Владимир Владимиров : Бег со шкурами по пересечённой местности

Наша поездка в братский тогда ещё Азербайджан закончилась тоже не без приключения. Первая, не самая серьёзная мелочь – Анас – два пыжика ему в зад! Это я про историю «Пыжик»! – оставил нас практически без денег – ещё в день приезда, когда мы слонялись по душному, потному Баку, он, повинуясь чутью матёрого спекулянта заскочил в магазин, и увидел, что постельное бельё – обычные белые простыни, на которые мы и внимания бы не обратили – стоят здесь дешево. И Анас уговорил нас отдать ему в долг 10 рублей из общей казны, добавил свои личные, накупил белья и отправил посылку на родину – в Башкирию для перепродажи. А нам обещал через пару дней вернуть, как только придёт перевод.
Но деньги так и не пришли. 10 рублей в то время были суммой изрядной, и их потеря пробила большую брешь в нашем бюджете.
Ко дню отъезда у нас оставалось денег только на электричку до Баку, и на автобус в Москве из аэропорта. Купить воды – и то не на что! А при такой жаре вода – это не роскошь вовсе.
Сели мы на полустанке Кизил-Бурун в ту же самую фанерную электричку, на которой ехали сюда. Станция Кизил-Бурун была вовсе не станцией, как в Москве, и даже не платформой, а просто остановкой в пустынной местности, где желающие воспользоваться ей взбирались по металлическим приступкам в вагон. Никаких строений вообще, тем более кассы, на этом полустанке не имелось.
Но – бесплатно пассажиров при социализме не возили, а до коммунизма было ещё далеко. Поэтому на следующей станции была касса, и электричка специально делала длинную остановку, чтобы пассажиры, севшие в Кизил-Буруне, могли выйти, купить билет и заскочить снова в поезд, который и ходил-то раза три в сутки, так что опоздавший, хотя и обилеченный пассажир, следующего поезда дождался долго.
Пока мы ехали до этой станции, было принято коллективное решение денег на билет не тратить, а ехать зайцами. Принято оно было не сразу, а после небольшой горячей дискуссии, и не консенсусно – Серёжа Печёнкин был против, мы с Лёней воздержались, а горячо за экономию был Михалыч, который убедительно мотивировал, что покупать билеты – бесполезное транжирство, контроля всё равно нет, сюда же ехали – только деньги зря на билеты потратили! А сэкономив на билетах, мы можем и воды купить, и даже поесть в аэропорту – не натощак же лететь!
В общем, выходить за билетами мы не стали, а обливались потом и глядя в окно с отсутствующим стеклом на коричневую каменистую пустыню за окном, поехали дальше.
Ехать с редкими остановками было ещё часа полтора. И тут по электричке пошёл контроль.
Поездные контролёры в Азербайджане принадлежат к местной элите. Должность эта явно была денежная. По вагонам, начиная с первого, очень неспешно и вальяжно шли два пузатых мужика, одетых в очень аккуратную железнодорожную форму.
Пот тек по их дородным лицам, но тёк как то солидно, основательно, не то что у рядового и непривилегированного гражданина. Контролёры передвигались неспешно не только из-за страшной духоты в вагоне, но и потому что прекрасно знали – никто из «зайцев» никуда не денется. До следующей остановки минут двадцать хода.
Первым контролёров заметил Михалыч, который вышел в тамбур покурить.
– Атас! Контролёры! – подбежал он к нашей лавке. Мы вскочили, и похватали с полок вещи. У каждого по рюкзаку и по две бараньи шкуры, которые нам подарил Шихмамед. Ценная вещь – в Москве из неё что-нибудь можно сделать. Правда, непонятно что, но шкуры мы тоже оставлять не стали. Со всем этим скарбом мы двинулись отступать по вагонам. Контролёры проходят в очередной вагон – а мы уже в следующем. Мы видим в проходе их лица, и как они без спешки собирают деньги с безбилетников.
Контролёры, конечно же, видели нас, но даже не ускорили шаг. Гнаться за зайцами – это ниже их достоинства. Такие солидные люди не бегают. Зайцы сами к ним идут. Проблема в том, что денег на штрафы у нас не было. Максимум, и, впрочем и минимум, что нам могли сделать – это высадить на следующей станции. Но для нас это было катастрофой – следующая электричка через несколько часов, так что мы в этом случае гарантированно опаздывали на самолёт в Москву.
Отступая, мы надеялись на единственный шанс – остановку. Если поезд остановится, мы сможем выскочить и перебежать в передние вагоны уже проверенные контролёрами. Но остановки всё нет, нет, нет. И вот мы отступаем в последний вагон. Проходим его насквозь под сочувствующими взглядами понимающих ситуацию пассажиров. Контролёры всё так же вальяжно входят за нами, и начинают проверять билеты. Мы передвигаемся в тамбур. Дальше отступать некуда. За пустым проёмом заднего окна – постепенно уходящие вдаль рельсы, перечёркнутые шпалами.
