корпоративный тритон : Грезы

Третье кольцо это такая странная дорога, особенно если нет пробок. Едешь себе и едешь, причем по кругу, более того, это визуально чувствуется, что по кругу, едешь, едешь и все думаешь, думаешь. Интересно… В тоннеле под Ленинским проспектом я вдруг понял, что меня охватывает депресняк – не мрачное длительное состояние, при котором чувствуется апатия, упадок сил, отсутствие желаний и низкая самооценка – такое состояние у меня тоже бывало, но в данном случае я говорю об ощущениях другого рода. Это нечто творческое, этакая лень в отношении быта и связанных с ним проблем, спокойствие и еще что-то. На какое-то время становишься творческим и одновременно таким томным, жизнь становится прекрасной, а ты вечным и великим. Я начинаю много писать, рисовать, мысли приобретают глубину, а время - неспешность.
Я выехал из тоннеля и увидел над огнями и домами, далеко и высоко, за мостами в подсвеченном фонарями небе, в небе такого искусственного цвета, что звезд не видать никогда, даже когда нет облаков, и что же я там увидел, ах, да, луну – огромную, такую громадную, как я никогда в жизни не видел, ядовито желтую, злобно улыбающуюся, непропорционально большую и яркую… Я сразу сошел с ума и продолжал ехать быстро, а слева у обочины стояла ментовская тачка, десятка, по-моему, с открытым капотом, и менты копались в двигателе. Я решил, что остановлюсь, помогу им чем смогу – или на тросе дерну, или дам прикурить, или может, еще что. А потом скажу, что мне ничего не надо, ребята, будьте и вы добры, и так добро будет рождать добро дальше и дальше, и весь мир станет добрым и прекрасным. Я подумал об этом и проехал мимо них. Что мне они? А потом я остановился у обочины и стал смотреть, как мимо меня проезжают разные машины, обгоняя друг друга, мигая дальним светом, резко перестраиваясь на поворотах. Потом они исчезают из моего поля зрения и на их месте появляются новые, такие же.
Мне подумалось, что странное зрелище представляют собой люди, во внешности которых есть какое-то несоответствие. Иногда такие люди чем-то притягивают, иногда, наоборот, вызывают сложные чувства – брезгливость, страх, жалость и отвращение одновременно. Несоответствие – это не обязательно волосатый низкорослый человечек за рулем большого американского джипа с двигателем объемом 6 литров, но и, например, человек очень красивый, в смысле такой породистой красоты – тонкие черты лица, что-то неправильное, вырожденческое, такое необъяснимое, тонкие запястья как еще один штрих к облику, и при всем при этом нулевой интеллект. Такой быдловско-никакой. То есть при такой внешности, человек совершенно тривиален – ни талантов, ни увлечений, ни особых вредных привычек – ничего! Это странно и как-то не очень приятно. Словно чувствуешь себя обманутым. Хотя на самом деле, какой обман – никто ничего не обещал же.
Но бывает и наоборот.
У меня есть одна знакомая женщина, или, там, девушка, неважно, человек неопределенного возраста между двадцатью пятью и сорока, причем женского пола. Зовут ее Зоя, прекрасное античное имя, рождающее мысли о греческих кудрявых философах, лежащих по ночам на теплой глинистой почве и придумывающие имена созвездиям. Правда, Зоя, по-моему, имя римского происхождения, но это не очень важно. Зоя интересна тремя гранями – во-первых, самым сильным впечатлением в ее жизни была услышанная от старообрядческой тетеньки призыв детям: «Дети, овсяный кисель на столе, читайте молитву». По ее словам, у нее был такой стресс, что она едва в себя пришла – никто молитвы не читает перед едой, а кроме этого, овсяный кисель по нашим временам это такое блюдо, что от одного названия не по себе становится. Во-вторых, это как продолжение предыдущего определения, Зоя работает в гуманитарной библиотеке имени Лосева, и именно поэтому так чувствительна, и именно поэтому общается с разными странными людьми. А в третьих, она очень красива, у нее прекрасное лицо, с огромными карими глазами, тонким прямым носом, красивыми четко очерченными губами. Она обладательница прекрасных волнистых очень, очень густых волос и большого горба. Можно представить, что у нее в голове творится, сколько у нее было комплексов, сколько осталось, что пропало, а что продолжится на всю оставшуюся жизнь. Но я как бы не психоаналитик, я простой человек, сидящий в машине у обочины третьего кольца, и поэтому я не буду писать того, чего не знаю.
А знаю я то, что Зоя полюбила одного человека, человека странного, частого посетителя библиотеки. Вообще надо сказать, что Зоя весьма чувствительна. Например, в детстве, когда горба еще не было, ее мама пришла домой в слезах. Это было зимой, было холодно, и в снегу, на помойке сидел маленький котенок. Сидел, мяукал и замерзал. Тут у каждого сердце разорвется.
- Мама, почему же ты не принесла его домой?
- Нельзя, Зайчик, наша собака разорвет его, она же большая и злая.
- Мама, это ерунда, пустяк, пойдем за ним. А какой он, хорошенький?
