ivantgoroww : Инопланетяне в Красногвардейске

Мы сидим во Вкусно и точка с Аней и её братцем Витей. Я, не торопясь, без особого желания, жую Биг-Мак или как там он сейчас называется и запиваю его Колой. Витя сожрал всё что у него было и глядел по сторонам.
- Я за мороженным, кто-нибудь ещё чего будет? – вставая из-за столика, спрашивает Аня.
- Мне ещё чизбургер и картофель по-деревенски с сырным соусом, - оживился Витя.
- А ты, Макс, будешь чего-нибудь?
- Я и этот то Биг-Мак еле в себя впихиваю.
- Не хочешь не давись, можешь мне отдать, я с удовольствием доем, - сказал Витя.
- Животное, куда только в тебя столько лезет, убери свои грязные лапы от моего Биг-Мака.
Витя встаёт и поднимая футболку, демонстрируя мне неплохо прокаченный пресс.
- Ни одного лишнего килограмма, а вот тебе Макс не мешало бы подкачаться!
- Просто, не в коня корм, - едко замечаю я.
Анька уходит себе за мороженным. У меня окончательно пропадает аппетит и я отодвигаю остатки своего Биг-Мака Вите.
- Ну вот так бы сразу, чего-то я сегодня не на шутку проголодался, - говорит Витя и тут же принимается за остатки моего Биг-Мака.
Я неторопливо допиваю Колу и думаю о том, как я только проучился с этим дебилом целых десять лет в одном классе. В принципе возможно он раздражал бы меня гораздо меньше если бы Анька не таскала его за собой повсюду. Слава Богу она пока не додумалась брать его с собой в постель, когда мы трахаемся.
- Ты слышал? – дожевав говорит Витя.
- Что я должен, блин, слышать, как ты громко чавкаешь? – с раздражением спросил я.
- Нет, ты слышал, что Чекулин вчера ночью в парке Луначарского инопланетян видел.
- Чекулин - это который вечно укуренный ходит?
- Да, то есть, нет - это его младший брат, он на два года младше нас учился.
- И что твой Чекулин делал ночью в парке Луначарского, пришельцы ему заранее координаты сообщили?
- Нет, он там Алинку трахал!
- Какую Алинку, из четвёртого дома?
- Нет, другую с молодогвардейки, они с ней на одном потоке учатся.
- Так ну и что же видел Чекулин пока трахал Алинку? – с мнимой заинтересованностью спрашиваю, допивая остатки Колы.
- Ну в общем пялит он Алину в кустах, недалеко от памятника Ленину, а она почти в отрубе, дело не ладиться, тут он видит, что в парке приземляется летающая тарелка – вся в огнях, все дела. Из неё вышло два Гуманоида и они пошли по северной тропе в сторону Кирова, а тарелка улетела сразу же.
- И ты веришь этому бреду? Чего инопланетяне забыли в нашем Красногвардейске?
- Ну честно говоря не знаю, но Чекулин пацан чёткий, за ним лажы раньше замечено не было.
- А ты откуда знаешь, что за ним лажы не водилось?
- Ну мы с ним тусовались одно время, в одной кампании.
- Нассал тебе в уши твой Чекулин - вот и всё. Стянул, наверное, пару косяков у своего братца и накурился до чёртиков – вернее до гуманоидов.
- Ну не знаю, может быть. Во всяком случае за что купил за то и продаю.
Вернулась Анька и сразу же стала уплетать малиновый макфлури.
- Блин, Макс, не могу так есть, когда ты просто сидишь, надо было тебе ещё чего-нибудь захватить.
- Тебе мало, что твой братец за троих жрёт?
- Макс, прекрати, - нахмурив брови сказала Аня. – А о чём вы так мило беседовали?
- О том, что у твоего братца завёлся селитёр!
- Нет, ну серьёзно, мне показалось у тебя был заинтересованный вид.
- Прекрати, чем меня твой брат может заинтересовать?
- Я Максу рассказывал про инопланетян.
- Про каких инопланетян?