А поезд не собирается останавливаться. Он просто сбавил ход. Этот поезд вообще был крайне медленным. И сам локомотив был древним, и особенно путь – похоже, как его ещё построили при царизме, так к нему никто больше не притрагивался.
Мы обречённо смотрели на проплывающий за пустым проёмом окна унылый пейзаж – бурую землю, покрытую трещинами и усыпанную бурыми камнями и фиолетовое небо, зло нависающее над ними. На Марсе, наверное, и то уютнее, чем здесь! И этот пейзаж становился всё более унылым по мере того, как жирные потные контролёры хищно приближались к нам. Страшная жара и духота в поезде на них действовала особенно тягостно. Тучные люди вообще хуже переносят жару – слой жира уменьшает теплообмен, а им ещё приходилось двигаться и собачиться с безбилетниками, и мусолить в жирных пальцах купюры и мелочь. Может, и движения не до конца уснувшей совести тоже приводили к выделению внутренней энергии. Поэтому они сейчас выглядели значительно менее бодрыми, чем в момент встречи – тогда это были розовые весёлые поросята, а сейчас – пожилые с обильно текущим по круглыми лицам потом обрюзгшие мужики на грани апоплексического удара.
А пейзаж за окном проплывал медленно. Очень медленно, как бы растягивая время, так медленно, что казалось, что поезду тоже стало жарко и он устал, очень устал и не очень-то хочет ехать. Сквозь боковые окна было видно, что грязно-зелёная линия вагонов изогнулась и движется по большой дуге. Путь здесь, видно, был особенно разболтан, потому что поезд ещё и ещё сбавлял ход.
Мы стояли в тамбуре, у каждого за спиной рюкзак, и по завязанной в узел белой бараньей шкуре в каждой руке. Своё не бросаем! И вдруг мы, не сговариваясь, открываем фанерную дверь электрички и один за другим выпрыгиваем на бурую землю и бежим, пытаясь обогнать электричку, чтобы вскочить в один из передних вагонов, уже проверенных контролёрами. Это наш единственный шанс. Электричка идёт чуть медленнее, чем мы, к тому же по длинной дуге. А мы можем срезать. Есть риск, что она наберёт ход, а мы останемся в пустыне. Есть риск сломать ноги, потому что нам всё время приходится перепрыгивать через валяющиеся повсюду булыжники. Шкуры мешают бежать! Но мы не бросаем шкур. Михалыч – могучий, но коротконогий, начинает отставать и повизгивает.
Вот так, вприпрыжку между камнями, по потрескавшейся от жары земле, под лучами обжигающего солнца и под взглядами пассажиров электрички мы бежим. Это наш единственный шанс вернуться домой. Нам надо обогнать, надо попасть в первые вагоны, тогда есть шанс успеть добраться до аэропорта. А электричка-то чуть прибавляет ход, и у нас появляется реальный шанс вообще остаться в этой пустыне, то замедляется, и наши шансы начинают стремительно расти.
Но наши усилия и льющийся пот не проходят даром. Мы начинаем отыгрывать расстояние минута за минутой. Вот мы уже на уровне середины состава, вот уже бегущие первыми Лёня и я уже у второго вагона. Вполне достаточно, можно открывать дверь и запрыгивать в тамбур. Дальше рисковать смысла нет, к тому же бегущие за нами ребята начинают сдавать, и у них уже не получается обгонять поезд – и постепенно гонка начинает склоняться не в их пользу.
Мы открываем дверь, закидываем шкуры на грязный пол тамбура, чтобы освободить руки, потом хватаемся за перила и впрыгиваем в вагон. Кричим отставшему Михалычу, чтобы он прибавил, и он нечеловеческим усилием достигает тамбура и точно запрыгивает в вагон. Гимнаст. Мастер спорта.
Адреналин такой, что усталости мы не чувствуем. Заходим в полупустой вагон и занимаем свободные скамейки. Чувствуем молчаливое одобрение пассажиров. Контролёры, которые, конечно же видели наш кросс по пустыне, в головные вагоны не пошли – по такой жаре им этого совершенно не хотелось делать. К тому же они прекрасно понимали, что взять с нас нечего совершенно, а просто прилагать усилия, чтобы ссадить с поезда, им не хотелось. Так что мы прекрасно доехали до города Баку. А после и до аэропорта.
Там мы по-честному поделили оставшиеся деньги – уже монеты, потому что рублей не осталось – на всех в строгом соответствии со стоимостью проезда в Москве от аэропорта до дома. Я получил два пятака – один на автобус Внуково – метро Юго-Западная, второй – на метро. От метро мне надо было ещё пилить на трамвае минут пятнадцать, но три копейки сочли напрасной роскошью, дойду и пешком. Кому надо было на электричку – получили чуть больше. Всё по-честному.
А на оставшиеся деньги мы купили в аэропортовском киоске две бутылки теплой минеральной воды. И разделили на всех.