Немешев Марат : Японец

С японцем я познакомился очень просто. Вернее меня с ним познакомили мои друзья, которые и сами знали его минут пять, не больше. Они подозвали меня (я сидел на скамейке и пробегал глазами страницы футбольного еженедельника) и, тыча пальцем в невысокого человека азиатской внешности с шарфом футбольной сборной моей страны на плечах, практически в унисон закричали: «Поговори с ним, ты же у нас английский знаешь».

Да, по сравнению с ними английский я «знал». Прошла минута и я понял, что по сравнению с японцем тоже. Тот весело улыбался и на ломаном русском рассказывал нам одновременно три истории. Так я узнал, что он обожает Шевченко, уже пятый раз приезжает в Киев на матчи сборной и специально перевел свой бизнес из Турина в Милан, чтобы чаще лицезреть своего кумира. Друзья мои предложили японцу обменять его цифровой фотоаппарат на календарик с автографом футболиста. Фотокамера болталась на шее у нашего гостя, календарики нам выдали на выходе из метро, автограф еще надо было нарисовать, благо шариковая ручка у нас была и не одна. Японец сразу смекнул в чем дело, улыбнулся еще шире и достал из сумки две большие открытки, на которых красовались подписи Шевченко и фотография, наглядно демонстрирующая, что автографы ставил именно он.

Но подарками мы все же обменялись. Я подарил ему, прочитанный уже мною журнал, на обложке которого размашистым почерком вывел пожелание дружбы между двумя странами и рядом нарисовал два прямоугольника. Один разделил линией пополам, закрасил одну из половинок, а в середине второго провел, как меня учили на геометрии, идеальную окружность, которую затем старательно «залил» синими чернилами. Японец все так же улыбался, но взгляд у него сделался внимательным и каким то умиротворенным. Он достал из кармана связку ключей, на которой, вместе с еще двумя-тремя другими брелоками, болталась крошечная кожаная бутса. Ловко снял ее с двойного кольца и протянул мне. Обменявшись короткими поклонами мы разошлись в разные стороны. Надо было еще успеть допить и доесть все привезенное с собой к матчу. На стадион нас с водкой и салом никто бы не пропустил…

До матча оставалось всего полчаса. Мы сидели на рюкзаках в тени деревьев и смотрели на высоченные осветительные мачты Республиканского стадиона. Лето. Выпитый алкоголь видимо уравновесил температуру внутри тела и за его пределами. Я испытывал непрерывное ощущение счастья. Впереди еще ждал нас футбольный матч. В эти минуты никаких сомнений относительно его исхода у меня не было.
-Порвем как тузик тряпку, я думаю Шева два вкатит, - обращаясь сразу ко всем и ни к кому, промычал я.
-Они нам первые забьют. С пеналя. А потом в перерыве Олежка всем по рогам надает, во втором разгромим, - то ли не согласился со мной, то ли полностью поддержал кто-то.
- пора идти уже, а то пока все кордоны пройдем, - чей то наиболее трезвый голос пытался вернуть нас в реальность. Идти никуда не хотелось. Я жевал травинку и смотрел в небо, потом, внутренне согласившись с последней мыслью, резко поднялся и перевел взгляд на развалившуюся гвардию. Невнятно произнес: «Подъем» и сразу же присел.

Не нужно было так резко вставать. Немного пошатывало и перед глазами, перекрывая друг друга, росли и лопались красные круги и кольца. На газетке были разложены бутерброды, стояло открытое пиво, водки уже не было. Во главе скатерти-самобранке стояла трехлитровая банка соленых томатов. Как могла прийти в голову совершенно трезвому на момент выхода из дома Диме (моему другу) идея захватить с собой сей ценный груз, я не знаю. Но довольны были все. Банку мы расконсервировали еще в вагоне поезда. Сейчас на самом дне, в гуще веток укропа и среди зубков чеснок, как елочные шарики среди хвои, виднелись бока трех или четырех последних помидоров. Они выглядели очень аппетитно, но желания их съесть никто не выказывал. Допили пиво, доели бутерброда, собрали весь мусор в пакет, который я деловито спрятал в свой рюкзак, что бы потом торжественно вручить при обыске милиционерам из оцепления.

- Пора уже топать, - прозвучал мой голос.
- А с помидорами, что делать?
- А с помидорами, - обвел взглядом скверик, рядом с которым мы сидели, ни урны, ни мусорного бака рядом не было, банку с собой взять тоже было невозможно, - а помидоры давайте закопаем, потом на обратном пути заберем.
Это сейчас идея кажется идиотской, а тогда наша подогретая водкой игривость мыслей приняла ее на «Ура». Закапывать банку с помидорами – пожалуй, последняя стадия торжества духовного над материальным, возвращение долга перед землей в сосуде из расплавленного песка, закупоренного пластмассовой крышкой. Скрывающийся за верхним краем стадиона, уже краснеющий солнечный диск; погребение его наземных сородичей в тесной банке; опять плывущие перед глазами, вызванные пристальным взглядом на яркий свет, алые круги….

