Renat-c : ИНЦИДЕНТ В АРАВИЙСКОМ МОРЕ

Предыдущая глава: http://litprom.ru/thread88578.html

ИНЦИДЕНТ В АРАВИЙСКОМ МОРЕ

Глава 3.- СКОРОПОРТЯЩИЙСЯ АКТИВ



22 ноября 2025 года. 14:30 по восточному времени. Лэнгли, Вирджиния. Разведывательный центр имени Джорджа Буша - старшего.

-Смотри итог, Мэл - голос Пола был хриплым от недосыпа, - …я рассчитал, по топливу все сходится. Бак опустел вот здесь. - он ткнул пальцем в стекло, - Больше он никуда не поехал. Либо его подобрали, либо он там болтается до сих пор.
Амелия Стоун медленно отпила остывший кофе. Ее взгляд скользил по пунктиру на карте. Тепловой след моторки уводил на юго-восток от точки, где горела “Мари Эритрея”, и обрывался в тридцати двух морских милях от танкера. Стоун подошла к своему столу.
-Его подобрали, Пол. -сказала она тихо. - Смотри “Maxar”, - она кивнула на один из мониторов, где в трех окнах висели коммерческие снимки высокого разрешения. Стоун увеличила первое окно. На серо-синей глади четко читалось крошечное белое пятнышко правильной формы. - WorldView-3, вчерашний снимок, 11:47 по местному. Это его лодка через тридцать шесть часов после остановки двигателя.
Пол присвистнул, наклонившись к экрану.
-Он еще на плаву? Значит мог выжить…
-А теперь смотрим Planet, - Стоун переключилась на второе окно.
Снимок был чуть менее четким.
-Их облет. Снимок сделан с разницей шесть часов. Видишь?
На экране была только вода. Пятно исчезло.
-Испарился? - пробормотал Пол.
-Не мог, - в Голосе Стоун, впервые за день прозвучала уверенность, …У нас есть материалы допроса капитана и фото из соцсетей экипажа. Рабочая моторка “Мари Эритреи!” - стеклопластик, пятнадцать футов, белый корпус.
Она открыла третье окно, где был черно-белый но очень детальный снимок той же акватории, - снимок сделан радиолокатором Capella. Ни тени объекта, даже на мелководье.
-Лодку вообще отбуксировали из этого квадрата, и скорее всего утопили в другом месте!
Стоун посмотрела на Пола, теперь и в его усталых глазах появилось холодное понимание. Гипотеза превратилась в рабочую модель. Пора было подключать тех, кто принимает решения.
-Собирай итоговую сводку. Я вызываю совещание.
Стоун запустила “Скайп” - так они, по привычке, называли новейшую систему шифрованной связи. Появилось окно видеочата с надписью:
”ENCRYPTED CH-7 “BLUEJAY”
В углу окошка был маленький логотип: синий схематичный силуэт птицы.
Через несколько секунд на экране материализовался Джонатан Брукс, заместитель директора по операциям. Он сидел в комнате для удаленной работы, в темном поло и жилетке. В руке чайная кружка с логотипом ВМФ США. Амелия знала - это был знак, что он уже в курсе предварительных данных и готов говорить по делу.
-Стоун, - кивнул он, без предисловий, - выкладывайте!
-Сэр. Три дня анализа инцидента с танкером “ Мари Эритрея”, краткий вывод: это не несчастный случай и не внешняя атака. Наша версия - внутренняя силовая операция российской негосударственной группировки против другой такой же группировки. Цель пока не ясна, - продолжила Стоун, переводя взгляд на схему на своем экране. - Но у нас есть ключевые точки.
Первая: Роберт Григорьев.
Финансист, специалист по “сложным активам”. Имеет международные связи. В 2018 был с официальным докладом на Всемирном Экономическом Форуме в Давосе, мог завязать деловые отношения еще с того времени. Мы проверяем его связи.
За неделю до инцидента через офшоры Григорьева прошли три крупные транзакции, совпадающие с маршрутом танкера. Это плата за логистику.
-За логистику чего? - лицо Брукса оставалось непроницаемым.
-Вторая точка: данные с места. Наш “Рипер” зафиксировал радиоперехват. С борта передавали о “зеленом чемодане”, и готовности выдвинуться в сторону Омана. Пожар начался примерно в это же время.
Есть снимки шлюпки с тепловизора. Предмет размером с переносной контейнер, с большим выбросом тепла. Сигнатура хорошего холодильника. Предварительный вывод: на шлюпке вывезли термостатируемый груз.
Предполагаемый груз мог идти в США в обход санкций. Есть ряд совместных проектов, которые не останавливали свое сотрудничество с русскими.
Григорьев имел в прошлом связи с научным кластером в Новосибирске, где ведутся исследования, биомедицина. Надеемся выйти через него на источник, и, что важнее - на конечного получателя у нас.
-Почему вы уверены, что получатель из США?
-Мы не уверены, но есть большая вероятность. Это самый емкий рынок для специфического товара. Мы подготовили предварительный список, по которым проводится проверка: “Харон Биомедикал”, Сан Диего, “Лаборатория Х” при ,Стэнфорде и“Веллус Терапьютикс” в Бостоне. Любая из них подходит по профилю,мотивам и операционным возможностям.
Брукс поморщился.
-А solo runner ? Механик с лодки, что по нему?
-Сергей Бойко - скорее всего случайный свидетель. Пока не ясно, знает ли кто-нибудь что он выжил.
След теряется в тридцати двух милях от танкера. Мы считаем, что его подобрали пакистанские рыбаки. Если это пуштуны, то они его будут прятать от властей и передадут только своим. Главный механик - единственный свидетель, дорогой товар.
Наше предложение: не отсвечивая наблюдать за русскими в том регионе, как только они его найдут, мы активизируемся.
-Нельзя оставлять ситуацию с выжившим механиком на самотек! Если кроме нас никто не знает, что он жив, то значит у нас на руках очень дорогой актив. Дорогой и скоропортящийся! Козырная карта, которая скоро перестанет быть таковой, стоит русским узнать о ней.
Работайте в этом направлении. Скоординируйтесь с резидентурой в Исламабаде. Фокус на этих двоих: Бойко и Григорьев. И проверьте всех членов русской команды, представленной в Давосе в 2018 году.
И еще - найдите мне грузополучателя.
Брукс замолчал, по-прежнему морща лоб. Отпил из кружки, и замер на какое-то время. Стоун уже подумала, что барахлит связь, но он продолжил:
-Дело многообещающее и у нас есть фора. Ради бога, Амелия, не облажайся! Сделай так, чтобы в этом холодильнике нашлось что-то опасней пары банок пива…
-Есть, сэр!
Связь прервалась. Стоун откинулась в кресле. Она смотрела на мерцающую на экране точку - место, где лодка Бойко потерялась, и сосредоточенно думала…
Каждая минута, пока русские не знали, что их свидетель жив, была преимуществом. Но преимущество таяло с каждым часом, как лёд на раскаленной палубе. Резидентура в Исламабаде должна была начать прощупывание почвы - осторожное, через доверенных информаторов в портовых трущобах Карачи и в племенных зонах на границе. Искать не самого Бойко, а слух о нём. Шёпот о «русском призраке», “шурави”, выловленном в море.
Стоун подвинула к себе толстую потрепанную папку с названием “YGL-2018”…

