Renat-c : ИНЦИДЕНТ В АРАВИЙСКОМ МОРЕ. Пролог.

ИНЦИДЕНТ В АРАВИЙСКОМ МОРЕ.(рабочее название)

Пролог.

Инцидент с танкером “Мари Эритрея”.


«В лето Господне 1623-е, в десятый день нашего следования через аравийское море, на борту нашего славного “Сан-Жерониму”, удостоверяю следующее:
ныне воды сии, что испокон веков служили путём для кормчих и купцов, стали местом движений и сил, коих не постичь обычному грешному…»

-Капитан Жоау ди Алмейда,
Поставлено утром, при слабом ветре и спокойной воде.


«Да сохранит нас Господь в странствии сем, ибо знамения множатся…”

- Дуарте Салданья, корабельный писарь,
вечером того же дня

***

20 ноября 2025 года, около двух часов ночи по местному времени, беспилотный разведывательный аппарат ВВС США, огибая Аравийский полуостров, с высоты около трех тысяч метров, примерно в 120 морских милях от побережья зафиксировал крупнотоннажное судно, медленно движущееся без идентификации. Вероятность намеренного выключения транспондера командой привлекла внимание оператора, и беспилотник получил задание продолжить наблюдение, сократив дистанцию до двадцати миль…

***

Под панамским флагом, Танкер “Мари Эритрея” шел, в нейтральных водах, на самом малом ходу. Стальная махина медленно скользила в ночи черной линией, подсвеченная редкими палубными и сигнальными огнями, отражения которых мерцали вдоль бортов. Шумели двигатели, громко поскрипывала и издавала диковинные звуки обшивка, дребезжали решетки на отверстиях воздуховодов.
Нагретая за день палуба пахла нефтью. Команда почти вся спала по каютам, а главный механик, решивший еще раз удостовериться, что все работает как должно, спустился в машинное отделение. К удивлению, он не обнаружил на месте ни моториста, ни третьего механика. Озадаченный одновременным отсутствием вахтенных, главный механик зашел в инженерную комнатку, повесил брезентовую наплечную сумку на крючок у двери и подошел к столу. Пробежал взглядом последние записи в машинном журнале, нахмурившись посмотрел в мониторы, после чего сел на потертый диванчик и задумался…
“Умм-Каср Трейдер”, с которого предстояло перекачать восемьсот тонн газового конденсата, по бюрократическим причинам задерживался в порту, а без конденсата содержимое танков “Мари Эритреи” никак было не довести до указанной в сертификатах плотности, а это, ни много ни мало - сорок пять тысяч тонн тяжелой нефти!
Мало того, на борту имелся и незадекларированный медицинский груз, который следовало тайно перегрузить на “Умм-Каср Трейдер”. Это усугубляло ситуацию. Обе сделки были важны, от того “Мари Эритрея” и дрейфовала в этом богом забытом квадрате уже вторые сутки с выключенным транспондером, в гнетущей атмосфере тревожного ожидания.
Накануне, общаясь по спутниковой связи с портовым агентом, капитан кричал в трубку: “Пусть делают все возможное…да…ну, уж извини, мне смесь закрывать чем?!! Скажи им, что здесь не место для прогулок! Никого на сотню миль…”
И действительно, за весь день ни одно судно не прошло рядом с танкером, лишь раз, когда похожее на медную монету солнце уже почти коснулось черной глади, они увидели силуэт небольшого баркаса, который, впрочем, как появился внезапно на горизонте, так же незаметно и исчез.
А ближе к ночи, капитан дал Бойко ракетницу:
- Им что рыбацкую джонку, что танкер, сам понимаешь…- он имел в виду сомалийцев, которые иногда заходили в здешние воды.
В общем, было над чем подумать, а в остальном - двигатель работал ровно, вентиляция шелестела, лампочки горели.
“Вахтенных дождаться, и можно идти спать” - Бойко откинулся на мягкую спинку, подобрал ноги, и незаметно для себя задремал…
Разбудили его голоса со стороны лестницы. Сначала шум механизмов не позволял разобрать содержимое разговора, но когда идущие поравнялись с дверью, главмех услышал английский моториста:
- Думаешь хватит? Больше ста миль все же…
-Три литра-то на человека? Если не хватит - выкинешь кого-нибудь за борт! - судя по голосу, третий механик,
- Нас раньше подберут, какие еще сто миль?
Голоса стали удаляться. Бойко прямо в носках подбежал к двери, приоткрыл:
“...внешнее питание отключил, тент освободил. За пару секунд скину…”
Затем они совсем смешались с гулом и затихли где-то за углом, в глубине машинного отделения.
Судя по всему речь шла о спасательной шлюпке! Взволнованный Бойко обулся и хотел, было, выскочить за объяснениями тут же, но у самой двери замешкался. Словно вспомнив о чем-то, он сдернул со стены сумку, и вынув пистолет-ракетницу, сунул его за пояс штанов, после чего стал набивать сумку документами: машинный журнал, журнал учета нефтяных операций, планшет, личный блокнот, накладные и еще куча всяких нужных бумаг, которые могли бы понадобиться при некоторых форс-мажорных обстоятельствах. Он так увлекся, что потратил около десяти минут, копаясь в шкафу. Наконец, когда сумка распухла до неприличных размеров и в нее уже решительно ничего не лезло, главный механик закинул ремень на плечо и побежал за вахтенными.
Свернув за угол, по тесному коридору, вдоль труб и кабелей, бросающих причудливые тени на крашеные стены, он добрался до решетчатого трапа, ведущего на следующий ярус, в насосное отделение. Внизу тоже было шумно, вибрация ощущалась сильнее, отдавала в грудь. По мере того, как Бойко , держась за металлические перила спускался по гулким ступеням, влажный, со взвесью машинного масла воздух становился гуще, плотнее.
Вахтенные находились у насосной группы: моторист стоял на платформе , спиной к выходу, а чуть дальше, под магистралью ползал на четвереньках третий механик.
Обычная картина, если бы не аккуратный чемоданчик оливково-зеленого цвета с маленькими светящимися цифрами, в правой руке моториста.
До этого случая, Бойко видел только переносные Crio Transit, но то были гражданские модели - белые, с мягкими углами, рассчитанные на температуру до -5 градусов, в каких обычно переносят медицинские материалы. Crio Transit в этом рейсе имелся и на борту “Мари Эритреи”.
Но вахтенный не держал Crio Transit, он держал переносной ВОЕННЫЙ холодильник, который со всеми своими маркировками, включая устрашающий значок биологической опасности, выглядел дорого и неуместно для насосного отделения старого танкера.
-Какого черта здесь происходит?!! - громко, стараясь перекричать гул насосов, крикнул Бойко на английском языке.
В целях экономии, экипажи большинства танкеров разношерстные и многонациональные, флаги и принадлежность к островным государствам позволяют такое. Не была исключением и “Мари Эритрея”, в чьей команде кроме русских и украинцев, числились филиппинцы, пакистанцы и многие другие.
Третий механик Колин Уивер, который сейчас возился с горелкой у насоса, был белокожим уроженцем Южной Африки, а крепкий, рыжеволосый как и положено всем ирландцам, О’Доннел трудился на судне мотористом.
Услышав оклик главного механика ирландец обернулся, перехватив покрепче холодильник, отступил на пару шагов и слегка пнул второго вахтенного. Будто приняв Бойко за кого-то другого, моторист стоял вполоборота, недобро сверкая глазами. Впрочем, длилось это недолго - справившись с эмоциями, а может узнав, наконец, старшего коллегу, он расслабился, и даже вроде как улыбнулся.
-Не спится, шеф? - он вызывающе поднял подбородок. Все-таки нервничал!
До Бойко стало доходить запоздалое понимание, что ситуация, ошибочно расценивая им как неоднозначная, на самом-то деле скорее опасная. Что-то нехорошее происходило в насосном отделении, и наверное даже он поступил опрометчиво, ворвавшись безоглядно в это темное шумное помещение, упрятанное так бесконечно далеко, как ему казалось теперь, от остального мира.
