Петр Громов : Нулевой километр

Я городской житель в третьем поколении. Деревни в моей жизни не было никогда. Никто не ездил к бабушке на лето и вот это все. В основном потому, что мои предки, оторвавшись от деревенских корней, с удовольствием забыли дорогу на малую родину и никогда о ней не скучали.

Да и когда им было скучать, когда городская жизнь била ключом! Свадьбы, квартиры, измены, размены, Север, Крым, карьера, бизнес. До 12 лет я сменил три школы. А до 22-х — семь городов. Единственный вопрос, который всю жизнь ставил меня в тупик: «Откуда ты?»

Но сколь веревочке не виться, а все дороги ведут на круги своя. Однажды я попал в деревню, в которой родилась моя мать. Там умерла бабка, на похоронах которой непременно нужно было присутствовать. А поскольку я жил ближе всех других представителей нашего фамильного ответвления, то мне выпала роль делегата.

На похоронах я узнал, что покойница — сестра моего деда, а всего сестер у деда было семь! Сам дед, кстати, на похоронах не появился. Говорили, что ему не здоровится, что-то с поджелудочной. При этом все закатывали глаза, потому что рак поджелудочной это наша любимая болезнь. Но я точно знал, что старый бандит сидит на канале и ловит рыбу. В это время шел пеленгас.

При небольшом скоплении народа в маленькой убогой церкви прошло унылое отпевание. В кургузом гробу лежала сморщенная старуха с неприятным ртом. Кто-то протянул мне зажженную свечу, которая быстро потухла от сквозняка. На этом я посчитал свою миссию выполненной и вышел на улицу покурить.

За церковной оградой курил мужик со смутно знакомым лицом. Заговорили. Оказалось это брат моей матери, то есть мой родной дядя.

«Пойдем, малой, я тебя с родней познакомлю», — сказал дядя и пошел в сторону кладбища, которое начиналось за церковной оградой.

Оказалось, что кладбище почти полностью укомплектовано нашей родней. Дядья, тетки, двоюродные деды, троюродные бабки и другие родственно-семейных подвывихи.

На одной могиле мое внимание привлек странный крест, больше похожий на гнутую рельсу. Дядя пояснил, что это могила Сахона, деда моего деда. Этот Сахон был неординарный тип и крест выковал сам из какого-то металла военного назначения, которого после войны было в избытке. Кроме этого, задолго до своей смерти Сахон смастерил себе гроб, который потом много лет стоял во дворе под навесом. В летнюю жару Сахон имел обыкновении застилать гроб соломой и отдыхать в нем.

Дядя рассказывал еще какие-то байки, а я смотрел на этот странный перекошенный крест и впервые в жизни вдруг почувствовал, что я не один. Что до меня были люди и после меня будут, и что все мы связаны. Что мой род начался так давно, что сложно вообразить. И это значит, что я начинаюсь не с ялтинского роддома №1, а гораздо раньше. И эти мысли вдруг наполнили мое ощущение жизни новым объемом, дополнительным измерением. Диковинный этот крест представился как бы нулевым километром моей истории.

Я захотел прикоснуться к кресту на Сахоновой могиле, но побоялся. Мне представилось, что если здесь на меня снизошло такие откровения, то вполне может быть, что это не просто крест, а некий молниеотвод исторической энергии. Тронешь его рукой, а тебя шарахнет электричеством столетнего напряжения.

Так и ушел, не тронув креста. Зато с тех пор я точно знаю, что отвечать на вопрос о том, откуда я.