Пилон Далитов : Бахус (с А. Марьянчиком)

Поэт, за сонет принимаясь во вторник,
Был голоден словно чилийский поморник.
Хотелось поэту миньетов и threesome,
Но, был наш поэт неимущим и лысым.

Он тихо вздохнул, посчитав серебро,
И в жопу задумчиво сунул перо,
Решив, что пока никому не присунет,
Не станет он время расходовать всуе,
И, задний проход наполняя до боли,
Пердел, как вулкан сицилийский Стромболи....

Поблизости где-то жила поэтесса:
Она для поэта была антитеза:
Как та нимфоманка в кино фон Триера,
Ебалась с курьером, с терьером (дерьером).
Порой заходил из Ленкома буфетчик:
Анальные свечи, а с вечера — фельчинг.
И, глядя на эти букаккэ и гоккун,
Соседи порой выпадали из окон.
Еблива, смазлива, некоротконога —
И всё же, особа была... одинока.
И, хоть на пизде не имела засова,
Особа довольна была... не особо

Терьером, курьером и мокрой пиздой.
...А вторник меж тем стал развратной средой.

В подобной среде поэтесса Снежана
Читала сонеты своим прихожанам,
Те двое (уже упомянуты выше):
Буфетчик с курьером. Был так же парниша,
Кто славился членом, огромным, как кегля,
Ему нет разбора, партнер: гомосек ли,
Пассивный; активный — в страну адюльтера!
Когда он сношался, дрожала фатера
От криков пронзённых насквозь маргиналов,
Он был драматургом, как Зорин и Алов....

А грустный поэт с диким взглядом похаба...
Нет денег платить за подписку Порнхаба!
И словно насмешка от вечного сплина:
Опять истощился запас вазелина.
Поэт опечален, как грустный Пьеро.
И больно царапает в жопе перо.
Вот за вазелином идёт он в аптеку,
И видит в окне, как в костюме ацтека,
Весь в перьях, парнишка с огромным болтом
Купает Снежану в дожде золотом.
Стреляет фонтаном до жерла орала;
Чтоб радуга в брызгах на солнце взыграла.

Поэт вдохновился: без грусти, без злобы
Он вынул перо из натруженной жопы
И начал писать про кримпай и анал.
И даже завёл в телеграме канал.
Он больше не рвёт он бессилья рубаху-с.
Канал он назвал странным именем "Бахус"…