Игорь Бекетов : Элегия (неформат)

Элегия

Мальчик Ефим лежал на печи и слушал, как тихо умирает в углу его отец. Умирал он бережно, будто боялся потревожить своим уходом покой сына и ветхое равновесие избы. Мать Ефима давно уснула в земле, а отец доживал за неё её недолгую жизнь.

За стеной стонала собачка. Но не от голода, а от тоски, потому что понимала судьбу, из-за которой вчера умер ее детеныш. Ефим встал и пошёл к ней.

- Ничего, - сказал он, положив руку ей на голову. - Я тоже скоро один останусь. Мы с тобой вдвоём будем тосковать.

Собачка перестала стонать и задумалась. Ефим отдал ей свой сухарик, потом вышел на улицу.

Была осень. Деревня стояла как брошенная, и ветер гулял меж избами, не встречая препятствий. Люди либо ушли, либо тихо угасали внутри своих жилищ, как его отец.
Ефим пошёл к краю деревни, где стояла заброшенная кузница. Он любил это место. Здесь когда-то трудился его отец, и жило могучее солнце - горн, дышавший жаром и пламенем. Теперь солнце погасло, и на нем лежал холодный пепел забвения.

Мальчик сел на порог и стал смотреть на ржавый молот, лежавший на наковальне. Он представил, как этот молот когда-то бился, как живое сердце, рождая из бесполезного железа подковы и гвозди - вещи, скреплявшие мир. Теперь мир разваливался, как старый башмак.

Вдруг он увидел, что из-под молота выглядывает маленький зелёный росток. Травка пробивалась сквозь щели каменного пола, прямо сквозь ржавчину и печаль. Ефим наклонился и тронул её пальцем. Трава была холодная, но упрямая.

- Ты чего здесь? - спросил он шёпотом.

Трава молчала, но Ефим понял её. Она пробивалась к свету из самой глубины земли, из тёмного вещества, потому что кроме этого вещества больше некому было ее растить. Она была сиротой, каким скоро станет и он.

Вернувшись в избу, Ефим увидел, что отец уже не дышит. Он лежал с открытыми глазами и из них выглядывал покой. Ефим закрыл ему глаза ладонью и сел рядом. Ему было грустно, но не страшно. Теперь отец станет частью того самого молчаливого вещества, из которого трава пробивается в кузнице.

На другой день пришли соседи, такие же тихие и иссохшие, унесли отца и закопали его рядом с матерью. Ефим стоял у свежей могилы и смотрел, как комья глины падают на деревянный ящик. Он думал о том, что отец теперь будет питать корни берёзки, что росла рядом с могилой.

Вечером он пришёл в кузницу. Росток травы поник, но был еще живым. Ефим принёс ковшик воды и полил его.

- Вот, - сказал он. - Пей. Мне тебя жалко.

Он сидел в холодной кузнице до самых сумерек, глядя на травинку. Ему казалось, что в этом ростке бьётся то самое сердце, которое заснуло в молоте. Сердце не из железа, а из тишины и покоя.

И Ефим почувствовал, что огромное пространство вокруг него не пусто. Оно полно одинокими существами, которые ждут, когда к ним прикоснётся чья-то жалостливая рука.