Гусар : Финансовый авантюрист ч19

Глава 19


Однажды утром Михаил проснулся раньше обычного. В окнах его квартиры ещё отражалась сероватая дымка рассвета, а город только начинал просыпаться. Сегодня предстояла важная встреча по строительному проекту, от которой зависело многое — репутация компании, крупный контракт и его собственное будущее.

Он тщательно подобрал костюм, поправил галстук перед зеркалом, пытаясь скрыть внутреннее волнение. Вдруг тишину квартиры нарушил резкий стук в дверь. Михаил недоумённо взглянул на часы — слишком рано для курьеров или сотрудников. Он подошёл к двери и распахнул её.

На пороге стоял молодой человек в штатском, сдержанно и холодно посмотревший ему прямо в глаза:

— Михаил Андреевич Парфёнов?

— Да, это я, — настороженно ответил Михаил.

Незнакомец протянул официальную бумагу:

— Следственный комитет. Повестка на допрос. Завтра в десять утра вам необходимо явиться по указанному адресу.

Михаил машинально взял документ, чувствуя, как сердце пропустило удар. Молодой человек коротко кивнул и быстро удалился по лестнице вниз, оставив после себя тяжёлое молчание и тревожные мысли.

Закрыв дверь, Михаил медленно прошёл в гостиную и сел на диван. Неприятный холодок пробежал по спине: он понимал, что это не просто формальность — это начало серьёзных проблем. Кто-то явно решил сыграть против него.

Пытаясь справиться с охватившим его беспокойством, Михаил тут же набрал номер адвоката.

— Алло, Дмитрий Павлович? — голос его слегка дрогнул. — У меня проблема. Только что принесли повестку из следственного комитета.

Адвокат помолчал несколько секунд, затем спокойно сказал:

— Спокойно, Михаил Андреевич. Главное — не паниковать. Завтра пойдёте на допрос, но помните: отвечайте кратко, чётко и только по делу. Никакой лишней информации. И главное — настаивайте на своей невиновности. Я буду рядом, всё под контролем.

— Но откуда они столько знают? — не выдержал Михаил. — Кто мог дать им такие подробности?

— Пока не знаю, — осторожно произнёс адвокат. — Но кто-то явно «сливает» информацию изнутри вашей компании. Будьте готовы к любым вопросам.

Следующий день наступил слишком быстро. У здания следственного комитета Михаил оказался за полчаса до назначенного времени. Строгое серое здание с узкими окнами казалось ему мрачным и неприветливым.

В кабинете следователя царила подчеркнуто официальная атмосфера: высокие шкафы с аккуратно сложенными папками, письменный стол с компьютером и ярко горящая лампочка видеокамеры, направленная прямо на Михаила.

Следователь оказался молодым человеком лет тридцати пяти, подтянутым и уверенным в себе. Он поднял взгляд от бумаг и представился ровным голосом:

— Майор юстиции Андрей Сергеевич Ларин. Присаживайтесь, Михаил Андреевич.

Михаил сел напротив следователя, стараясь выглядеть спокойным и уверенным, хотя внутри всё похолодело от напряжения.

Следователь начал разговор спокойно, внимательно наблюдая за реакцией Михаила:

— Расскажите нам подробнее о деятельности вашей инвестиционной компании. Как именно вы привлекали клиентов? Какие условия им обещали?

Михаил сделал глубокий вдох и попытался ответить как можно нейтральнее:

— Мы работали честно и прозрачно. Клиенты знали обо всех рисках…

Но следователь резко перебил его:

— Михаил Андреевич, не стоит юлить. Нам прекрасно известны детали ваших схем: обещания высокой доходности, гарантии возврата инвестиций… Использование средств новых вкладчиков для выплаты процентов старым клиентам. Всё это нам известно.

Михаил почувствовал, как сердце бешено забилось в груди; руки слегка задрожали. Он понимал — следователь располагает информацией, которую мог предоставить лишь тот, кто находился очень близко к нему.

«Кто-то из своих предал меня», — подумал он с горечью и тревогой, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

После вопросов о компании следователь вдруг замолчал, словно собираясь с мыслями. Он внимательно посмотрел на Михаила, чуть прищурившись, и неожиданно сменил тему:

— Теперь давайте поговорим о другом вашем проекте, Михаил Андреевич. Меня интересует строительство крупного жилого комплекса в Москве. Насколько я понимаю, официально вы числитесь там как один из младших партнёров, верно?

Михаил осторожно кивнул, чувствуя, как неприятный холодок пробежал по спине.

— Верно, — тихо подтвердил он. — Но я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к нашему разговору.

Следователь слегка улыбнулся, но улыбка эта была холодной и совершенно безрадостной.

— Сейчас поймёте. Видите ли, у нас есть информация, что реальный организатор и основной бенефициар этого проекта — вовсе не вы и не ваши партнёры. Речь идёт о крупном московском чиновнике по имени Виктор Павлович Громов. Вам ведь знакомо это имя?

От одного упоминания фамилии Громова Михаил почувствовал, как у него перехватило дыхание. Сердце забилось в груди быстро и болезненно. Ситуация стремительно выходила из-под контроля и превращалась в нечто крайне опасное.

— Я… не совсем понимаю, о чём вы говорите… — неуверенно произнёс Михаил, стараясь скрыть охватившее его волнение. — Виктор Павлович не имеет никакого отношения к нашим проектам.