***


Мехман с моря.

Рассвет в Аравийском море не наступает, он просачивается. Свет здесь тусклый, молочно-размытый, будто солнце выходит из-под воды, а не из-за горизонта…
Лодка еще держалась, но серьезно подтекала, а на губах Бойко уже появилась соленая корка. В эту ночь он снова продрог, и усталость дышала внутри него, превращаясь в живое существо. И вот, когда он уже не различал волны на бесконечной серой поверхности и был практически в забытьи, ветер вдруг затих, и моторку заслонила чужая тень.
Старое, перекошенное судно встало рядом - черная от смолы “доу” с парусом из грубой ткани, на каких по этим водам ходили, и сто и двести лет назад. Двое рыбаков одежде, напоминающей афганскую, смотрели на Бойко бесстрастно, как на бревно, попавшее в сеть. Без жалости, злобы - просто констатация факта. Человек, которого принесло море.
Понаблюдав минут пять, они подтянули моторку ржавым багром и перетащили главного механика в свою лодку…
Вода из бурдюка была теплой и пахла овчиной, как и должна пахнуть вода из высушенной козьей шкуры, но какая желанная была она сейчас!
Старший рыбак двумя пальцами достал паспорт Бойко, раскрыл. Мокрые страницы дрожали от ветра. Буквы были просто чёрным узором для старика, но он понял главное: человек не отсюда.
Закрыв паспорт, старик произнес:
-Мехман.
Если это пуштуны, в чью сторону главный механик старался держать курс, то его судьбу будут решать старшие - спасенный знал, что кодексу чести здесь следуют строже, чем государственным законам.
Лодку Бойко привязали к доу и тянули минут сорок, пока вода не стала глубже. Затем один рыбак поднял багор и ударил по днищу. Пластик треснул и моторка ушла под воду. Тихо, будто сама была рада исчезнуть.
Следов нет. Теперь его прошлое в сумке с мокрыми документами…
На скальном уступе, словно прилипнув к склону, пряталась маленькая деревушка, от которой тянулись два выложенных из камней мола, образуя узкую гавань. Она была заставлена небольшими доу, а лодки на берегу, напоминали ребра гигантской рыбы.
Лодка подошла к полосе черных камней. Бойко указали взбираться…
Деревня встретила молчанием. Где-то стучал дизельный генератор. Пахло рыбными отходами, и дымом, смешанным с ароматом горелого масла, можжевельника и пряностей.
Проход с берега был не широкий - корее тыл, чем фасад. Гостей с моря не жаловали.
За толстой глинобитной стеной стояли небольшие строения, тесно жавшиеся друг к другу, такого же землистого цвета. На крышах сушилась рыба, фрукты. На некоторых - кизяк и ржавые запчасти. Стены были толстые, с узкими окнами.
Появились люди: мальчик лет десяти, мужчина с сетью, женщина в темной одежде. Все смотрели внимательно, словно могли дать оценку незнакомцу по одному лишь его шагу.
Старший рыбак кивнул мальчику, и тот убежал вверх по тропинке. Через минуту на уступе появились еще трое взрослых. В пуштунских шапочках, свободных рубахах и широких штанах. У всех были сухие, загорелые лица без выражения.
Коснувшись его локтя, рыбак указал вверх: “идем”.
Они поднялись по тропинке и вошли в узкий проход, улицу, представляющую собой щель чуть шире плеч. Бойко слышал блеяние коз, детские голоса. Уловил. сквозь рыбную вонь и аромат горячих лепешек.
Женщины исчезали из поле зрения так же быстро, как и появлялись. Мужчины и подростки стояли поодаль, словно образуя невидимый коридор.
Под большой чинарой в центре деревни, трое мужчин возились с сетью. Несколько парней помогали. Здесь же, прислонившись к испещренному трещинами стволу, на корточках сидел старик в светлой чалме и серой жилетке, поверх застиранной рубахи.