Тем временем, третий механик вскочил и, отряхивая руки, крикнул мотористу: “Надо уходить!”, главного механика, при этом, он игнорировал, как если бы его здесь и вовсе не было.
-Третий, стой! Доложить причину нахождения в насосном отделении!
Теперь третий механик не мог не обратить на него внимание.
-Шеф…мы проверяли центральный грузовой насос. Но теперь все в порядке, беспокоиться не о чем!
Вдруг внимание главмеха привлекла едва заметная струйка белого дыма, вытекающая из-под магистрального трубопровода. Вахтенные, проследив направление его взгляда, тоже посмотрели в сторону центрального насоса.
-Моторист, что там горит?!!
Вместо ответа О”Доннел вложил холодильник в руки третьему механику и как-то по-бычьи наклонив голову стал медленно надвигаться на главного:
-Вам лучше уйти наверх, шеф, мы просто предотвращаем аварию…
Решив что моторист бросится на него, как только приблизится на удобное для прыжка расстояние, Бойко отскочил к трапу и выхватил ракетницу.
-Вы что творите, черти!!! - уже по-русски крикнул он.
Моторист остановился, посмотрел на оружие и спокойно произнес:
-Это термитная шашка, шеф. Надо уходить!
-Через пару минут будет поздно… - добавил третий механик, -...танкер пойдет на дно!
-Моторист, режь шнур, или я буду стрелять!
-Поздно, шеф. Запальный шнур короткий, и это не единственный заряд, который мы заложили.
-Третий, режь шнур!!! - Бойко направил ствол ракетницы в лицо третьему механику.
-Кэп сказал ракетница не выстрелит… - процедил третий механик, обращаясь к мотористу, - …Мочи его, иначе все здесь сдохнем!
“Вот это поворот!” - успел подумать Бойко, и кулачище ирландца обрушился на его челюсть, заставив потерять равновесие.
Добивали его сообща, пиная ногами, обутыми в тяжелые рабочие ботинки. Злодеи немного увлеклись, и когда один из них полез за ножом, чтобы завершить начатое, было уже слишком поздно - раздался резкий шипящий звук и насосное отделение озарил свет, яркий и слепящий, каким имеет обыкновение гореть магний. Из-под труб повалил белый дым. Оставив главного механика лежать на железном настиле, подхватив зеленый ящик, вахтенные побежали наверх…
Бойко был в сознании. Голова кружилась, но ребра были целы - помогли не только колени, вовремя прижатые к животу, но и набитая бумагами сумка. Главный механик заставил себя встать. Подобрал ракетницу, зажмурился и, прихрамывая, побежал по лестнице, стараясь не вдыхать отравленный воздух. Поджигатели покидали насосное отделение в спешке, поэтому был шанс, что в суматохе они не догадались забрать с пожарного щита единственный комплект самоспасения, который дал бы Бойко возможность дышать какое-то время, пока он не выберется на палубу.
Сработали датчики дыма. Главный механик это понял по тому, что внезапно стало намного тише - автоматика выключила приток и вытяжку воздуха. Завыла сирена и включилось аварийное освещение. Можно сказать, что теперь точно пошел обратный отсчет, ибо оставались считанные секунды до того момента, как кто-то решится дернуть рубильник, чтобы пустить смертельный CO2 в охваченный пожаром отсек.
Главный механик не смотрел в сторону источника огня, старательно жмурился и, тем не менее, нахватал “зайцев”, поэтому по коридору теперь шел вдоль стены, шаря рукой. Мигало красным. Из вентиляционных решеток начал выходить едкий дым.
Когда пожарный щит был совсем близко, подступила тошнота, стало жечь легкие. Бойко зашелся кашлем, корчась от боли. Его буквально выворачивало наизнанку. Кое-как остановив кашель, сорвал с щита комплект самоспасения и поковылял в сторону машинного отделения, разрывая упаковку. Не останавливаясь, на ходу надел маску, затянул ремешки и, наконец, открыв клапан, стал жадно дышать. В машинном отделении тоже стало тише, исчез гул вытяжных вентиляторов. Было сильно задымлено. Оглушенный Бойко едва не заблудился, но каким-то чудом вышел к лестнице. Поднимался уже в густом дыму, почти вслепую.
