pro.bel^4uk : Уссспех (из цикла: Такие любящие андроиды)

Успех.

0.

- Мяу! Мои котятки, с вами кот Игрун. В эфире радио Дзен. Сегодня на Славянском Базаре важный день. IceBoroding не хуй собачий, и пока ебанаты гоняться за иллюзорной сиськой мамочки, настоящие квадробики в поиске живой киски. И кто же в этом шарит? Правильно! Это он! Медленно действующий яд поэтических дискурсионных практик. С нами на одной волне штурман Эштерхази. Ауф!

- Бомбалинад, камрады!

- Скажи, штурман, как сегодня в городе проще всего добыть свежевыжатый Pussy-juice.

- Всё очень просто. К каждой кошке нужен подход. И нужно знать с какой стороны атаковать.

- Звучит слишком абстрактно.

- Наоборот! Всё очень конкретно. Сначала нужно определить, что за тип девушки перед нами. Сиповка, лобовка или королёк.

- И в чём разница?

- Девушки отличаются расположением влагалища относительно анального отверстия.

- Мяу! Раcскажи подробнее!

- Подавляющее большинство – обычные сиповки. У сиповки дырочка расположена ближе к очку. Формально нужно подходить сзади, обнимать, трогать за попку, целовать в шею, шептать на ушко комплиментарную чушь. Или лучше вообще не говорить, а драть тут же раком до достижения требуемого уровня выделений. Только одно правило, не доставай дрочило, пока она сама этого не захочет или хотя бы уснёт.

- Мяу! Понятно! А лобовка?

- У лобовки наоборот, дырочка распложена ближе к лобку. К такой, следует подходить спереди. Говорить комплименты, трогать за грудь, восхищаться её современным макияжем, медленно проникая в зону комфорта. Тактике собственно две: либо пиздануть лизунца о косметической уникальности госпожи, ну либо лизнуть пиздунца под капотом, если религия позволяет. Сразу скажу – с лобовками мороки овердохера, но стоит сказать? что и Pussy-juice не воняет говном.

- Ну, а королёк?

- Королёк – птица редкая. Идеальное произведение эволюции. Повезёт если ты одну такую за жизнь встретишь, ну если повезло проникнуть в лоно – держи жарптицу за хвост . Ебать ее можно хоть раком, хоть боком, хоть вертолётом.

- Мяу! Ну а по сиськам што, штурман?

- Сиськи прекрасны все. Не бывают двух одинаковых!

- Мяу! Это база. Альфа го пвп или зассал. Ну а дрочеры пусть качают Pussy-juice по ссылке в описании на волнах радио Дзен.

- Ауф!

 
1.

Песня из Летнего Амфитеатра донеслась до её слуха нежным шёпотом, едва различимым сквозь шум Базара. "Меня не пугают ни волны, ни ветер. Плыву я к единственной маме на свете…" Голос звучал детским, но казалось, что за ним стоит нечто большее — какое-то наивное, почти древнее стремление к тому, что всегда ускользает.

Княгиня Ольга остановилась и замерла. Эта простая фраза запустила в её сознании цепь ассоциаций. Единственная мама на свете. Но что значит быть мамой сейчас? В этом мире, где каждый индивидуален до абсурда, где дети создаются в лабораториях, а воспитание подменено алгоритмами?

"Материнство — это роскошь," — мелькнула мысль. Мир стал слишком быстрым, слишком функциональным. Здесь нет времени на ошибки, нет места для слабости, для тепла. Даже природа вытеснялась синтетикой, как её собственное тело, половина которого давно была заменена механизмами.

Княгиня Ольга наблюдала, как беспилотные дроны с математической точностью перемещали "голубую мечту" — сферу, сверкающую синтетическим светом, — к вершине пирамиды из стекла и стали. Её слегка покачивающиеся движения напоминали перетаскивание хрупкого пузыря в мире, где всё слишком жёстко. "Исполнение любого желания," — звучало это как издевка. Желания здесь давно не исполнялись, а покупались. И всё же, вид этой сферы вызывал странное чувство: не тоски, а скорее лёгкого сожаления о том, как что-то простое и живое превратилось в инструмент мотивации. Она поймала себя на мысли, что хотела бы взять этот пузырь, спрятать его от всех и никогда не отдавать. " Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети?" — шепнуло сердце, но разум тут же осадил: "Мечты продаются".

Все стремились туда, к призу, как мотыльки к огню. Но Ольга понимала: она не хочет мечту для себя. Она хочет быть кем-то, кто сможет дать её другим.

***

Трахлдвери Свинн сидел на льдине, лениво жуя кусок чего-то подозрительного. Вокруг всё бурлило: шум, хлопушки, толпа, которая ревела от восторга. Сверху через динамики звучало что-то о голубой мечте. "Голубая мечта из синего дома, голубая мечта для каждого из вас," — вещал голос, приправленный излишним энтузиазмом.

