Usachov : Экзамен на толерантность

Всего не сдавших экзамен на толерантность набралось немного. Два автобуса. Всем не больше четырнадцати, в основном парни. Некоторые, судя по всему, были радикалами, но большинство срезались на каком-то пустяке, поэтому вид у них был крайне напуганный. Особенно жалко смотрелся смазливый парень с модной косой челкой. Он рыдал и звал папу. Полицейскому пришлось даже подойти и пару раз ткнуть его электродубинкой. Окружного психолога Стивенсона парень заинтересовал. Он нашел его папку и посмотрел, на чем тот срезался.
— Гомофоб, — задумчиво пробормотал он. — Интересный случай.
С него он решил и начать. Дав соответствующие распоряжения, он пошел в свой кабинет. На столе уже все стояло. Чашечка кофе, пачка расслабляющих сигарет и успокоительная настойка. Когда парня ввели, он сразу подвинул стакан с последним и предложил:
— Выпей!
Тот взял стакан в руки, подозрительно принюхался и поставил его обратно.
— Спасибо, я не пью, — прошептал он.
Стивенсон удивился, но промолчал. Он взял в руки папку, демонстративно открыл ее и начал читать.
— Майк Иванофф, четырнадцать лет, нормальная семья, пять родителей, занимаетесь танцами, хорошие оценки, — Стивенсон вздохнул. — Хорошие перспективы стать полноценным членом общества. И вдруг такой прокол. Что случилось?
— Я не смог... — тихо ответил Иванофф и заплакал.
— Не смогли? — удивился Стивенсон. — Странно, вы разве не знали, что будет экзамен. Не читали билеты? Не ходили на подготовительные курсы.
Иванофф продолжил рыдать.
— Я и там не смог, — выдавил он.
— Срезались вы как я вижу, на гомосексуальном половом акте...
Парень только кивнул. Стивенсон только покачал головой. Затем встал, подошел к Иваноффу и погладил его по голове.
— Мой друг. Вы же знаете, как долго наше общество борется с проявлением гомофобии? Какой путь проделали мы, чтобы искоренить пещерное мышление? Знаете в чем смысл этого экзамена?
— Да, — выдавил парень.
— Наверное, нет, — покачал головой Стивенсон. — Если бы знали, обязательно избавились бы от всех страхов еще на курсах. Вам же предлагали партнеров?
Тот только кивнул.
— Вот. А вы затянули все до экзаменов. И бездарно там провалились. И ладно, если бы вы относились ко всяким этим верующим радикалам. Нет, ты красивый мальчик, из хорошей семьи... Пойми мы не можем допустить в наше общество варваров. Это не просто секс с мужчиной, это сакральный акт! Приобщение к светлым идеалам равноправия и свободы. Ну и конечно, наглядная демонстрация твоей готовности воспринимать принципы нашего содружества... Знаешь, что тебя ждет теперь?
— Нет, — прошептал тот.
— Колоний для несовершеннолетних! А это не только достаточно суровые условия жизни, без Интернета и других радостей. Это еще и принудительный секс.
— Но насиловать — это же преступление, — выдавил Иванофф.
— В твоем случае это для перевоспитания.
Парень затрясся.
— Не хочу тебя пугать. Тем более что у тебя есть неплохие шансы избежать всего этого.
— Какие?
— Пересдача. Можно прямо сейчас. Тут есть специальная комната...
Договорить психолог не успел. Парень буквально взорвался. Откуда-то в его руках оказалась тонкая цепь, которой он хлестнул по лицу Стивенсона. Тот всхлипнул и от боли на несколько секунд потерял сознание. Когда он пришел в себя, то обнаружил себя плачущим на полу, а сверху на него поставили стул, прямо ножками на ладони.
— Где документы на воспитанников, — шипел ему в ухо Иванофф.
— В шкафу, — выдавил психолог и попытался закричать.
Не получилось даже открыть рот. Он просто провалился в темноту. А когда в следующий раз пришел в себя, то обнаружил привязанным к столу. Рук он уже не чувствовал.
— Где документы на Марию Дональдсон? — снова сипел в ухо этот ужасный подросток. — В шкафу их нет.
— Ее... ее... ее... — от ужаса он просто не мог выдавить ни слова.
— Я тебе сейчас отрежу яйца, — продолжил шептать Иванофф. — Куда вы ее дели?
— Ее списали... Она покончила с собой...
— Как? Сука! Как? Ее привезли только четыре дня назад! — неожиданно закричал он.
— Сложный случай, — прошептал в ужасе психолог. — Сеансы групповой трансгендерной терапии...
— Piz****, — непонятно выругался парень.
Психолог снова попытался закричать, но только почувствовал, как что-то холодное прикасается к его шее...
Ему не повезло. Если бы Стивенсон остался жив, ему, как ученому, было бы интересно наблюдать за первой сексуальной контрреволюцией.