Наконец, он преодолел последнюю ступеньку, нащупал тяжелую противопожарную дверь и, толкнув ее, вывалился в узкий коридор надстройки.
“Успел…” - билось в голове. Он слышал неясные голоса, топот, приглушенные шумом в ушах, а может отделенные переборкой. “В любом случае, дальше должно быть легче…” - думалось ему. Голова кружилась, было трудно ориентироваться. Коридор раздваивался: налево, к лестнице на капитанский мостик и направо, вдоль борта. Где-то там должна быть дверь на палубу, а это значит спасение. Бойко собрал все силы. Надо было идти, кислород в баллоне мог закончиться в любой момент. Главмех с трудом встал, посмотрел сквозь запотевшие стекла и побрел, выбрав правый коридор…
Свет моргал, отключались вспомогательные цепи питания. Когда главный механик вышел на палубу и снял дыхательную маску, он услышал крики и шум шлюпочных лебедок. Команда собиралась покидать горящее судно. Бойко пошел по узкому проходу вдоль борта, освещенному тусклыми, то и дело моргающими лампочками аварийного освещения. К сожалению, он вышел не в левый, эвакуационный выход, который вел к шлюпке, а в правый, технический, но пока не осознавал этого и просто шел, перешагивая какие-то тросы, трубопроводы, шарахаясь от торчащих вдоль стены воздуховодов, из которых уже вовсю шел густой дым. Силы уже почти покинули его, разум затуманился, поэтому он понял свою ошибку только тогда, когда увидел маленькую вспомогательную лодчонку, предназначенную для технических осмотров танкера и каких-то ремонтных работ. Подсвеченная отдельным фонарем, она, почти отвязанная, висела чуть ниже палубы на стендере, покачиваясь от касающейся ее волны. Брезентовый тент был откинут. Судя по всему, ее готовили к спуску. Но все же это не была спасательная шлюпка!
Шлюпка была на левом, причальном борту! Теперь стало понятно, почему на всем пути Бойко не встретилась ни одна живая душа. Он услышал как, где-то там, запустили дизель и горько усмехнулся. Чтобы попасть на левый борт ему бы пришлось пересечь палубу, загроможденную оборудованием и нефтепроводами, на что уже не оставалось времени, а главное - сил. Бойко снова скрутило и вырвало чем-то черным.
Вдруг раздался грохот, и огромный оранжевый столб пламени вырвался из-под палубы, со стороны насосного отделения - похоже, термит прожег перегородку.
Спасаться хоть как-то!
Главный механик отвязал лодку, спустился и, оттолкнувшись от борта, стал дергать стартер маленького бензинового моторчика. К счастью, тот завелся почти сразу. Бойко потянул руль, направляя нос лодки от танкера в сторону залива и, через некоторое время, расслабившись отключился…
В это время экипаж Мари Эритреи” спешно отходил с противоположной стороны. На палубах уже вовсю ревело пламя, а у борта была темень, разрезаемая лишь узким лучом прожектора. По-прежнему кричала сирена, тарахтел шлюпочный двигатель, скрипела лебедка. С этими звуками смешались крики членов экипажа и громкие команды капитана, руководящего спасательной операцией - не удивительно, что уход главного механика на маленькой моторке остался незамеченным. Увидеть его со шлюпки тем более не могли - их разделял корпус танкера. Удалившись метров на двадцать от горящего судна, на шлюпке провели перекличку, его недосчитались, однако, капитан все равно приказал уходить от танкера на максимально возможное расстояние, пока нефть из трюмов не пролилась в море.
Так что шлюпка шла в черноту на предельной скорости, и двадцать девять человек на ее борту молча смотрели в сторону пылающего танкера. Каждый думал о чем-то своем, а яркие отблески пламени придавали драматизма их сонным, перепуганным лицам.
Было около трех утра. Ветра почти не было, погода была хорошая, небо чистое, что и засвидетельствовали впоследствии бортовые журналы MQ 9 “Reaper” ВВС США…