"Голубая мечта для пидоров," — пробормотал Трахлдвери себе под нос, оглядывая это фальшивое шоу. Он точно знал, что эта мечта ничего не стоит. Хочешь настоящую мечту? Гринкарта и хороший летучий змей — и свали отсюда, хоть на Луну, хоть куда подальше.

Слева от него, в песке, валялась видавшая виды электрогитара с облезлой красной краской. На колках гитары цеплялись кибер-крабики, скрежетали своими механическими клешнями, пытаясь настроить струны, которые от сырости потеряли тон. Они тикали маленькими счётчиками, ругались на своём кибер-жаргоне и отчаянно пытались вдохнуть жизнь в инструмент, который видел, похоже, слишком много ночей в сомнительных кабаках.

Рядом кубический комбик с потрескавшейся решёткой, где виднелись следы водных солей. Этот комбик был ветераном битв — на нём виднелись автографы старых рокеров, прожжённые пятна и следы от кабаньих клыков, напоминающие о тех временах, когда ещё верили в магию музыки.

Трахлдвери поправил верёвку с петлёй на шее. Петля давно стала частью его образа. Её ему подарили местные воры, те самые, что умели держать район, но почему-то решили потратить деньги на это "мыло", которое не мылится. Смешно, конечно. Это был подарок, от которого невозможно избавиться.

"Сало для натирания петли," — хмыкнул он. — "Лучший друг каждого кабана. Если не поможет выйти сухим из воды, то хотя бы поможет не утонуть в её бездне".

Он всегда таскал с собой это дерьмо. Не потому, что в нём была какая-то необходимость, а потому, что оно напоминало ему о том, как в этом мире всё нелепо и, чёрт возьми, абсурдно.

Трахлдвери зевнул, наблюдая, как конкуренты готовят свои льдины. Он видел, как кто-то выпиливал лёд лазером, кто-то перетаскивал свои конструкции на моторизованных платформах. "Ну что ж," — подумал он, — "если я и провалюсь под лёд, то сделаю это с петлёй на шее".







 
2.

Люди на берегу махали руками, их лица были искривлены в напряженных масках цифровых экзоскелетов, а голоса искажались через шипящие голографические усилители, выкрикивая что-то поддерживающее. Но его внимание уже не удерживалось на этих виртуальных призраках, подсвеченных флуоресцентными огнями и эфемерными панелями. В этот момент раздался стартовый выстрел, который эхом прошел через многослойную атмосферу, наполненную искрами энергетических разрядов. Гонка началась. Участники срывались с места, льдины их двигались как отражения в искаженных, жидких потоках времени, выруливая в самую сердцевину мутного потока. Кто-то грёб веслом, чьи лезвия, сгенерированные через нанотехнологии, оставляли за собой следы из виртуальных искр, кто-то ловил ветер парусами, которые были не просто тканью, а живыми клетками, расправляющимися нервными окончаниями, отзываясь на каждый импульс магнитных полей.

В который раз за все эти годы Трахлдвери спрашивал себя: А зачем мне эта гонка? Гринкарта, голубая мечта, змея, Луна... всё это уже не казалось таким реальным. Может, стоит просто угомониться, завести крипто ферму в каком-нибудь глуши?

Трахлдвери Свинн надел наушники-беруши, надеясь спрятаться от всего, но вместо спасительной тишины снова раздался голос Штурмана Эштерхази, густой, насмешливый, пробирающийся прямо в среднее ухо:

— Кабан, ты что, решил пойти в отпуск? А? Сменить карьеру? Продавать эко-колбасу? — Эштерхази сделал паузу, будто ждал ответа, а потом добавил с явным презрением: — Давай, Свинн, сдавайся! Развернись к берегу, возьми в лапы своё мыло и натирай его в вечном цикле безнадёги.

Трахлдвери стиснул зубы, но молчал.

— У воина не бывает целей, салажина. Только путь. Ты что, серьёзно поверил в эти сказки про Луну? Про свободу? Ты же кабан, тебя с детства учили выживать в грязи. А знаешь что? Грязь — это твой дом. Ты в ней рождён, ты в ней умираешь. Но пока ты дышишь, ты гребёшь. Понял меня?

Голос становился жёстче, сарказм перешёл в холодный приказ.

— Ты думаешь, голубая мечта из синего дома для таких, как ты? Нет, она для тех, кто шагает в строю и даже не задаёт вопросов. Так что встань в строй, салажина! Греби! Пока у тебя хватает сил держать весло. Или ты просто жирный кусок сала, который сойдёт с дистанции, потому что ему лень бороться?

