отец Онаний : в армию

В детстве я собирался идти в армию с бабушкой. Бабушка была не против. Говорила, вот только блины допеку и пойдём. И я ждал. А потом садился есть блины с малиновым вареньем и всё забывал. Потому что нет на свете ничего вкуснее чем блины с малиновым вареньем.

Я хотел быть артиллеристом, как троюродный брат Лёха. Леха был намного старше, успел немного послужить в Германии, а потом их перебросили в какую-то тьму таракань в Туркменистане. Он рассказывал, что в артиллерии всегда порядок. Каждый знает чем он должен быть занят. Это тебе, брат, не пехота. Добавляя в конце сраная. А я слушал раскрыв рот. Потом снова, бабушка когда мы пойдем в армию?

Скоро, милый, отвечала она, вот только драники доделаю и пойдём. И я снова садился у окна ждать. А потом мы ели драники, лучше которых ничего на свете не было и я про всё забывал.

Так случалось каждый раз. Периодически я хотел идти в армию барабанщиком, чтобы идти впереди всех и трам-тарам-парам-парам. А все за мной маршируют. Но Леха говорил, что барабанщик - это не настоящий солдат. Вот артиллеристы - это, да. И рассказывал мне как они воровали у беспечных немцев молоко. В Германии так было принято, молоко развозил молочник по утрам и просто оставлял его на пороге. Никому из местных и в голову не могло прийти, чтобы его украсть. Но группа советских войск в Германии , а особенно бравые артиллеристы во главе с моим братом Лёхой были людьми простыми, и жили по простому принципу: забрать и разделить. Через какое-то время добропорядочным немцам это всё изрядно надоело, потому что они перестали пить молоко. Они пытались жаловаться, но всё было тщетно.

Бабушка снова стояла у плиты и что-то стряпала. Я сидел у окна и мечтал, мечтал... Потом запах очередного блюда добирался до моего носа, щекотал его и все мои мечты таяли. Я садился за стол и ни о чём кроме, как что именно это блюдо - самое вкусное на свете не думал. Остальное подождёт.