отец Онаний : Рассада любви

- Немцы- жутко Вумный народ, хоть и фашЫсты,- поучал меня дед.- Они все гадят в огородах, удобряют. Так что ты как по большому захочешь - сразу на огород. Там у бабки грядки одна к одной: помидорки, огурчики, капуста, лук- куда хош, туда и садись. Оно везде полезно будет.

- А бабушка не заругает?
- Ты что, она сама так делает. Вон, смотри, лук как попер! Раньше срока заколосился.
- Это из-за бабушки?- всё ещё недоверчиво спросил я.
- А то.
- А ты куда ходишь?
- Я-то, в капусту, конечно. Люблю её, заразу, солёную. На закуску лучше ничего нету.

И вскоре утренний кисель постучался в мою дверь. По дороге я споткнулся об кошку. Разбил коленки, но было не до этого. Удобрение пропадает. Вот-вот пропадёт..

Вечером была очная ставка. За столом сидел дед, кошка Мурка, и я с малиновым ухом и глазами на мокром месте.

- Признавайся, ирод, ты его сподобил в огурцы навалить?
- Дура ты старая, я что, по твоему больной на голову. Нужник для этого отстроен. Почти как дворец, сили и книжки Вумные читай.
- Ты из себя святого то не строй. Сам он что ли додумался.
- Ба..
- А ты не вякай. Когда надо, сама спрошу. Всю рассаду погубил, тьфу на вас.

Мурка заняла нейтралитет в надежде на то, что любая из сторон её наградит. Но бабушке в гневе было не до этого. Она согнала кошку и снова начала допытываться, кто надоумил малолетнего дурака, то бишь меня, гадить в рассаду.
- А вот я недавно читал в газете, что у немцев...
- Да что ты читать то мог, у тебя и очков нет, а ты слепой как крот.
- Рюмку мимо рта не приношу, значит не такой уж и слепой.
- Только что рюмку.
- Может и нальешь заодно, раз уж сама заговорила?
- Не дождешься.
- Тьфу, живу с тобой и мучаюсь. Ребёнка воспитываю, пока его родители хрен знает где хрен знает чем занимаются. Тебя терплю. А у тебя характер то я тебе скажу...
- Я тебе сама сейчас скажу, перхоть ты старая. Учишь его всякому идиотскому занятию, да мне нервы треплешь. Скотина.
- Всё, я таких обвинений в своём доме не потерплю.
Дед встал из-за стола и ушёл.

- Не потерпит он, поглядите на него. То же мне. А сколько я могу терпеть. Ну, отвечай теперь, дед науськал?
- Да,- сквозь слезы сказал я.
- Сразу сдал, партизан,- тут же отчитала меня бабушка.- Тебя бы в Войну быстро за это к стенке, свои же на вилы. Эх, ты, засеря. Ещё раз увижу на огороде, там же прикопаю, рядом с хреном. Понял?
- Понял.
Бабушки я очень боялся. Поэтому постарался доесть ужин как можно бысни смыться из-за стола.
Под предлогом, что нужно проверить закрыли ли курник, я пошел в огород, где намеревался посмотреть действительно ли я убил всю рассаду или всё-таки ещё можно хоть что-то спасти.

Пробираясь в темноте, я увидел на грядке чью-то темную фигуру. Подойдя поближе, в фигуре я опознал деда. Он сидел в грядке с помидорами и мстил. Мстил дед со всей присущей ему подлостью, которую он выработал ещё в молодости, когда молодая партизанка Маруся вытащила его, контуженного, с поля боя. А он, в ответ ей даже спасибо не сказал. Очнулся и давай бронить её, что кисет с табаком потерял. Такая-сякая, дура-баба и всё такое прочее, а потом сразу замуж позвал. С тех пор и мучаются. Жизнь прожили, а всё гадят друг другу. Любовь! Не иначе.