Перед ним на табурете стоял металлический поднос с чайником и пиалами.
Когда Бойко подошел, один из парней поставил пиалу на циновку. Старик кивнул, приглашая. Отказываться было нежелательно. Главный механик сел и сделал глоток горячего, со вкусом кардамона, чая.
Старик внимательно наблюдал, затем спросил ровным голосом, на урду:
-Samundar se aayeo ho?
Молодой парень перевел на английский:
-Малик спрашивает…вы с моря?
-Да - ответил Бойко.
Старик продолжил, все так же спокойно:
-Akelay?
-Малик спрашивает…один?
-Да
Старик некоторое время помолчал, оценивая не слова, а то как гость говорит, сидит, держит ли пиалу уверенно. Его взгляд упал на мокрую сумку.
“Промокло все… Не дело здесь сидеть, скажут Малик гостя под деревом держал, в дом не пригласил. Плохо! Так говорить не должны” - крутилось у него в голове.
Он слегка крякнул, поднял взгляд и уже хозяйским голосом сказал:
-Kagaz bhing gaye hain. Der tak rahe toh kharib ho jaayenge.
Парень перевел:
-Малик говорит …ваши бумаги намокли. Испортятся.
Старик поднялся неожиданно быстро, кивнул молодому:
-Andar chalo. Sukhaayenge, - и еще раз посмотрел на Бойко. В этот раз не подозрительно, а ответственно, как на гостя, которого принесло море.
“Пусть лучше помнит добро. Так будет лучше.”
-Chalo, mehmaan.
-Пойдем, гость.
Он повернулся и повел Бойко по тесной улочке.
В доме, он усадил его на маленький коврик, и отдал какие-то распоряжения молодым. Со двора послышались голоса, и шум металлических тазов - похоже, там уже разделывали тушу животного. Сквозь узкое оконце ветер принес запах дыма.
Бубнил радиоприемник. Вещание было на урду, но Бойко услышал слова: “танкер”, “Mari Eritrea”, “captain”. Лепешка застыла в его руке.
Малик усмехнулся и переключил на англоязычную радиостанцию. Он сидел напротив в расслабленной позе, и наблюдал за реакцией русского.
Тем временем, парень по имени Азиз взял сумку, и стал выкладывать содержимое на циновку: папки в синих обложках, со штампом “Мари Эритрея” на титуле, блокнот в черной коже, грузовые накладные, таможенные декларации, отдельные листы с расчетами и графиками. Каждый документ с логотипом судна Азиз клал в отдельную, аккуратную стопку перед Маликом. Планшет не включался, его тоже положили рядом. Это было похоже на инвентаризацию трофеев…
Радио в углу вдруг поймало волну, и голос диктора на ломаном английском громко произнёс: «…предварительная версия - халатность экипажа… возможно, неправильное обращение с пиротехникой…главный механик Сергей Бойко считается погибшим…»
Бойко изменился в лице.
Азиз разгладил последний лист и достал из сумки пистолет - ракетницу. Переломив, вытряхнул мокрый патрон, заглянул в ствол. Оттянул курок, провел пальцем по ударнику - боек был спилен. Азиз усмехнулся и сказал что-то старику.
Старик улыбнулся и взял пистолет. Изучил спил, кивнул.
-Ками карар ше, - тихо произнес он.
-Чистая работа - перевел Азиз, но Бойко уже сам все понял.
-Это капитан дал тебе ракетницу? Незадолго до пожара? - спросил через переводчика Малик
Главный механик кивнул.
-Они уже все решили - тебя больше нет. Осталось только то, что здесь.
Его рука описала круг над вещами.
Бойко был оглушен масштабом катастрофы: на него повесили гибель судна и похоронили вместе с ним.
Прямо с углей в дом занесли тарелку с дымящейся печенью.
-Все решили… - повторил старик. Его лицо было неподвижно как маска,
-Ешь. Скоро будет мясо…