- Ты что ей ещё не рассказал? – удивился я.
- Как-то вылетело из головы, - пожал плечами Витя.
- Вить, расскажи мне, что за инопланетяне? Очень интересно, правда.
- Чекулин вчера в парке Луначарского видел инопланетян, - сказал я.
- Чекулин - это тот укурыш?
- Да, - ответили мы хором с Витей.
- Короче - это его младший брат, - закончил я.
- И что они там делали? – спросила Аня.
- Трахались, - ответил Витя.
- Кто, инопланетяне? – Аня чуть не подавилась макфлури.
- Нет, Чекулин с Алиной, - пояснил Витя.
- Алина – это шалашовка из четвёртого дома?
- Нет - это Алина с молодогвардейки, - уточнил я.
- Понятно и чего дальше?
- А дальше пока Чекулин пропихивал Алине с молодогвардейки своего вялого в кустах, приземлились инопланетяне и ушли в сторону Кирова, - сказал я.
- А зачем?
- Ну вероятнее всего они прошли по Орджоникидзе и свернув на Кирова пошли тусить в Пекло. А вероятнее всего Чекулин всё это просто выдумал, а твой братец развесил уши и теперь нам очки втирает, сидит.
- Хорош тебе Макс, чего ты на Витю взъелся? Вить, а ты как сам думаешь - это правда?
В ответ Витя лишь пожал плечами и принялся наворачивать картошку по-деревенски с сырным соусом.
- А я вот вообще сомневаюсь, что Чекулин этот кого-то трахал, - заметил я.
- Ну почему он вроде ничего себе парниша, симпатичный, - вставила Аня.
- А ты его знаешь?
-Ну так немного, пересекаемся иногда в универе - он, по-моему, на менеджменте каком-то учится.
- Может он и тебя в парке Луначарского, ну это самое? - зло сказал я.
- Макс, перестань молоть ерунду, - Анька тоже уже начала заводиться.
- Всё, перестал. Извини, ляпнул и не подумал. Бог с ним с этим Чекулиным и его инопланетянами – видел и видел.
- Ну вот и молодец, - сказала Анька и чмокнула меня в щёку.
- Какие планы у нас на вечер? – спросил я.
- Ну у меня тренировка, потом в спорт зал, - отозвался Витя.
- Идиот, я не у тебя спрашивал.
- Макс, перестань, - зашипела Аня. – Сегодня родители сливаются куда-то в гости, так что можно ко мне.
- А как же твой братец?
- Макс не говори обо мне так будто меня здесь нет. Я же сказал, что вечером я буду в спортзале. Так что я не буду вам мешать - сношайтесь на здоровье и главное не забывайте предохраняться!
- Перестань, дурачок, ничем таким мы заниматься не будем, - сказала Аня и залилась краской.
- Ну ладно, мне пора, оставляю вас наедине.
Витя наскоро запихал остатки картошки в рот и ушёл.
- Слушай, зачем ты его везде с собой таскаешь?
- Ну а чего он один будет киснуть?
- Ну так найди ему какую-нибудь подружку.
- У Вити очень специфический вкус на девушек.
- Может, он гей?
- Перестань, он встречался с девушками.
- Ни одной не помню.
- Ну Валька Сомова, потом Маринка не помню фамилии тёмненькая такая, а ещё Оксана была. Ты знаешь какая у них любовь была?
- Представляю себе!
- Ну ещё кто-то был не помню уже. Пойми, Макс, он мой брат и я его очень люблю. Он часть меня, так что тебе придётся к нему привыкнуть.
- Не обижайся, зайчонок, я всё понял - он твой брат и точка.

2
Мы сидим в скверике, недалеко от универа, и не торопясь потягиваем пиво вместе с Жорой и Вонючим. Вонючий втирает нам про то, как он вчера подцепил в Денжер Вариорс клёвую девчонку и натянул её прямо в кабинке туалета. И хотя мы с Жорой понимаем, что весь рассказ Вонючего про то, как он трахал тёлку в сортире ночного клуба враньё от первого до последнего слова, мы его не останавливаем, а киваем и посмеиваемся. Бескорыстная ложь - практически поэзия, зачем его прерывать, пусть наворачивает, лично мне от его вранья ни жарко, ни холодно.
