Файк : Огурцы (компиляция)

Котька плакал и кричал:— Не пойду я! У дедушки ружье. Он выстрелит и убьет меня.— И пусть убьет! Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор.— Ну, пойдем со мной, мамочка! На дворе темно. Я боюсь.— А брать не боялся? Мама дала Котьке в руки два огурца, которые не поместились в карманах, и вывела его за дверь.— Или неси огурцы, или совсем уходи из дому, ты мне не сын!

И пошел Котька путем-дорогою, в задумчивости хрумкая огурцы. Не успел он пройти и половины дороги до пресловутого огорода с присущим ему сторожем, как оказалось, что огурцов нет, их все он съел.

Что же делать? Мать потребует отчета, а соврать он не сможет. Его уже научили не врать.(См. рассказ "Косточка" - Толстой Л.Н., там Котька был непосредственным участником, но звали его там Ваней).

Котька-Ваня долго стоял на развилке дорог перед голубым камнем, торчавшим из мха.
"Откуда здесь болото и камень этот", — подумал мальчишка и пнул камень босой ногой.
Ногу ожгло как кипятком — камень был горячий.
Ивашка сразу смекнул, что камень волшебный и стал читать проступающие на его поверхности огненные буквы.
А буквы внушали мальчугану: "Иди на звук, отражающийся туманом, это поезд будет товарный. Он будет тормозить на переезде, а ты запрыгнешь на платформу и зароешься в уголь".
Котька приободрился и зашагал к переезду. К утру он уже подъезжал к большому портовому городу и гудки пароходов манили в неизведанную даль опасных приключений и возможных радостных открытий.

Мать Котьки, помедлив некоторое время, нарвала в своем огороде огурцов и пошла по тропинке налево, где темнела ольховая роща и, чуть правее, тянулось необозримое поле.
Там, где глаз не мог уж отличить в потемках поле от неба, ярко мерцал огонек. Заря еще не совсем погасла, а летняя ночь уж охватывала своей нежащей, усыпляющей лаской природу.

В потемках глухо зазвучали робкие шаги, и из рощи показался силуэт женщины.
Подойдя к шалашу, женщина стала выкладывать на землю огурцы, помидоры, лепешки, картошку и прочую снедь.
— А... это ты! — произнес Савка, появлясь у порога шалаша и тут же запихивая в рот лепешку, — Садись, гостьей будешь.
Агафья нерешительно села, подогнув подкосившиеся ноги.
— А уж я думал, что ты не придешь нынче... — сказал Савка после продолжительного молчания. — Что ж сидеть? Ешь! Или нешто дать тебе водочки выпить?
Та медленно выпила водку, не закусила, а отерла рукавом губы.
В это время в роще неожиданно заголосил соловей и Савка, сорвавшись с места, бесшумно побежал к роще...

Не прошло и четверти часа, как послышался далекий шум, он становился всё явственней. Можно уж было отличить стук колес от тяжелых вздохов локомотива. Вот послышался свист, поезд глухо простучал по мосту... еще минута — и всё стихло...

Утро было туманным и похмельным.
Приподняв платье, растрепанная, со сползшим с головы платком, Агафья переходила реку, где был брод. Ноги ее ступали еле-еле...