Бойко уже отужинал бараниной, и допивал зеленый чай, когда приоткрылась дверь. Запыхавшийся юноша, быстро произнес несколько коротких фраз.
Старик изменился в лице. Появилась тяжелая, собранная серьёзность.
Он перевёл главному механику слова посыльного:
-Люди приехали, спрашивают человека с моря. С ними Джамал, мой племянник. Говорит Халид Саеб приехал, из дафтара.
-Они ждут наверху, - сказал Малик. - тебя хотят видеть.
Это не было похоже на просьбу.
Двор был залит косым вечерним светом. Мужчины поднялись по узкой тропе, меж глинобитных стен к окраине, туда, где деревня упиралась в скалы. Здесь на единственном пятачке, позволяющем развернуться, стояла пыльная “Хайлюкс”. Дальше уже начинались горы.
Выйдя к пикапу, старик остановился. Задние двери открылись и вышли двое мужчин в простых одеждах, но с автоматами за спиной. Встали у машины. Один едва заметно кивнул - видимо это и был Джамал, племянник старика.
Открылась передняя дверь.
Не спеша, с уверенностью в каждом движении, вышел тот, кого звали Халид Саеб. Возраст - лет тридцать семь -сорок. По загорелому, обветренному лицу было трудно определить точнее. Из-под широко намотанного, черного как уголь тюрбана, конец которого лежал на плече, смотрели неподвижные карие глаза. Острый, “орлиный” нос, тонкие губы в обрамлении короткой бороды, левая часть которой была отмечена седой прядью. Жилет цвета хаки поверх рубахи, коричневые ботинки. На запястье - потертые G-Shock. В руке - четки.
-Ассаляму алейкум, Малик, - сказал он тихим, хриплым голосом.
-Ваалейкум ассалям, Халид Саеб.
Халид Саеб перевел взгляд на Бойко, - долгий, изучающий. Как сапер на неизвестное устройство.
-Он? Человек с моря?
-Он, - подтвердил Малик.
Халид Саеб чуть наклонил голову.
-При нем было что-либо? - спросил он.
Азиз ответил за старика:
-Да. Его вещи сушатся.
Халид Саеб коротко кивнул. Он услышал что и ожидал.
-Пойдём. Покажешь…
Он вошёл так, будто это был его собственный дом. Атмосфера стала плотной, настороженной. На циновке, возле стены, лежали мокрые, разложенные для просушки бумаги Бойко. Рядом - мертвый планшет.
Садиться человек в черном тюрбане не стал. Остановился над документами. Чётки тихо скользили между пальцами. Наклонился и, не касаясь, изучал бумаги взглядом.
Потом достал из жилетки старенький “Самсунг” и сделал два кадра общим планом: бумаги, планшет, журналы.
Затем детали: гриф на накладной, номер рейса, таблицу температур. Не забыл и ракетницу.
Это был не молодой фанатик, а профессионал, точно знающий, что ему нужно.
Ни одного лишнего кадра. Свободной рукой он продолжал перебирать четки.
Закончив фотографировать, он подошел к окну и задумался.
Издалека донесся звук работающего двигателя - один из людей Халида завел Тойоту.
Услышав его, Халид Саеб вернулся к телефону: убедившись, что сигнал появился, отправил сообщение и велел ждать.
-Никуда не выходи, - сказал он, посмотрев на Бойко, -... пей чай…