Через какое-то время к нам присоединяется Джон Аверьянов с Финансов и кредита.
- Парни, сейчас такую тему прогоню закачаетесь, - начал Джон.
- Ну давай гони, только сильно не разгоняйся, а то один товарищ разогнался уже, что затормозить вовремя не смог, - сказал я указывая головой на Вонючего.
- Не, нормальная такая темка есть. Знаете Алика Симоняна, с Социальной работы?
Мы все дружно качнули в ответ головой.
- Так вот, он вчера ночью видел пришельцев в парке Луначарского.
- Что и он тоже? – со смешком спросил я.
- А кто ещё? – спросил Вонючий.
- Мне вчера Анькин брательник рассказывал, что Чекулин тоже видел инопланетян в парке Луначарского, когда трахал там Алину.
- Постой, Симонян тоже трахал Алину, когда они приземлились, - растерянно, сказал Джон.
- Слушайте, я что-то совсем запутался. Во-первых, кто какую Алину трахал или они трахали одну и ту же и во-вторых, при чём тут пришельцы? – недоумённо, спросил Жора.
- Ну Симонян трахал Алину, которая проблядовка из четвёртого дома, - сказал Джон, смотря на меня.
- А Чекулин ту Алину, что с молодогвардейки, - разъяснил я.
- Ну теперь всё понятно, - сказал Жора.
- Слушайте, мне одному ничего не понятно что ли? – встрял Вонючий, - То, что этих шмар полгорода перетрахало в этом парке Луначарского и так понятно, но что с пришельцами были они или нет?
- А хрен его знает, может и были, - пожав плечами сказал Джон, - во всяком случае, чего Симоняну свистеть?
- Ребят, да вы чего совсем что ли офанарели, какие пришельцы у нас в Красногвардейске чего они тут забыли - летели на Юпитер и поворотом ошиблись? Просто кто-то сквозняк пустил и этот сквозняк теперь по всему городу гуляет. Меняются только действующие лица, – сказал я.
- Стоп, ты сказал, что Чекулин видел, как инопланетяне пошли в сторону Кирова, а Симонян говорил, что они пришли со стороны Кирова, сели в тарелку и улетели.
- Улетели-прилетели, какая разница? Всё равно я думаю, что это прогон какой-то левый.
- А может быть нас хотят захватить, - предположил Вонючий.
- Поверь, Вонючий, ты им и даром не упёрся, - сказал я.
- А причём тут я? Может они весь город хотят захватить или может быть даже планету, - с обидой возразил Вонючий.
- Ага и решили начать с нашего занюханного Красногвардейска, - ответил я.
- Ну почему занюханному? Ты не прав Макс. У нас тут и военная часть есть, да и город сам по себе не маленький. В конце концов надо же с чего-то начинать, почему бы и не с нашего Красногвардейска, - сказал Жора.
- Простите великодушно, забыл я что наш городок с военной частью - войск связи, самый центр мироздания мать его! Париж и Лондон рядом с ним нервно покуривают в кустах.
- Ладно тебе, Макс, осядь немного, чего ты так завёлся? – были-небыли, кто их там разберёт, давай может ещё по пивку? – предложил Джон.
- Ну я лично за, а как вы на это смотрите парни?
- Я, за, - сказал Жора.
- И я и я того же мнения! – тут же отозвался Вонючий на манер ослика из Винни-пуха.
Мы все дружно заржали и направились в пивняк на Советской улице.
3
Сидим у Аньки битый час, выхлестали практически всё пиво и прослушали по второму кругу последний альбом певицы, имя которой вылетело у меня из головы. Но клипы с ней, которые я видел, однозначно горячие. Однако дело с перепихоном совершенно не двигается. Впрочем, если ей не нужно, то и я напрягаться не буду.
