Darоn : В поисках рая

от Дарона: это написано одной моей знакомой. Вчера ночью она прислала его мне типа заценить. Я столько никогда не смеялся. И, разумеется, не мог не поделица этим самобытным явлением русской литературы с вами. Наслаждайтесь.

В поисках рая.
Я хотела любить его страстной и пламенной любовью, хотела погрузиться вглубь дурманящего и пьянящего чувства, подарить себя, позабыв обо всем.. Я хотела стать женщиной.
*****
- И где же ты, мое счастье, бездонная радость и непревзойденная красота, туманящая взор моего юного, чистого и еще наивного сердца? Ответь.
Но нет ответа и не будет, пока нет всей свободы, пока тобой правит сила разума, скрепляющая узоры твоих фантазий и пробуждающая великое, что есть в тебе…
Ты знаешь это.. Теперь тебе все равно.. И я с тобой, о юное, любимое дитя…
Я буду править за тебя, буду жить тобой для тебя, буду любить тебя.. Ты поймешь это, когда придет время. А пока ты, лесная дива, томно ступаешь по унылой лесной тропе своими легкими и невесомыми шажками, похожими на переливающуюся, забытую мной, щемящую мое сердце мелодию.. Ты одна и даже самые бесстрашные, озорные птахи улетели прочь к своим гнездам, лишь блуждают одичавшие собаки, надеясь, что добрые хозяева кабака смилуются над ними и небрежно выкинут им жалкую краюху хлеба…Ты одна.. Ты в поисках рая.
Твои волосы играют с вздорным ветерком и им хорошо.. Глаза твои похожи на небеса, ты приглядись, в них божественное величие, отвага.. о боже, сколько неразгаданного и пестрокрылого волшебства таится в тебе! Ты прекрасна.. Твои бедра колышутся в такт твоей души, словно летние, тихоокеанские ленивые волны, накатывающиеся на песок! Куда ты правишь свой путь, о, милое создание? Я готов оберегать тебя уже сейчас… Я хочу тебя. Во мне проснулся зверь похоти и я знаю, ты мой демон и мое спасение…
*****
Мне хорошо, теперь свободна. Ушла, бросив все. Все крепко спят, и никто никогда не помешает моему уединению, ведь я как птица, как мечта. Я недосягаемый луч света – необъятна, не земна. Все позади. Лишь чудо сможет спасти мое имя, но мне не нужно ничего, ведь так я буду вечно в долгу.. А я как раз бегу от этого. И мне плевать буду я счастлива или нет, но я никогда не вернусь в ту ненавистную рутину обыденного бремени судьбы, я как оборотень, как призрак, не нашедший своего укромного уголка, где есть тепло и жизнь, где не нужно быть похожим на всех благовоспитанных, легковерных и не отождествляющих ничего серых масс. Теперь я обрела своих друзей – солнце, небо, океан и теплый, нежный как шелк песок. Они будут для меня всем: и матерью, и отцом, и любовником, которых я никогда не оставлю, я буду век им верна и благодарна.. Они – то меня никогда не променяют на дешевые и никчемные безделушки, на одобрение, свободу и любовь, им это ни к чему, ведь у них есть все. Я буду преклоняться перед ними каждый день за их доброту, преданность, веру в меня.

Глава 1.

Человек – подарок и обещание, необъяснимое никому. Человек – загадка, но лишь он способен жить ради любви, становясь великим художником, писателем, творителем добра и зла. И именно о нем мои строки, о нем я могу говорить бесконечно долго и завороженно. Я благодарна за дар быть одним из них. Спасибо тебе, творитель.

