отец Онаний : 1 сентября

В первый класс меня привели насильно. Всю дорогу я вырывался, пытаясь укусить руку тащущую меня в школу. Но рука, вернее её пальцы, крепко сжимали моё ухо, ставшее малиновым.
Войдя в школьный двор, пальцы крепкие отпустили моё ухо и я остался один на один с неизвестностью. Во дворе было многолюдно. Куча зарёванных малолеток и их мамаш, переминающихся с ноги на ногу. Мой же хозяин просто испарился. Только ухо всё ещё сильно болело.
Раз так, подумал я, то можно сбежать. Но попытавшись это сделать, я наткнулся на невидимую стену. Сделал вторую попытку и просто отлетел в сторону, разбив нос.

Чертовщина какая-то.

Тут же, кудахтая, ко мне подскочила какая-то женщина с бесформенной фигурой и чрезмерно овальным лицом, выдающим всю её фригидность. Она стала мне помогать подняться. Но я отстранил её руку и встал сам.

- Пойдём со мной, не бойся,- сказала она.
Но это прозвучало так фальшиво, что я даже зевнул. Но всё равно пошёл. Потому что сбежать пока не получалось.
Меня пристроили в строй к таким же малолеткам, которые всё время крутили головами в поисках своих мамаш. Они походили на стаю воробьев. А я был в этой стае белой вороной.

Торжественная линейка - самая унылая вещь на земле. Раздача клятв и обещаний, заведомо ложных, пронос перед строем девочки-первоклашки с вялыми бантами и сопливым носом. Звон колокольчика, будто заблудившейся бурёнки. Всё было отвратительно.

Потом нас повели в здание школы. По длинному коридору мы прошли до своего класса. Так вот она моя новая камера- тут же подумал я. Отвратительно. И, стараясь быть незамеченным, я плюнул учительнице на спину.

На разрешили сесть за парты. Я выбрал самую дальнюю. Но возле окна. Учительница набрала воздуха в лёгкие, чтобы рассказать нам о чем-то по её мнению важном. Но её перебила девочка, сидящая на первой парте. Она сказала, что вон тот мальчик, указав на меня, плюнул вам на спину.

Глаза учительницы налились кровью. Улей на голове зашевелился и она стала орать не своим голосом, что-то типа,что я малолетний хулиган и мне не место среди нормальных людей, по мне плачет тюрьма и всё в таком же духе.

А я слушал и посматривал в окно, пока учительница с пеной у рта доводила себя до инфаркта.

Закончив орать она приблизилась ко мне на расстояние своего смрадного дыхания и резко ухватила меня за ухо. Именно за то ухо, которое ещё раньше мне чуть было не оторвали пока волокли в школу. Такого двойного унижения я не мог выдержать. Я машинально ткнул двумя пальцами училке в глаза. Резко и сильно. Пальцы её тут же отпустили моё ухо. Она начала орать не благим, а самым настоящим матом, так что новая штукатурка посыпалась с потолка. Отступая от моей работы, она всё блажила, что ничего не видит, потом у неё подломился каблук и она падая ударилась виском об угол парты, где сидела та самая ябеда.

Какое-то время в классе была гробовая тишина. На полу лежала учительница начальных классов, Дарья Михайловна. Из её головы медленно вытекала тонкая струйка крови. В постепенно стеклянеющих глазах читалось "за что ?".

А потом, не сговариваясь, весь класс с визгом подорвался, расталкивая друг друга и ломанулся вон. Остался только я и труп.

Через несколько минут в класс вошёл импозантный мужчина в очках. Он осмотрел доску, учительницу, меня. Вероятно это был директор школы. Он взял мел и стал писать: "первый раз — в первый класс!». После чего удалился.

А я открыл окно, через которое всё ещё чувствовалось лето, хоть на календаре уже и была осень. Первый этаж. Не высоко. Я выпрыгнул и побежал куда глаза глядят, главное подальше от знаний, которые делают из людей дураков.