.
Соперник выглядел разочарованным. Но не тем, что завяз в грязи и, возможно, угробил подвеску. И не тем, что проспорил шампанское. А тем, что проиграл гонку какому-то незнакомцу. Он-то здесь регулярно форсирует бездорожье, нет-нет пригласит кого-нибудь посоревноваться, и нет ему равных, и всех-то он легко уделывает. Ещё он, опустив стекло, поглядывал на колёса. Все четыре колеса вращались впустую, электроника ни черта не помогла и, скорее всего, автомобиль сидел «на брюхе».
- Трос есть? – спросил Аркадий.
- Есть, - ответил «гонщик».
- Доставай. Сам вряд ли отсюда выедешь.
Парень побуксовал немного, затем, видя, что без помощи действительно не обойтись, открыл дверцу и выставил ноги в штиблетах «Pravda». Долго раздумывал, как ему быть, а потом махнул рукой и опустил ноги прямо в грязную жижу. Брюки офигенного костюма от Paul Smith, правда, закатал до колен. Достав из багажника трос, бросил один конец Аркадию.
Аркадий, прицепив трос, медленно вытянул автомобиль соперника из тины. Соперник, пока прицеплял трос, сам перепачкался весь грязью. Но выглядел уже не разочарованным. Перепачкавшись, он удовлетворённо разглядывал свой грязнущий автомобиль. Пусть проиграл, но зато и он сам, и его автомобиль выглядят сейчас как персонажи репортажа с места раллийных соревнований.
- Стас, - представился он Аркадию.
Аркадий подумал, какое бы имя лучшего всего назвать. Генрих? Так он представился Петру Ильичу. Леопольд? Так это персонаж из мультика. В клинику он поступил под именем Николая Нехороших, но почему-то имя ему не нравилось из-за не слишком благозвучной фамилии. Было оно какое-то тоже нехорошее.
- Аркадий, - назвал он своё настоящее имя. Этого парня он видит в первый и, возможно, последний раз. На кой ляд, подумал он, играть в шпионов?
Стас обошёл машину Аркадия, восхищённо присвистывая.
- Литьё крутое, - сказал он. – На сколько?
- 26.
- Обалдеть! Где достал?
- Спецзаказ.
- Чумовые диски, слов нет. Максимум двадцати двух дюймовые видел на «Cayenne». А резина?
- Тоже спецзаказ.
- Отпад. Просто отпад. Я хозяин Клуба владельцев «Porsche», но ни у одного чела в Клубе нет таких дисков и резины на «Cayenne». Вроде бы «Pirelli», но необычная какая-то… С виду низкопрофильная, но гребёт по грязи, гляжу, отлично.
- Всесезонка. Вдобавок пуленепробиваемая.
- Круто! А движок?
- Объем 6.5. Двойной турбонаддув. Выдаёт почти восемьсот лошадок.
У нового знакомого Аркадия глаза на лоб полезли от этих характеристик.
- Слушай, Аркадий, - сказал он. – Приезжай обязательно ко мне в Клуб. С ребятами пообщаешься, наши машины поглядишь. Кстати, где свою машину тюнинговал? В Авто Сити?
Аркадий улыбнулся и скромно сказал:
- Да так, есть приятель-самоучка. И особенного ничего нет в машине. Мощность движка только увеличена, да вот и диски ещё с резиной…
- Не говори, не говори, - продолжал Стас восхищаться машиной. – Дуга с противотуманками, под ней лебёдка. Никогда не видел что-нибудь подобное на «Cayenne». Обязательно приезжай к нам в Клуб. Восемь выхлопных труб! Вау! Офигеваю!
Увидел бы ты, какой выхлоп из четырёх труб может повалить, не так офигел бы, подумал Аркадий. А под лебёдкой пила циркулярная спрятана.
- И должник я ещё твой, - сказал Стас, собираясь уезжать. – Я тут частенько катаюсь, но так, как ты, меня ещё никто не уделывал. Я сразу понял, что ты меня мог обставить ещё в лесу, но, наверно, решил поиграть, так?
Аркадий пожал плечами, деликатно промолчав.
- Так, конечно, так. Не надо меня успокаивать и говорить, что мне просто не повезло. Я сразу понял, что ты профессиональный гонщик. И тачила у тебя улётная. Rose от Dom Perignon за мной. Приезжай обязательно в Клуб, Аркадий, там я и рассчитаюсь. Здесь адрес, можешь приезжать прямо по нему, или позвони мне по телефону, он здесь тоже указан.
Стас оставил Аркадию свою визитку и уехал. Визитка была чёрного цвета. Золотом был вытеснен легкоузнаваемый силуэт «Porsche 911». Надпись гласила «Клуб владельцев «Porsche», председатель Станислав Крашенинников, и телефон.
Аркадий повертел визитку в руках и спрятал в карман, не очень-то рассчитывая на то, что однажды приедет в этот Клуб. Скорее всего собираются там такие же папины сынки и дочки, хвалясь друг перед другом, кто какой наворот установил. Рассказы у публики тамошней до безобразия примитивные. Кто-то будет сокрушаться, что поцарапал водительскую дверцу, когда парковался возле супермаркета или ночного клуба. Кто-то будет с воодушевлением и взахлёб вспоминать, как «сделал» на трассе «Lamborghini». Хотя, если по чесноку, водитель спорткара просто не стал устраивать догонялки и, подразнив водителя «Porsche», неторопливо поехал своей дорогой. Кто-то будет хвалиться музыкальной стереосистемой за пятьдесят с лишним тысяч бакинских. И всё в подобном духе. Вряд ли там Аркадий найдёт собеседника по интересам.
Но уже хорошо, что он встретил этого парнишку. Погоняли, машину проверил. Аркадий остался доволен управлением и предсказуемостью своего авто. И подумал, что у него богатый оружейный арсенал. Проверить который тоже будет не лишним…
Проводив взглядом машину Стаса, Аркадий развернул свой «Porsche» кормой к башне. Нашёл на экране цель и дал залп из двух «выхлопных труб».
Две ракеты вошли в верхнюю часть башни, моментально снесли её. Аркадий дал новый залп, и ещё две ракеты разрушили то, что осталось от башни после первого залпа. Груда кирпичей, вокруг облако пыли. Впечатляет.
Так я однажды разнесу логово Верховного Жреца, подумал Аркаша.