Драматург : Пиеса нумер ноль

Санкт-Петербург. Первая половина 19 века. Весна. Невский проспект. По проспекту идет Пушкин. Он с тросточкой, в цилиндре и плаще. Пушкину хорошо: в душе его поют соловьи.
Около Гостиного двора к Пушкину подходит городовой.

Городовой (откашливаясь): - Милостивый государь, соблаговолите предъявить документы.
Пушкин (выходя из своих дум и мечтаний): - Не расслышал. Простите. Что вы сказали, милейший?
Городовой (улыбается): - Я говорю, документы соблаговолите предъявить.
Пушкин (недоуменно): - Как-как? Какие документы? Вы о чем?
Городовой (понемногу теряя терпение): - Обыкновенные документы, милостивый государь. Пачпорт, к примеру. Чтобы я мог удостовериться в вашей благонадежности. И чтобы регистрация была в порядке. Вы же знаете, как у нас в столице строго с регистрацией. Не задерживайте, прошу вас. А то уж больно подозрительно вы смахиваете на лицо ефиепской национальности.
Пушкин (возмущенно орет): - ЧТО?!! Да я же ПУШКИН!!!!!
Городовой (спокойно): - Вы в общественном месте не кричите. Вы пачпорт предъявите, а потом права качайте. Вот прочту в вашем пачпорте, что вы Пушкин, тогда и ладненько.
Пушкин (возмущенно): - Но ведь это же я! Смотрите! Вот цилиндр, вот трость, вот бакенбарды, наконец.
Городовой (с укоризною): - И не стыдно вам, молодой человек. Пользуетесь тем, что фотографию еще не изобрели, и нам по словесным описаниям работать приходиться. Нехорошо, а ведь наверняка интеллигентный человек. В лицеях, небось, обучались. Коли пачпорта нету, то прошу в околоток со мной проследовать. И давайте без глупостей.
Пушкин (чуть не плача): - Да вы совсем ополоумели! Вы меня и впрямь не узнаете, что ли. Я же Пушкин, солнце русской поэзии. Да у меня сам царь в цензорах!!!
Городовой (нахмуриваясь): - Августейшую фамилию попрошу не трогать. За это можно и сами знаете куда отправиться. Вот на днях случай был, доложу я вам. Гастарбайтера украинского взяли при облаве. Тоже вырывался, кричал, грозился. Гоголь мол я, великий писатель земли русской. Да вы все у меня из своих шинелей выйдете. А привезли в участок, документы отыскали - оказался некто Яновский, без определенных занятий. Так вот бывает. Пойдемте уже в околоток. Не сопротивляйтесь. Там посидите, наведем справки, и если все в порядке, то отпустим. За вас кто-то может поручиться?
Пушкин (грустно опустив голову): - Ну не знаю. Разве что супруга моя.
Городовой (обрадовавшись): - Вот и славно. Если вы не врете, то мы съездим за вашей супругой, и она вас опознает. Пойдемте, милостивый государь. Вот ведь оказия. Всегда всем говорю, что пачпорта нужно иметь при себе.

Городовой берет грустного Пушкина под руку и они уходят.

Занавес.