Следователь снова улыбнулся, на этот раз с лёгкой долей снисходительности:

— Михаил Андреевич, давайте будем честны друг с другом. Мы располагаем серьёзными доказательствами того, что именно Громов стоит за вашим проектом. И если подтвердится информация о мошенничестве или коррупционных схемах с участием чиновника такого уровня, последствия будут серьёзными для всех участников проекта. Вы понимаете, о чём я говорю?

Михаил судорожно сглотнул и попытался сохранить спокойствие:

— Послушайте… Это какая-то ошибка или недоразумение! Я не знаю ничего о коррупции или мошенничестве! Я просто выполнял свою работу!

Следователь откинулся на спинку кресла и несколько секунд молча изучал Михаила пристальным взглядом. Затем он наклонился вперёд и тихо произнёс:

— У нас есть показания свидетелей и документальные подтверждения ваших действий. И поверьте мне, Михаил Андреевич, я бы не стал тратить своё время на пустые обвинения.

Повисла тяжёлая пауза. Михаил чувствовал себя загнанным в угол зверем. Он попытался что-то возразить, но слова застряли в горле.

Следователь поднялся со своего места и официальным тоном произнёс:

— Учитывая имеющиеся у нас доказательства и показания свидетелей, я вынужден сообщить вам о подозрении в совершении мошеннических действий в особо крупном размере путём привлечения инвестиций граждан. В связи с этим я принимаю решение задержать вас на трое суток для проведения дальнейших следственных мероприятий.

Михаил вскочил с кресла, едва сдерживая панику:

— Это абсурд! Я не совершал никаких преступлений! Я готов сотрудничать со следствием! Дайте мне возможность доказать свою невиновность!

Следователь покачал головой и спокойно ответил:

— Ваш адвокат будет уведомлён незамедлительно. Сейчас вас проводят в камеру предварительного содержания.

Дверь кабинета открылась, и внутрь вошли двое крепких сотрудников охраны. Михаил почувствовал, как его сердце окончательно ушло куда-то вниз. Он понял: теперь его жизнь уже никогда не будет прежней.

Михаил оказался в небольшой, сырой камере следственного изолятора. Холодный свет тусклой лампы, запах плесени и сигаретного дыма сразу дали понять, что его прежняя жизнь осталась далеко за пределами этой тесной комнаты.

На металлических нарах сидели трое мужчин. Один из них, крепкий, с коротко стриженными волосами и татуировками на руках, внимательно осмотрел Михаила и спросил:

— Ты кто такой будешь, уважаемый? За что сюда попал?

Михаил попытался сохранить спокойствие и ответил ровным голосом:

— Недоразумение. Финансовые дела.

Мужчины переглянулись и усмехнулись. Тот, что с татуировками, поднялся и подошел ближе:

— Финансовые дела, говоришь? Значит, ты у нас бизнесмен, умник? А может, ты аферист какой-то, людей кидаешь?

— Я никого не кидал, — резко ответил Михаил, чувствуя, как напрягаются мышцы и учащается дыхание.

— Да ладно тебе! — вмешался другой заключённый, худощавый и нервный мужчина лет сорока. — Все вы так говорите. А потом выясняется, что бабушек на квартиры разводили да простых людей без денег оставляли!

Напряжение в камере росло. Михаил понимал, что здесь он совсем один против троих озлобленных людей. Он сделал глубокий вдох и попытался смягчить тон:

— Послушайте, я действительно никого не обманывал. Если есть вопросы — задавайте спокойно. Я отвечу.

Но его слова не произвели впечатления. Крупный заключённый приблизился ещё ближе и схватил Михаила за воротник рубашки:

— Здесь не офис, дружок! Здесь надо уважение заслужить. А пока ты для нас никто!

Михаил резко оттолкнул его руку и шагнул назад:

— Не трогай меня!

Секунду спустя он ощутил сильный удар в живот. Воздух мгновенно вышел из лёгких, и Михаил согнулся пополам. В глазах потемнело. Он попытался выпрямиться и дать отпор нападавшему, но получил ещё один удар в лицо и упал на холодный бетонный пол.

— Полежи-ка пока, подумай над поведением! — сказал крупный мужчина, возвращаясь на нары.

Оставшиеся часы Михаил провёл молча, стараясь не привлекать к себе внимания. Он чувствовал себя униженным и беспомощным впервые в жизни.

Спустя трое суток Михаила неожиданно освободили под подписку о невыезде. Он вышел из здания СИЗО с разбитой губой и синяком под глазом, но физическая боль была ничем по сравнению с потрясением от пережитого унижения.

В голове крутились мысли о том, как теперь действовать дальше. Следователь ясно дал понять: он знает слишком много о серых схемах компании и о причастности Виктора Павловича Громова — влиятельного московского чиновника — к строительству крупного комплекса в Москве.

Вернувшись домой и приняв горячий душ, Михаил сел за стол с блокнотом и ручкой. Нужно было срочно продумать план действий:

Во-первых, предупредить Виктора Павловича о возникших проблемах и возможных последствиях. Но делать это нужно осторожно — чиновник мог легко отвернуться от него или даже подставить.

Во-вторых, подготовить документы и доказательства своей невиновности или хотя бы минимизировать ущерб от возможных обвинений.

В-третьих, найти адвоката получше и заручиться поддержкой влиятельных людей.

И наконец, самое важное: понять, кто мог его сдать следствию. Ведь информация о серых схемах компании была доступна лишь узкому кругу лиц.

Михаил тяжело вздохнул и взглянул на свое отражение в зеркале: разбитое лицо казалось ему символом того, как хрупок оказался его мир благополучия и успеха. Теперь ему предстояла борьба за собственную свободу и репутацию — борьба, исход которой был неизвестен.