godsayit : Дерьмовая работа. Эпизод 6. Часть 9.

Вечер наступил быстро, даже можно сказать - внезапно. Казалось, только что за окном было светло, но вот отвлекся, задумался о чем-то, а в следующее мгновение уже ночь. Начинаешь бороться со сном, но зима как будто убаюкивает в своих жарких объятьях. Это ведь только кажется, что они холодные, а на самом деле все наоборот. Если взять по общей временной продолжительности моменты, когда человеку холодно, то получится, что весной или осенью такие периоды гораздо длиннее. Просто зимой все время в тепле, и даже когда на улице, весь до носа укутанный, бежишь от точки А к точке Б, толком не успеваешь замерзнуть. Хотя тут тоже смотря, какая у кого кровь - кто-то мерзнет при нуле, кто-то и при тридцати в трусах водой на улице обливается. Кирилл же не относился ни к тем, ни к другим. Ему было тепло при нуле и холодно при тридцати, зиму он любил сухую и холодную, но не более пятнадцати – двадцати ниже нуля. Одевался он тепло, но не укутывался в семь одежек.
Надев свитер и застегнув куртку, Кирилл спустился по лестнице на улицу и пошел вдоль дома.

В конце дом упирался в четырехполосную дорогу, при выезде на которую стояла помятая телефонная будка. Собственно аппарата связи в ней не было, точнее, он был, раньше, но вот уже несколько недель его меняли на другой. То есть снять сняли, а повесить еще не успели. Именно поэтому человек, стоящий в ней, выглядел странно, впрочем нельзя сказать, что на это кто-то особо обращал внимание.
Находясь внутри, Кирилл скрылся от ветра, но сохранил отличный обзор. Стоять пришлось недолго. Минут через пятнадцать на противоположной стороне дороги появился тот, кого он ждал – Ренат Крымский.

Ренат был среднего роста, широкоплечий. Волевые тонкие губы, широкий лоб с обозначенными морщинами, перебитая переносица и острые скулы. Шел он медленно и как-то неуверенно, пару раз оглянулся и поднял повыше воротник, так что остались видны только темные глаза. Как только он прошел мимо будки, Кирилл вышел из укрытия и пошел по его следам, но, когда Ренат зашел в подъезд, остановился, за ним не последовал. Потоптавшись немного на морозе, Кирилл понял, что начинает замерзать, и как будто почувствовав это из подъезда снова появился Ренат. Кирилла он не заметил. Дело в том, что рядом с дверью в подъезд была вторая дверь, за которой, по всей видимости, дворник прятал мётла и лопаты, а между дверями была перегородка. Вот за ней-то Кирилл и спрятался, прижавшись к бетонной поверхности.

Далее Ренат шел, прибавив шаг, прошел двор, поднялся на небольшую возвышенность, там начиналась уже другая улица, свернул на нее, мимо магазина, по улице вниз. Огромные окна магазина были заклеены газетами изнутри, там с незапамятных времен был затеян ремонт, но больше, чем на разборку, денег не хватило, поэтому он по сей день пустовал, ожидая инвестиций или хотя бы толкового хозяина. Тем временем шаги Рената стали более уверенны, а движения резки, он не огладывался и пар изо рта шел более часто, как сигаретный дым, выбрасываясь в воздух и растворяясь в нем. В конце дома, на нижнем этаже которого и располагался упомянутый спортивный магазин, он повернул за угол. Кирилл поспешил за ним, перейдя на бег, но, оказавшись за углом, никого не увидел. Пустая улица, тупик. Приглядевшись, он заметил небольшой проем в заборе и, пробежав по проезжей части, нырнул туда, оказавшись во дворе детского сада, где вдалеке он и заприметил Рената. Тот шел совсем быстро, уже открывая на другой стороне металлическую калитку, и Кириллу пришлось снова бежать. И вот, наконец, он увидел Рената снова совсем близко. К тому моменту они уже добрались до гаражей, которые окружал высокий забор, ограждая их от лесопарка. Минули и это, прошли сквозь насаждения по протоптанной тропинке и остановились. Сначала Ренат, потом Кирилл в метрах пятидесяти от него. И снова стояли недолго, через минуту Ренат пошел вперед и Кирилл бросился за ним. В его кармане болтался поставленный на предохранитель пистолет. В висках сильно пульсировало, все прыгало перед глазами, иногда превращая предметы в странные расплывчатые многоугольники, мечущиеся из стороны в сторону, крутящиеся водоворотами. Внутри все разрывалось, казалось, страх и решимость схлестнули мечи, нанося мощные удары по латам. И вдруг то ли с небес, то ли откуда-то с веток посыпался снег, огромные белые хлопья с красно-бурыми пятнами, и земля содрогнулась, зашаталась, уходя из-под ног. Воздух вырывался из легких, но не мог пройти обратно, удушье железными тисками сжало его горло. Вздох – нет. Еще вздох – ничего. Кирилл споткнулся, всполохнув руками, и со всего размаху врезался плечом в дерево, перевернулся и с пугающим хрипом влетел в сугроб, уйдя в него головой. Но вздох… еще один. Он дышал! Огляделся. Голова кружилась, как пронзаемое острием, билось сердце, каждым своим ударом погружая Кирилла в невыносимую боль. С трудом двигаясь он поднялся и всмотрелся вперед, там, где закончились деревья, он увидел знакомую фигуру, но это было немыслимо далеко, если бы не свет, в котором находились Ренат и еще одна, женская, фигура, то было бы и вовсе ничего не разглядеть. Вздохнув с новой силой, отодвигая боль, Кирилл бросился туда. Он несся как ветер, деревья мелькали мимо, как за окном железнодорожного состава, превращаясь в однородную зеленую массу. Секунда, две и он совсем близко, на расстоянии прыжка.