Была глубокая ночь. Все спали, предвкушая завтрашний день, наполненного утренней прохладой алой зари и теплого июльского ветерка, так приятно дразнящего их похотливые обвисшие тельца. И только луна, вечная стражница колдовства, могла наблюдать за юной девушкой, похожей на маленькую лучинку, освещающую непроглядную тьму густого и старого леса…Лишь луна могла увидеть как ловко и умело пробирался сквозь эти заросли молодой юноша, будто бы волк, настигающий по пятам свою жертву.
- Кто вы? – испуганно и раздраженно прошептала девушка, так глубоко погрузившаяся в свои уединенные и сокровенные мысли.
- Я… Роберт. – заворожено произнес он, еще глубже и откровеннее изучающий образ юной леди.
- Мне не зачем знать ваше имя, лучше ответьте, зачем вы всю дорогу за мной плететесь?!
- Я.. лишь хотел поговорить с вами.. Простите, что сразу сам к вам не подошел, но я не хотел мешать вам и…себе, – почти виновато произнес он.
- Убирайтесь от сюда. Мне не интересны ни вы, ни ваши убогие домыслы. Я хочу быть одна, и мне это почти удалось. Так что простите, если что, но мне пора, – холодно и бесстрашно сказала она в ответ.
Девушка уже повернулась в глубь леса, собираясь продолжить свой путь, но Роберт необъяснимо даже для него самого дернул ее за руку и повалил на землю, сдирая с нее резкими движениями ее дешевенькое бумазейное платьице, но девушка не сопротивлялась. Она не боялась его, а лишь иронично вглядывалась в его глаза. Она смеялась, но не наивным, пристыженным смехом, а коварным и разъедающим самолюбие и уничтожающим все хищные домыслы этого бедного паренька. Роберт в ужасе, не владея своим телом и разумом, словно опьяненный лихой порцией вина и попавшийся в сети лихорадки, отпрыгнул от нее и дико застонал:
- Чудовище! – крикнул он в отчаянии. – Ты знала! Все до последней капли! Я ненавижу тебя! За что ты так? Думаешь, мне нравится вести себя как последний убогий недоносок, выслушивать шквал всяких душераздирающих ухмылок и смешков?! Когда я прохожу мимо какого-нибудь серого месива, а оно в ответ давит на меня моими же стратегиями, убивая их напрочь и оставляя лишь пепел воспоминаний и несбыточных надежд, я прихожу в полное отчаяние, пью до потери сознания и забываю обо всем. Лишь тогда, в эти минуты полнейшего беспамятства меня можно назвать самым счастливым человеком на свете. Только тогда я живу. Живу по настоящему…Теперь ты знаешь все и ты не посмеешь смеяться мне в лицо! Ты не посмеешь стать таким же никчемным существом как они все! Я научу тебя жить, если еще в тебе осталось хоть капля той, кого я в тебе смог увидеть сегодня, но если все это было лишь фальшью, все равно будет так, как я хочу! Я заставлю тебя быть человеком, я заставлю тебя жить и научу всему, всему, что я умею! Ты будешь моей, слышишь? Слышишь? Ответь!
Девушка, пошатываясь, встала с земли, легкими движениями, не отрывая с Роберта своего глубокого, затаенного и заискивающего взгляда голодной змеи, стряхнула с себя пыль, нежными, гладкими пальцами поманила его к себе и прильнула к его губам:
- Я хочу быть твоей! Я буду твоей….сейчас! Только ты умрешь сразу после того, как меня погубишь своим жалким, похотливым животным инстинктом! Я сделаю все, что ты захочешь, только знай, что ты мне смешон! Я тебя никогда не полюблю, ты мне противен своей беспомощностью и отчаянием! Ты омерзителен, малыш Роберто! Ты даже не знаешь, кто я и думаю, не сможешь понять при всем желании. От таких как ты я и бегу прочь от сюда. Доволен? Моя правда куда страшнее, нежели твои щенячьи сопли, сопляк!
- Я ненавижу тебя! - стиснув зубы, прохрипел Роберт и убежал прочь, ненавидя себя за все грехи, которые мог объять весь мир и за то, что не смог сдержать слез ярости, которые раздирали его душу ядовитым жалом Анаконды и оставляли следы царапин самого злобного, грозного и устрашающего медведя Гризли. Он был растоптан так же, как и его еще не устоявшиеся мировоззрения, мечты.. Ему не куда было податься. Даже вино не смогло бы спасти его, сколько бы он ни выпил.
А девушка тем временем проскальзывала меж тесных и густых ветвей дремучего леса, словно золотая роса, оживляла и пробуждала от мертвого сна каждый лепесток, травинку, и все мгновенно воцарялось благоуханием щекотливого шелеста деревьев, все становилось единым и излучалось в одну мелодию. Мелодию волшебства.

