Шаня Помазов : ШАНЯ И ШУРА (пьеса)

*восстановленное из старых архивов


Действующие лица: Шаня Помазов - поэт простолюдин
Шура Хайрульдинова - свободная женщина Востока
Смерть - пожилая пенсионерка


На пунцовом диване сидит Шаня. Он в небелой майке. Его трико заправлено в высокие шерстяные носки.
Взгляд туманен от коварства.
Входит Шура Хайрульдинова. Она пьяна и полуразвратна.
Шаня откидываясь с гитарой, поет нечисто но с какой-то нечеловеческой уверенностью:


Погляди, не поменя
Погляди подольше
Не увидешь ты меня
Никогда уж больше

Погляди ты как звезда
Дорогая Шура
Позабудь ты навсегда
Своего гяура.


Шура садится за стол, наливает себе водки, и выпивает быстро, без звука.
Шаня смотрит на неё с нежным отвращением.
Читает стихи:


Я к пятнице мысли настрою
Я в пятницу буду влюблён
И весь восполясь, будто корью
И буду вином окрылён

В субботу же - Милости просим! - За дверь! Я останусь один -
Всё чувства к тебе, будто осень
Не буду страстями маним

Но всё ж, не поставлена точка!
Я снова воспряну нутром -
И брошусь в развратную ночку,
Пред тем осенившись крестом

О, Шура, ты телом прекрасна!
Ты мне очень быстро нужна!
Согласна. Я вижу - согласна
Тем более, ты здесь одна.



Шура встает и начинает вяло пританцовывать.
Шаня запевает под гитарный перебор:


Заедаю я паштет
Кушаю творожник
Потому как я поэт -
Сраный я художник

Больше негде ставить проб
Я скончаюсь скоро
Заколотят меня в гроб
Весело и споро

И пойдут в избе плясать,
Схоронивши тело,
Наш народ ведь не унять -
Шибко накипело


Шура неожиданно падает на пол как подкошенная, громко ударяясь затылком о сцену.
Шаня откладывает гитару. Приседает над лежащей, и зловеще читает, склонившись к её лицу:


Одиночество и предрассудки
И тупая под сердцем тоска
Мне осталось на целые сутки
Только мяса четыре куска

И ещё в холодильнике водка.
Хлеба нет. Есть горчица и соль -
Нет кнута, есть обычная плётка.
Вот такая вот, Шура, любовь!


Шура резко встает, её тошнит. Она орошает сцену слабопереваренными консервами.
Шаня бьёт её мокрым полотенцем, декламируя из
"Исповеди заведующего сельским клубом":


Мне сегодня, братцы, шибко плохо
Совершил вчера ужасный грех
Танцевал на сцене, будто лох я, -
Раздеваться нАчал вдруг при всех

Как те негры грёбанные в Гане,
Толи так сподвигнул самогон,
Но метался маленький мой Ваня,
Когда я наяривал чарльстон

И народу - будто на Донбассе!
Обсуждали перед тем паи:
Старики, старухи, попик в рясе -
Слава Богу были все свои.


Далее на сцене происходит страстное совокупление при тусклом свете софитов.
При этом Шаня не снимает носков.
Шура стоит на четвереньках раскачивая бедрами.
В партер доносятся запахи блевоты.
Шаня читает с предыханием, в такт дижениям корпуса, постепенно набирая темп:


Андрей Демьяныч Мальцев, не ходит в шоу-рум,
Андрей Демьяныч Мальцев, не ест и шаурму,
Никто не проявляет к нему свой интерес -
Никто! Ни дети-внуки, ни городской Собес.
А всё ТО оттого то, что Мальцев занемог,
И семьдесят восьмого под вечер взял и слёг
На следущее утро он умер, и в серьёз
И згнил давно Демьяныч в земле, среди берёз.


Шаня кончает нечленораздельно, под барабанную дробь.

Звучит Григ.

Шаня встет поправляя трико, подходит к краю сцены.
Он протягивает ещё влажные от спермы руки, как бы обращаясь к зрителю:


Проходят дни в суровости немалой,
И я как одичалый прокричу:
На всякое безумие есть чары
Безумее - оно мне по плечу!

Безумен Я, и все вокруг в печали
Но тихо коготочками скребя,
Ко мне придёт старушечка вначале
На теле своём бусы теребя

- Зачем пришла? - сурово вопрошаю
Неужто ты за мною, стара блять?
А мне старуха, тихо так, шершаво:
- Я всё пишу, вот тутаньки, в тетрадь

Я взял из рук корявые странички,
Но только не прочел там ничерта,
Все буквы там смеялись истерично,
И прятались за краешки листа.


На заднем плане открывается дверь. Входит смерть в прекрасном серебристом халате.
Шаня оборачиваясь, пафосно:


Нервозны как будто  баптисты,
Дни серые, прячась от бед,
Мы пёрышки тщательно чистим
Боясь неприятный навет

Боимся всего - тайны, нОчи!
Боимся предстать дураком.
И сладких глубин средоточье -
Лелеим и холим тайком.

Но СМЕРТЬ! - Эта тайная сила,
Меж тем, восстаёт за спиной,
Так нежно, и как бы ревниво,
Сжимает своей глубиной.


Смерть включает телевизор и берет в руки стакан.
Шаня покорно следует к столу.
Шура наливает всем по последней.

ЗАНАВЕС

В зрительном зале некоторые замешательство. Кто-то плачет.
Хлопают сиденья, и слышен хруст коленных суставов.
В гардеробе не протолкнуться.
На улице темно и постыло.
Ночь овладевает холодными умами.
В метро чувствуется грусть.

Сердце останавливается.