И прямо перед ним, перед тем как быть настигнутым, Ренат со всего ходу подскочил к женщине в коричневой дубленке, с кудрявыми волосами, игриво выбивающимися из под меховой шапки. Он двигался как-то особенно, плавно, но стремительно. И было что-то в этой картине мистическое и пугающее. Зазевавшаяся оглядывающаяся жертва с перепуганным взглядом, еще не понимающая, что происходит, но уже готовая кричать, и настигающий ее зверь. Кирилл спешил на помощь, увидел нож, блеснувший в свете фонаря, споткнулся, упал. Быстро поднялся, но вдруг понял, что все еще в лесу, но все же совсем рядом, и просто стоит и смотрит, укрывшись за деревом. Он видел, как вогнанный в горло, чуть выше ключицы, нож так и продолжал торчать. Ренат крепко держал его второй рукой, сжимая жертве рот. И в ту же секунду дыхание Кирилла вновь прервалось, он покачнулся, обернулся и прижался к стволу большого ветвистого исполина. И этот ужас вернулся, сжал все внутри, голову, живот, ударил в ноги, подкосил их. Кирилл пошатнулся, но не упал, а просто сполз вниз. Все завертелось перед глазами, мелькая красными и черными пятнами как вспышками десятков фотоаппаратов. Схватился за сердце как будто пронзенный, все тело скрутило, горло как будто зажалось, дыхание не пробивалось…

- Ну, давай, что же ты! – ухнул кто-то над ухом.

- Не могу… - выдавил Кирилл.

- Как это не могу? Вставай!

Кирилл попытался встать, но только перекатился на колени и уперся рукой в дерево.

- Помоги ей! – взмолился он, вытирая с лица пот и слюну – Помоги…

- Я не могу, сам не понимаешь что ли?

Кирилл напрягся, собрал все, что осталось в теле, всю жизненную силу, сжал зубы в страшной, страдальческой гримасе и поднялся, но никого уже не было. Сейчас ему показалось, что место, где все случилось, так далеко… но секунду назад он был совсем близко, только руку протяни, видел все в деталях. Побелевшие пальцы, сжимающие рукоять, краешек губы, подрагивающей щетиной, каждый миллиметр кожи, точки пор. Он даже ощущал их тепло. А теперь, пошатываясь, падая и вставая, он шел, шел, шел и никак не мог дойти до места, где на девственно белом снегу вмятинами остались следы. Кирилл остановился и уселся в этом месте на землю.

- Ничего, ничего. Вставай. Мы еще догоним их.

- Нет, не догоним.

- Что, сдался, сука? А ну вставай!

Кирилл попытался встать, но не смог…
Темнота.
А потом свет и чьи-то теплые руки, стаскивающие с него одежду.

- Он глаза открыл, смотрите! – послышался приятный, простуженый женский голос.

- Отлично, давайте переоденем его скорее, отогреем и приступим к осмотру. Думаю, что это приступ был, причем сильный. Хорошо, что обнаружили так быстро, а то все – пиши: пропал. Документы-то есть у него?

- Вот.

- Вот те на! Позвони-ка Федору Михайловичу, а я уж тут сам. Мало ли, что это за фрукт…

Кирилл ничего не видел, перед глазами был только густой туман, темные и светлые неразборчивые точки и больше ничего, ни ощущений тела, ни запаха, ни вкуса. Как будто есть мозг, с трудом перерабатывающий информацию, и глаза, которые почти ничего не видят, и мир вокруг, который сумрачен и непонятен. Но внутри, там, где не нужно видеть, была ночь, нож и страх, удаляющийся в пустоту.

- Нам пора. Нет смысла здесь долго лежать. Когда доктора все закончат, сразу уходи, у нас есть кое-какие незаконченные дела. Я подожду. Тут, рядом.

Кирилл молчал. Стало совсем светло, тепло и душно. Будущее торопилось к нему, втаскивая в настоящее.