Трахлдвери смотрел на кибер-крабиков, всё ещё возящихся с гитарой. Они добились-таки ровного аккорда, и дребезг эхом разнёсся над рекой. Он вздохнул и решительно встал подошёл к гитаре, сорвал с неё самую толстую басовую струну и натянул её в руках, проверяя на прочность. Струна, хоть и старая, всё ещё могла резать лёд. Трахлдвери наклонился над льдиной и начал выпиливать себе новую, идеальной формы. Лёд летел осколками, комбик глухо гудел, а голос Эштерхази продолжал бубнить в наушниках:

— Танцуй, салажина. Иначе ты — просто жирный кусок сала.

Струна звоном проникала в слои льда. Трахлдвери Свинн выпрямился, бросил взгляд на соперников и подтянул петлю на шее, будто затягивая галстук. Мечта или смерть — но только вперёд.

***

Как только стартовые сигналы оглушительно разорвали тишину реки, мир для княгини Ольги на мгновение померк. Тяжелые вибрации — будто удары по её хрупкому внутреннему миру. Она попыталась оторваться от земли, взмахнула своими техно-крыльями. В воздухе было безопаснее.

С высоты гонка выглядела чудовищной: дроны, волны, льдины, и люди — лишь движущиеся точки, лишённые лиц и смысла. Она видела, как льдины сталкивались, как ледяные осколки разлетались по воде, а участники отчаянно пытались удержать равновесие.

Но ей не давал покоя вопрос. Кто я — жертва или спаситель?

Спасти себя означало взлететь выше и остаться наблюдателем, отрешиться от всей этой безумной суеты. Спасти их всех — сломать правила игры, вмешаться, дать им понять, что голубая мечта — фикция, просто образ, за которым гонятся. Но как? Её голос никогда не был достаточно громким, чтобы перекрыть шум моторов и звуковые атаки дронов.

Единственный способ — лететь выше, собраться с мыслями.


 
3.

Волна Западной Двины хлестнула по льдине, смывая с неё всё лишнее. Наушники-беруши сорвались с ушей Трахлдвери Свинна, шлёпнулись в воду и исчезли в пене. Вокруг него начали подниматься пузырьки — тысячи икринок, которые блестели, переливались и надувались, выплывая из подсознания.

Первая из них лопнула с тихим щелчком, выпустив русалку, чья кожа сверкала, как полированная сталь. Она возникла с высокомерной ухмылкой, оглядывая Трахлдвери Свинна.

— "Илона-в-Маске", — раздался насмешливый голос откуда-то сбоку. Ещё одна русалка выскользнула из пузыря, но её движения были рваными, будто у неё под кожей кипели токсины. — "Холодная, как её фантики. Сама, небось, себя не трогала сто лет. Смотри, кабан, у неё даже чувства на подзарядке."

Илона-в-Маске хмыкнула и одним движением протянула перед Трахлдвери икринку. Внутри замерцали сцены: безупречные фигуры, медленные касания, идеальный мир, где каждое желание исполнялось с точностью до миллиметра.

— "Её чувства?!" — громоподобный смех раздался позади. На поверхность вынырнула третья русалка, её волосы горели, а изо рта вырывались аккорды рок-гитар. — "Ты посмотри на ЛС-Дану! Её подход — химия для бедных. Обещания — как в гараже сваренные."

ЛС-Дана лишь ухмыльнулась, взмахнув рукой. Её икринка засветилась кислотными цветами, растекаясь галлюцинациями, которые казались такими реальными, что Трахлдвери почти увидел их. Там были вихри красок, расплавленные горизонты, свет, который обнимал разум и уносил куда-то далеко.

Дрочь-н-Ролла хлопнула в ладоши, и вокруг неё закружились десятки икринок, каждая из которых показывала сцену: хаотичный танец, яркий, ослепляющий свет, бесконечный поток удовольствий, где не существовало никаких правил.

— "Смотрите и учитесь, девочки. Всё это и сразу — вот как завоёвывают внимание! Кабанчик, ну что, потанцуем?"

Трахлдвери Свинн тряхнул головой, чувствуя, как его разум захлёстывают галлюцинации. Иллюзии становились всё ярче, насыщеннее, будто икринки выпивали его внимание. Но внутри поднялась ярость. Он взревел так, что вода вокруг всплеснула, а русалки обернулись в испуге.

Илона-в-Маске первой попыталась остановить его, протягивая металлические руки. Но Свинн бросился на неё, разрывая её образ, как бритвенный клинок. Русалка рассыпалась на сотни осколков, каждый из которых исчезал в пене.

ЛС-Дана подкралась сбоку, пуская облако пены, пахнущей сладким ядом. Трахлдвери, не раздумывая, развернулся и одним прыжком снёс её с льдины. Её тело растаяло в воде, как ртуть, оставляя лишь кислотные разводы.