Дождались пока вернулся Витя со своей тренировки и настроение моё окончательно опустилось на полшестого. Пиво закончилось, Анька по-прежнему в отказе, возможно обиделась на меня за какой-то мой очередной косяк, ну и хер с ней. Сваливаю, соврав, что у меня завтра ответственная курсовая про которую я напрочь забыл.
На улице прохладно, моросит дождь и эта осень, переходящая в зиму, совершенно не вставляет. Хочется ещё пива и потрахаться и может капельку накуриться. Иду по пустой улице Орджоникидзе, по которой даже не бегают бродячие собаки. Фонари отражаются от асфальта и разливают холодный свет вокруг себя, создавая совершенно инфернальное настроение.
Закуриваю и едкий дым вместе со студёным воздухом проникает внутрь. Сворачиваю на Кирова и возле Пекла встречаю Алину. Не могу разобрать какую именно – ту что с молодогвардейки или же ту, что из четвёртого дома. Впрочем, не суть, мне это совершенно пофиг.
Она стреляет у меня сигарету и мы курим вместе чуть в стороне от толпы рвущейся в Пекло из нутра которого раздаётся бомбящая музыка. Она что-то говорит про какого-то парня, который её кинул. Я не слушаю её и просто курю, прикидывая насколько велики шансы влупить этой тёлке.
Мы стоим прямо под фонарём и дым от сигарет поднимается вверх и моросящий дождь, кажется, превращается в снег. Я смотрю в глаза Алины и типа она такая грустная и курит манерно и всё это напоминает какую-то романтическую чушь с Томом Крузом или Робертом Паттинсоном.
Алина говорит, что у неё есть Джонни и спрашивает не против ли я взорвать его вместе с ней. Мы идём по Кирова к северной тропе парка Луначарского. Мы раскуриваем косяк, но то ли я настолько пьян, то ли трава галимая, но меня совершенно не берёт.
Она долго возилась с джинсами, я курил и слушал шум листвы. Погода и место конечно не располагали к интимной близости, однако мне было в принципе всё равно уже - где и как, и с кем. Я вспомнил, вдруг, заупрямившуюся Аньку и всосался в губы Алины, заморочившейся на не расстёгивающейся молнии.
Я двигался быстро, совершенно ничего не чувствуя, возможно из-за степени посинения или же из-за того, что в Алине побывало половина Красногвардейска или это в другой, но не суть.
Алина постанывала и что-то шептала, возможно не мне, возможно ей даже нравилось. Впрочем, не всё ли равно? В какой-то момент чуть в стороне я увидел яркое сияние и сквозь рассеивающийся морок октябрьского вечера я увидел летающую тарелку. Охреневший я продолжал жарить Алину, которая кажется ничего не видела и лишь просила не останавливаться.
Потом я увидел, как по северной тропе со стороны Кирова в парк вошли братья Чекулины и двинулись в сторону летающей тарелки. За Чекулиными протопал Симонян. Затем Вонючий с Жорой и Джон Аверьянов с извечной бутылкой пиваса в руке. Потом я увидел Аньку и Витю, которые так же шли в сторону тарелки. Ещё куча народа знакомого и незнакомого проследовало по северной тропе в сторону летающей тарелки и растворилось в её ярком сиянии.
- Только не в меня, - простонала Алина.
Однако было уже слишком поздно. Я натянул штаны и пошатываясь свалил в сторону Кирова. Алина плелась где-то позади. Октябрьский вечер застыл в фазе полусна. И мне уже было плевать, что твориться в этом городе и в этом мире.
У входа в Пекло совсем не было людей и музыка не рвалась наружу. Мир погрузился в сонную прострацию или это просто меня накрыла Алинкина трава. Мы выкурили по сигарете и разошлись по домам. Я свернул с Кирова на Советскую, где вдалеке неясной тенью чернел мой дом. За спиной оставался парк Луначарского, накрытый осенним мороком. В наушниках тоскливо нудел Саша Васильев про солёные слёзы, кислые мины, душные речи и весь этот бред…