Глава 2.

Наступало тем временем солнечное утро. Небо было похоже на морские волны, дурманящее взор всего живого, своей неистовой окраской. В нем были все цвета печали, уносящие в позвякивающую меланхолию, усыпляя ваш разум неизгладимой тоской и возвышая самые ленивые просторы одиночества, но была и живая, яркая пелена детского наваждения, пробуждающая все ваши забытые и драгоценные воспоминания, наполняя душу сладким и веселым несокрушимым соблазном.
Девушка спала под мощным, густым дубом, оберегавшим ее прозрачный как горный хрусталь сон. Она видела морские звезды и млечный путь, ведущий ее в покои мертвого царства, видела пчел и их улей, так сладко бередивший ее ноздри сладким ароматом нектара цветов и липы. Она отдыхала и вместе с ней отдыхала вся природа.
Близился полдень. Солнце уже успело высоко подняться и освещало все вокруг безжалостными лучами, так горячо обжигающими все, к чему они прикасались. Они были невежественны ко всему, и не побоялись обжечь языком пламени наивное личико гостьи леса. Она небрежно отстранилась в тень, но не успела снова погрузиться в свои лестные сновидения. Бесшумно поднявшись и стянув с себя остатки истерзанного платья, она, вся коричневая от загара, сильная, крепкая, направилась к мурлыкающему ручью, так любяще проскальзывающего через всевозможные глыбы камней и обугленные ветки. Пошла по гладким камням к прозрачной, чистой воде, напрягая красивые девичьи щиколотки, подергивая томным задом, блестя загаром бедер. Полностью погрузившись в воду, она, будто речная нимфа, задиристо дразнила ручей своим искристым смехом, чаруя своим великолепием все единство природы. Долгие, голубые глаза ее были радужным сиянием, будто полярные снежинки в ясную, волшебную новогоднюю ночь. Ее ресницы - подобие райских, неземных фиалок, которые словно завороженное чудо, мерцают на райских, божественных полях счастья и красоты. Утолив свое веселье и подарив счастье светлой воде, она присела, окуталась пушистым и большим одеялом, лениво и в то же время самозабвенно легла на траву, усыпанную цветами незабудок и люцерны. Все вокруг трепетало и тревожилось видом этой великолепной наготы. А она, лесная дива, загадочно мечтала, улыбаясь себе и мерцая нежным бархатом своих ресниц - фиалок. Прождав толику времени в этом уединенном раздумье, девушка небрежно придвинула к себе дорожный рюкзачок и достала красный сарафан, нехотя накинула его на себя и ее кофейная нагота была теперь открыта лишь на груди, на плечах, на руках и на ногах выше колен. Но ее платьице особенно женственно теперь выделяло перехват ее гибкой талии, и кострецы выступали твердыми бугорками плавных очертаний. Ее волосы цвета красного граната, успели высохнуть, она, не предавая им большого внимания, ловко и быстро распушила их своей тоненькой, нежной, хрупкой рукой. Она была столь живописна и божественна в это мгновенье, что все в ней было пропитано магическим светом неземного освещения яшмы. Теперь ее худые, голые ступни, блестевшие загорелой кожей, были обуты в дорожные кроссовки, сливающиеся с ее гранитным сарафаном. Она снова была полна сил, и все ее юное тело было готово к новым приключениям. Лесная дива из всего извлекала самозабвенное чудо; из густого, пропитанного терпким ароматом листвы воздуха, так легко пьянящего ее разум, из мудрой, грубой и обугленной коры деревьев, так пророчески обогащающее ее царственно прекрасные руки своими ласками тропического неистовства, из солнца, так весело радующего ее смешные, миловидные глаза удивительного чуда. Она почувствовала легкий голод и инстинктивно направилась в сторону поляны, усыпанной плодами земляники. Губы ее жадно поглощали ягоды, будто бы хищницы, безжалостно, смакуя вкус своей добычи. Насытившись, она продолжала свой путь независимой странницы, продолжая радоваться и дивиться красотой, окружающей ее.