- Нет, очень, очень страшненький…
И тут она не выдерживает и рыдания начинают душит ее, циклически, то отступая, то снова накатывая с новой силой. Пошли за котенком, но его, естественно, уже там нет. С тех пор она ходит по магазинам игрушек и покупает самых жалких и уродливых – потому что кроме нее никто их не купит.
Но тут вообще вопрос философский – понятно, что это что-то типа защитной реакции, сублимации, переноса, последствия разных неврозов и так далее, словом некая иллюзия, позволяющая чувствовать себя хорошей. Но плохо ли это? Лучше ли, как говорится, лезть напролом и единственной клеткой своего мозга чувствовать, насколько ты прав? Не знаю.
Недавно она завела попугая и сделала это тоже очень оригинально. Проходя мимо консьержки, увидела между телевизором и диваном клетку с попугаем. Как-то странно это выглядит, абсурдно даже. Естественно, спросила, что он тут делает. Оказалось, соседи отдали, купили в подарок ребенку, а у него оказалась аллергия на корм, бронхит, астма, словом, вещи не очень приятные, особенно если тебе пять лет. Тут не только попугая не захочешь, вообще животных возненавидишь. Естественно, родители отдали его старухе-консьержке, и это очень удачно получилось, потому что у ее золовки (сестры мужа, что ли) – мы сейчас так мало общаемся с родственниками, что едва знаем кто кому кем приходится, за исключением племянников и свекров, так вот у этой золовке уже было несколько попугаев. Но не в этом суть, главное даже не в том, что ей стало жалко птицу до слез – отнюдь, скорее всего золовка не дала бы попугаю умереть, но, все равно, не смогла она пройти мимо брошенного маленького зеленого попугая. В итоге попугай живет с ней, и ему хорошо.
Так вот она и жила, неторопливо, не думая ни о чем, не ожидая и не надеясь. Создала себе некую башню из слоновой кости и, казалось, что время там остановилось и не двигалось. Все законсервировано, а какие-то сегменты в жизни просто не задействованы. Ну, в смысле, любовь, секс и так далее. Горб все-таки.
Но, как говорится, что-то ее смущало. Это был тот частый посетитель библиотеки, который, собственно и изменил ее жизнь. Эта сраная психология, женская, практически не имеет исключений – архетипы сбоев не дают. Ну так вот, этот человек, он такой странный, весь больной, изломанный. Высокий, сутулый, очень бледный, с крупными чертами лица и маленькими глазами, дурной кожей и соломенными волосами. Он приходил почти каждый день и выписывал что-то про вандалов. На протяжении нескольких лет. Сдались ему эти вандалы. Наверняка про них уже все написано, что могло быть. А все что пишется дальше – это измышления. В-общем, это такой перезревший мальчик Бананан, живущий в заповедном мире своих сновидений. Но и она тоже человек небанальный – все же горб, библиотека, попугаи… можно представить, что у нее странный вкус, мне не понятный, и тем более остальным. В разные моменты жизни она бы, конечно, поступила по-разному, но вот именно в тот определенный день, тот час, в тот момент она почувствовала, увидев его, что если это чувство не прекратится сейчас, то она сделает нечто, и потом это забудет. Ей вдруг стало страшно интересно, просто до боли, будет ли она помнить потом это или нет. В глазах засветился какой-то золотой огонек, появился намек на улыбку в уголках губ. И так резко, как неожиданный визг тормозов, она почувствовала, что они чем-то связаны, но чем – ведь вокруг слишком много голосов, мешающих услышать друг друга.
Вероятно, какие-то флюиды передались и ее визави, в тот же самый день, вечером, буквально спустя несколько часов, этот молодой человек попал в Институт имени Склифосовского, так как хотел покончить жизнь самоубийством, однако ему удалось убежать из медучреждения. Он вернулся домой, специально открыл в своей квартире газ и устроил поджог. Что самое интересное, он выжил, но в жизни Зои больше не появлялся – видимо, его куда-то отвезли и закрыли там навсегда…
Я сижу в машине и думаю, что у меня есть в жизни несколько историй, пара эпизодов, по поводу которых я не помню, приснились они мне или произошли на самом деле. Первый - я нахожусь рядом с морем, морем долгожданным и желанным, но меня отделяет от него стена, и я смотрю на стену, бетонную, глухую, высокую, высокую и понимаю, что за ней свобода, купание, отдых, катарсис. И я нахожу выход к морю – такой же, как в бассейне «Москва» - грязная лужа в конце душевых, за ней что-то типа липкого резинового брызговика, и нужно поднырнуть под эту гадость, а за ними уже чистая вода. Я, естественно, это сделал, я не особо брезглив, но что было дальше, уже не помню. Это произошло много лет назад, но я помню почему-то это прекрасно и вспоминаю каждый день.
а второй случай такой я познакомился с девушкой, мы прекрасно провели время, гуляли, разговаривали о чем-то, катались в метро, потом я проводил ее домой - я, кстати, этот дом прекрасно помню, на Старом Арбате. Мы договорились встретиться через какое-то время, а на следующий день я забыл, как ее зовут, как она выглядит, и, естественно, ее телефон. Я не помню, было это на самом деле или мне приснилось.
А теперь я сижу в машине, очнувшись от странных грез, в темноте, на обочине третьего кольца, и пытаюсь вспомнить, кто такая эта Зоя, и что она делает в моих воспоминаниях.