Ёшкина и Цедербаум : Шурик меняет ориентацию

Инженер ГХИ КУКУКУ РАПС СНИИМХ ЫХЫХЫ города Москвы Шурик после продолжительного запоя наконец-то завершил сборку машины времени.
- Опять ты, болван, ковыряешься в своих болванках! – взвизгнула Люсенька, жена Шурика, и, хлопнув дверью Шурику по пальцам, выбежала на плац.
Шурик с горя дёрнул «Столичной» из чайника.
- Пора! – объявил инженер, и подбросил дров в топку машины времени.
Наш стадвадцатирублёвый гений планировал посетить Москву времён Ивана Грозного, чтобы привезти жене магнитик с головой Милославского на холодильник. Тогда жена Люсенька ещё больше бы раздобрела и наконец-то отдалась бы ему впервые за 17 лет семейной жизни.
Шурик передёрнул рычаг, и машина затарахтела – на ней стоял двигатель от «Москвича» соседа. Обои на стене расползлись окончательно, и инженер отважно шагнул в светлое вчера.
- Манька, тащи кирпич, жопу буду мыть! – раздался бабий рявк.
Шурик огляделся в клубах пара, звоне тазов и хихиканье вертухая в оконце.
Вокруг слонялись голые, обритые налысо на головах бабы, а на стене висел портрет Сталина. Узницы хлестали себя вениками из колючей проволоки и тёрлись вехотками из стекловаты. Шурик совсем не так представлял себе времена Ивана Грозного, но решил, что это – перегибы опричнины на местах.
- Это конец! – заявила одна из баб, показывая на топорщащиеся брюки инженера Шурика, и он вынужден был согласиться.
Бабы окружили Шурика, плотоядно рыча. Он в ужасе попятился и передёрнул рычаг.
Единственная стена ГУЛАГовской бани окончательно развалилась, и Шурик отпрыгнул в светлое позавчера.
Шурик очутился посреди поросшего горбылём поля. Над полем вился куковей. Впереди кособочился шалаш в охряпку, из-за мляквы доносились бравые песни сиволаповских стрелков.
- Наверное, я попал во времена Юрия Долгорукого, - решил Шурик и, на всякий случай поглаживая рычаг, поломился через горбыль в сторону шалаша. Оттуда доносились странные картавые звуки. Внутри лысел плюгавый вождь сиволапых.
- Наденька! – обратился он к Шурику на русско-калмыцком. – Повегнитесь-ка к Газливу пегедом, ко мне задом.
- Вот ещё! – праведно возмутился инженер. И не повернулся.
- Так вы, значит, мой классовый вгаг! – объявил плешивый, вынул наган и стал палить куда ни попадя.
Одна из пуль разбила Шурику коленную чашечку, из неё выплеснулся чай со слоном. Не дожидаясь, пока плешивый переколотит весь сервиз, инженер передёрнул рычаг и прыснул в светлое завтра.
Вокруг шумел Черкизон. Сновали лица кавказской национальности в олимпийках китайской национальности, из громкоговорителя хрипело: «Позишэн намбер ту», рыжий незнакомец еврейской национальности менял ваучеры на спирт «Рояль».
Шурик решил, что он попал во времена хана Кучума. И был почти прав. На него надвинулись трое из подворотни, обдав его перегаром с запахом пороха и «ЭмЭмДэмса».
- Ты чо, умный, что ли? – спросил инженера Шурика беззубый тип с бейджиком «Народный артист РФ ШурА».
- Бабки гони! – попросил его второй мужик с бейджиком «Заслуженный деятель искусств Удмуртской Федерации Богдан Титомир».
- Сто рублей и беляш - час! – предложила женщина с медалью «За спасение отечества – Ладе Дэнс».
Шурик покопался в карманах у проходящей мимо старушки и вынул полтинник с уже знакомым профилем предводителя сиволаповских стрелков.
- Ты кого разводишь, очко? – захрипела Лада Дэнс. А Богдан Титомир выхватил из кепки ятаган. Певец Шура угрожающе заклацал отсутствующими зубами.
Шурик попятился и по обыкновению передёрнул рычаг.
Очнулся он на полу в своей хрущовке. По телевизору показывали концерт Палада Бюль Бюль Оглы на французском. Жена Люсенька нависала над Шуриком и с ужасом смотрела как он передёргивает рычаг на исполнителя.
- Совсем ориентацию потерял! – сокрушилась жена и пошла топиться в кастрюле с пельменями. Но, передумав, развернулась, хлопнула дверью Шурику по лбу и окончательно ушла к режиссёру Тарковскому. Но Шурика это не расстроило – он любовался усиками Кола Бельды и благостно улыбался.