Дрочь-н-Ролла сопротивлялась дольше. Она кружила вокруг, разбрасывая свои икринки, каждая из которых взрывалась громом и светом. Трахлдвери прыгнул прямо через огненный вихрь и сбил её копытом, унося её тело в бушующую реку.

Дыхание Трахлдвери стало хриплым. Льдина покачнулась, но устояла. Ещё несколько мгновений, и тишина вернулась, оставляя его одного среди пенящихся волн.

Льдина медленно покачивалась в воде. Вокруг всё ещё плавали оставшиеся икринки, но теперь они больше напоминали осколки разбитого сна. Трахлдвери Свинн глубоко вздохнул, чувствуя, как в голове всё ещё отдаются отголоски встреч с русалками.

Вода вокруг льдины начала светиться слабым неоново-зелёным светом. Икринки, ведомые невидимым магнитным полем, закружились в сложном танце. Каждая из них пульсировала мягким светом, пробегали мерцающие разряды, микроскопические молнии. Они начали сцепляться друг с другом тончайшими нитями, напоминая кибернетическую сеть.

Сначала это казалось хаосом, но постепенно в этой путанице проступил порядок. Нити сливались, образуя слова, словно рука невидимого художника рисовала их прямо на воде. В финальной вспышке икринки остановились, и перед Трахлдвери Свинном появилась живая надпись, переливающаяся между реальностью и сном реки Западная Двина:

"Помоги моим детишкам."

Шрифт дышал, буквы цокали поворотниками фуры и местами распадались на искры, только чтобы вновь собраться в целое. В каждом слове чувствовалось отчаяние. Река заглядывала прямо ему в душу. Это было неожиданно. Это было мощно.

Не раздумывая долго, Трахлдвери Свинн достал свой подзалупный дробовик, передернул разок и пальнул в небо фейерверком искр творога. Тысячи огоньков осыпались, падая на поверхность воды, каждую икринку обволакивая лёгким светом.

В этот момент он увидел невозможное. Внутри каждой икринки как в магическом шаре вспыхивали сцены исполнения желаний. Маленькие кабанчики с рыбьими хвостами прыгали, смеялись, обретали радость, соревнуясь в мясорубке эволюции. Одни гонялись за хвостами друг друга, другие ели сладкие морские травы, а третьи играли с солнечными зайчиками. Это было настолько трогательно, что даже его хладнокровное сердце ёкнуло. Икринки одна за другой растворились в воде, оставляя после себя лишь лёгкий золотистый свет.

Река Западная Двина ответила благодарностью. Волна поднялась из воды и мягко положила на льдину его бируши. А рядом с ними, как знак уважения, осталась неоновая зелёная чешуйка, кредитная карточка банка Нептуна.

Трахлдвери потянулся за электрогитарой. Установил её в держатель, подключил к маленькому усилителю-комбику, который стоял на льдине, и нажал на большую красную кнопку сбоку.

С треском и гудением комбик начал трансформироваться. Его корпус вытянулся, боковые панели раздвинулись, и изнутри вылез гребной винт с блестящими лопастями.

Трахлдвери взял аккорд Am на пятом ладу, и льдина резко повернула влево, прорезая волну. Dm – курс сменился вправо. Зажал F, выразив респект реке за помощь.

Управление стало танцем. Флажолеты добавляли грации, льдина кантом резала волну. Pulloff - лёгкий прыжок над вспененной водой. Отсутствие басовой струны не особо напрягало. Какая разница как играть, если знаешь как обогнуть риф.

Только сейчас Трахлдвери Свинн успокоился и услышал в ушах голос штурмана Эштерхази:

— Мне нравится твой подход! Ты не филосов, ты воин! Русалки для тех, кто хуй с дзеном перепутал. — Штурман захихикал. — А вообще я бы предпочёл себе русалок с верхом рыбы, а не с низом. Красивые ноги на месте и то, что между в доступе. А если в доступе отказано – всегда можно дать в рот. В общем от девушки рыбой должно пахнуть с двух сторон. А у тех, кто с хвостом что? Внешнее оплодотворение. Романтика, чёрт подери!

Льдина, рассекая воду винтовым вихрем, продвигалась вперёд, подчиняясь каждой ноте электрогитары. Река Западная Двина расступалась, открывая путь к берегу, где возвышалась пирамида. Она сияла мягким голубым светом, словно сама мечта обрела форму внутренней темноты неопределонности.

В динамиках снова зазвучал голос Эштерхази:
— Ты справишься, мой кабан! Гринкарта Нептуна у нас, а значит, нас не остановить. Главное — держи аккорды ровно, не выпадай из ритма. Гитара — твой путь, а льдина — твой трон!