После матча мои товарищи заторопились на вокзал, а мне вдруг перехотелось уезжать из Киева в этот вечер. Унылая ничья с многообразием нереализованных моментов, легкий дождь начавшийся за полчаса до окончания матча, не отвеченный вызов на мобильный где-то в другом городе. На площади перед стадионом было душно и тошно. Народ, сотнями вываливающий из секторов, превращался в толпу. Люди бросали себе под ноги скомканные листы, выкрашенные в цвета флага, с текстом национального гимна на них. Тысячи ног ежесекундно топтали то, от чего еще два часа назад по коже бежали мурашки и на глазах выступали слезы. Неужели относительная неудача в матче с фаворитами группы заставила всех резко сменить гордость на презрение, славу на стыд, похвалу на оскорбления? Почему мои друзья опуская глаза, вынимают из кармана смятые двухцветные листки и тоже поддавшись всеобщему настроению, разжимают пальцы и бумажные листья мягко падают на асфальт. И сам я, бесцельно пиная перед собой пустую пластиковую бутылку, замечаю что их поступок вызывает у меня непонимание, но не отторжение или возмущение. Они уехали, я остался.

Какое то взаимодействие памяти, логики и фантазии вывело план на вечер. Я поехал в уже знакомый мне (хотя был там всего один раз) японский ресторанчик. На душе скребли кошки, а внутри все звенело еще сильнее, чем тогда, когда я ужинал там впервые, первым делом расправившись с неизвестным для меня видом пытки – вассаби.
Меня провели к свободному столику и оставили наедине с меню. Я уставился в страницы, которые больше напоминали комикс на тему подводного царства. Когда я оторвал взгляд от меню и посмотрел вперед, то увидел широкую улыбку японца-фаната Шевченко. Он радостно замахал руками, и начал что-то громко кричать и показывать на меня, сидевшему рядом с ним хмурому самураю с выбритой головой. Я пересел к ним. Знакомый японец что-то весело щебетал на смеси русского, английского и итальянского, с добавлением японских слов. Зеленый чай с привкусом бергамота и вкраплениями черного и красного. Незнакомый японец тыкал палочкой (не из тех, что лежали на деревянной дощечке) в яркий экран какого-то устройства.

Меня удивило, что они ели какой то салат ложками, напоминающими те, которыми я дома ем суп. Пили чай не особо вдаваясь в тонкость чайной церемонии, короче говоря, не церемонясь, пили чай. Да и вообще в их поведении видна была какая-то небрежность и никакого пиетета перед правилами, которые, как мне объясняли, были очень важны при употреблении в пищу японского меню. Я уже перестал слушать его восторженный рассказ об игре Шевченко в недавно закончившемся матче и перебил монолог. Возможно, даже довольно резко. Я спросил, почему настоящие японцы, в японском ресторане ведут себя не так, как мы привыкли о них слышать. Никакого самосозерцания и правильного приема пищи.

Знакомый японец хитро улыбнулся и попытался мне все объяснить.
- я родирся в Осаке. А в Итарии уже десять рет. Но свой бизнес я дераю как японец. Я увазаю всех компаньонов. Я настоясий японец. Вне этих стен. Но здесь я отдыхаю. Тут на входе стоят корейские юноси. На стенах китайские иерогрифи. И писся. Это зэ не сусси. Это просто…просто дохрая риба. Здесь оцень маро Японии. На урице намного борьсе Японии цем здесь.
- Вы считаете, что здесь нет Японии? Так что же здесь? Украина? ,- (последние слова я произнес с придыханием. У меня перед глазами вновь возник кадр – тысячи людей топчущие цвета своего флага).
- не знаю. Я не знаю какая Украина. Но здесь просто дерают…как вы говорите. Дерают бабки. Бизнес. Вот и мой друг сецяс дерает бизнес. Здесь никто не думает про Японию. Хотя подоздите. Здесь тозе есть Япония. Сейцяс я вам ее показу.

Он полез в сумку, долго там что-то искал. Наконец, положил на стол футбольный журнал, ткнул желтым пальцем в синее восходящее Солнце.
- вот Япония. Вы сами ее нарисовари. Я видер ваши граза. Вы рисовари Японию. Мою Родину. Вы думари о ней.
Я смотрел на улыбающегося японца, на его приятеля. И мне очень сильно. ОЧЕНЬ сильно захотелось подарить им и свою Родину. Показать ее. Думал я недолго…
- Вы любите соленые помидоры? Пойдемте, здесь недалеко…